2. Дождавшись полной загрузки системы, вложить палец (любой) в выемку анализатора. Игла анализатора срабатывает от термодатчика в течение 1-3 секунд.
3. Следить за информацией на мониторе (система должна последовательно сообщить о завершении работы анализатора, сканера и генератора) в течение 2-5 минут.
4. По достижении полной готовности прибора к перемещению материальных объектов (в переговорном окне появится сообщение: «Хотите ли вы посетить свою прошлую жизнь?») выбрать ответ «да» или «нет» с помощью клавиатуры или мыши.
Примечание:
В режиме случайного поиска процесс возвращения полностью автоматизирован и будет завершён даже при отключённом приборе. Но пользователю рекомендуется помнить о точном времени возвращения и в целях безопасности заблаговременно включить прибор, а непосредственно в момент перемещения находится как можно ближе к прибору.
Дополнительная информация и требования безопасности:
1. Водозащищённый корпус не гарантирует сохранности прибора при полном погружении в воду.
2. При температуре выше 100 и ниже 50 градусов по Цельсию возможны сбои в работе вплоть до полного отказа.
3. Крайне нежелательно подвергать прибор ударным нагрузкам и другим механическим воздействиям.
4. Гарантированный радиус действия прибора — 2 метра. Гарантированное отсутствие опасности перемещения — в радиусе 3,5 метров. Нахождение в пограничной зоне может повлечь за собой нежелательные явления — от поломки прибора до летального исхода для пользователя.
5. Максимальная масса перемещаемых объектов — 980 кг
6. Максимально возможное количество перемещаемых лиц — 7
7. Перемещению подлежат все живые организмы, находящиеся в радиусе действия прибора и только те предметы, которые находятся в непосредственном контакте с организмами.
8. При отключенном дополнительном оборудовании прибор может быть использован в качестве обычного ПК.
Особое предупреждение: При нахождении в прошлом пользователю категорически запрещено контактировать со своим генетическим предшественником. Опасность резонанса существует уже на расстояниях менее 0,5 км. О последствиях см. Приложение 9.
Глава 1И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА НАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН
Тусклый свет уличных фонарей падал на развалины дома сквозь пустые глазницы бывших окон в единственной уцелевшей стене. И в зловещем полумраке эти условно прямоугольные отверстия с неровными краями напоминали пробоины от снарядов.
— Последний день Помпеи, — произнесла Аня, настороженно осматривая неприглядное место, словно впервые оказалась здесь.
— Скорее уж Сталинград, — возразил Ваня.
— Но даже такой пугающий пейзаж здесь куда больше ласкает глаз, чем самые красивые Пиренейские горы там . Разве нет? — Саша радостно улыбался, вдыхая полной грудью пусть и не очень чистый, зато такой родной воздух.
— «…И дым Отечества нам сладок и приятен», — продекламировал Ваня тоже со счастливой улыбкой.
— Да… — задумчиво протянула Аня. — Неужели мы опять дома? Это сколько же времени прошло?
— Здесь? Кажется, нисколько, — сказал Саша. — Вон, и петарды наши валяются, будто только что их запускали в честь твоего дня рождения…
— Только что… — повторила Аня. — А там — целая вечность прошла… Слушайте, что, если нам все это приснилось?!
Глаза у девушки округлились, видно было, что она вовсе не шутит.
— Конечно, приснилось, — с подчеркнутой серьезностью согласился Ваня. — Причём, всем троим одно и то же. Да и местечко для сна мы выбрали классное. Окрестные бомжи обзавидовались уже.
— Да ну тебя, Вань. Я же, правда, не понимаю…
— А что тут понимать? Часто тебе удавалось из собственного сна подарки приносить?
Поправив на плече перевязь, он потащил за красивую рукоять, и меч блеснул начищенной сталью в неверном свете далекого фонаря. Потом Ваня изящно и вместе с тем лихо, со щелчком — даром, что ли, фамилия его Оболенский? — вдвинул оружие обратно в ножны.
Девушка растерянно взглянула на меч и перевела взгляд на свои руки. Ее изящные пальчики украшали два величественно сверкавших перстня: один с изумрудом, другой с рубином.
— А ты говоришь, «приснилось»! — улыбнулся Ваня.
— Мы там были, Анюта, — убежденно кивнул Саша, — были.
— А помнишь, — засмеялся Ваня, — как ты жадничала и не хотела жертвовать свой браслет на благое дело? Представляешь, насколько эти колечки, — он показал на перстни, — дороже, чем твоя оставленная в средневековье бижутерия.
— Какой ты меркантильный! — картинно возмутилась Аня. — Дело не в деньгах. Ценность этих вещей в том, что они — частичка другого мира. А для нас — еще и память…
— Да, память, это точно… — Ваня сжал крепче рукоять меча и затравленно огляделся, словно готовился отбить внезапную атаку ночных разбойников. Однако вокруг было по-прежнему пусто и тихо.
— Господин Ветров, — повернулся он к другу Сашке, — пожалуйста, достаньте из сумки ещё один презент от Аниного средневекового обожателя.
— На, Ань, возьми, — Саша протянул девушке великолепную деревянную шкатулку, украшенную искусной резьбой и самоцветными камнями.
— А ну-ка посмотрим, что там внутри? — начал дурачиться Ваня. — Целых восемь веков ты так и не давала нам прикоснуться к этой тайне.
Девушка бережно взяла шкатулку из рук Саши и медленно открыла её, не реагируя на шутки. Ребята нерешительно придвинулись и вытянули шеи, пытаясь заглянуть внутрь загадочной коробочки, но откинутая крышка мешала им сделать это. Аня все так же медленно, не говоря ни слова, повернула шкатулку к друзьям…
Там лежала роскошная красная роза, немного увядшая, но по-прежнему удивительная в своем совершенстве. Благородная и печальная красота засыхающего цветка напоминала о бренности земного бытия, о том, что счастье мимолетно, а жизнь быстротечна, но все равно прекрасна. Ане вдруг показалось, что она прикоснулась к какому-то таинству. Этот волшебный цветок, прорвавшийся сквозь века вместе с нею, был яркой, живой — да, все еще живой! — иллюстрацией к древней истине: «Любовь сильнее смерти».
Оболенский, увидев розу, скривился в иронической усмешке и, конечно же, не удержался. Хорошо еще, что изо всех способов комментария он выбрал именно этот: цитаты из Пушкина имелись у Вани на все случаи жизни.
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге, вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:
Где цвёл? Когда? Какой весною?
И долго ль цвёл? И сорван кем:
Чужой, знакомой ли рукою?
И положён сюда зачем?
На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?
И жив ли тот, и та — жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?
Саша посмотрел на друга с осуждением:
— Последнюю строфу можно было и не читать.
— А что такого? Это же Пушкин.
— Я понимаю. Но зачем о грустном?.. И потом, Аня-то сама определенно ещё жива и совсем не собирается увядать, «как сей неведомый цветок». Дурак ты, Ванька.
— Ну, извини, — с неумеренной аффектацией сказал Ваня, обращаясь непонятно к кому и то ли продолжая дурачиться, то ли действительно прося прощения.
— А я не обижаюсь, — улыбнулась Аня. — Наоборот, мне очень понравилось. Было так здорово: красная роза, Пушкин и это ночное небо над головой… Смотрите, ребята, какие там звезды.
Саша и Ваня подняли головы и обнаружили, что осеннее небо в эту ясную ночь усыпано такими яркими белыми, голубыми, зеленоватыми, золотистыми искорками, что даже извечное зарево большого города не сумело их погасить.
Аня закрыла шкатулку и тихо добавила:
— Знаете, ребята, к какому выводу я пришла? Смысл жизни не в том, чего ты достиг, а в том, от чего отказался.
— Вывод парадоксальный и очень грустный, — констатировал Саша. — С такой философией придется уходить в монастырь. Да ты не переживай так, Анюта, — решил он успокоить её. — Пройдёт время, и все забудется, кроме хорошего. Это правда, что время лечит.
— Может быть, — ответила она. — Но ты говоришь, словно старик. Откуда ты знаешь, как лечит время?
— Я так думаю, — растерялся Саша. — Мне кажется, что это правда.
По ту сторону улицы неожиданно громко и пронзительно заорала чья-то автомобильная сигнализация. Все трое вздрогнули, и Ваня первым вернулся с небес на землю.
— Послушайте, пора отсюда сваливать. Вам не кажется? И еще. Что мы будем делать с этим средневековым мечом?
— Оставишь себе на память. О прошлой жизни, — буркнул Саша. — Меч точно не завянет.
— Да погоди ты, «на память»! Его ещё до дома донести надо…
«Верно, пора идти домой», — пронеслось в голове у Ани, но каким-то вторым, третьим планом, на первом месте по значимости стоял другой вопрос: «Почему этот Ванька всё время норовит меня поддеть? Раньше он таким не был. А Саша… в общем, тоже… Но нет, он всё-таки молодец. Всегда меня защищает».
— Эй, — сказал вдруг Саша, — знаете, сколько сейчас времени?
Ваня посмотрел на левое запястье и радостно крикнул:
— Чуваки, у меня часы заработали! Классно! И мобила — тоже! — он уже давил на все кнопки. — Та-а-ак, это родаки звонили, а это Глебушка Метёлкин. Звуковую мессагу наговорил. Круто.
— Ненавижу автоответчики, — заметил Саша. — Полный отстой, тем более в мобиле.
— Не согласен. По-моему, рульная вещь…
— Слушайте, ребята! — прервала Аня их диалог. — Мы же договаривались: общаемся без жаргона. Сами говорили, что это интересный эксперимент.
— Ну, извини, — сказал Ваня второй раз за десять минут. — Александр Валентинович, разрешите обращаться к вам отныне исключительно на великом и могучем русскому языка.
— Не смешно, — поморщилась Аня.
— Ты не сердись, Анют, это мы от избытка чувств, — пояснил Саша. И вдруг добавил после паузы: — Не звони никому, Ванька. Погоди. Давай сначала решим, что делать будем.