Вскоре Китти принесла чай. Это была совсем молодая девушка, лет шестнадцати, очень робкая и все время старающаяся услужить.
Миссис Карлинг показала ей, куда поставить поднос. Китти поставила его и застенчиво взглянула на меня. Я улыбнулась, и она ответила мне улыбкой, осветившей ее личико. Я с теплотой подумала о миссис Карлинг, сумевшей помочь бедняжке.
Миссис Карлинг похлопала Китти по плечу.
— Славная девочка. — А когда та ушла, миссис Карлинг сказала: — Бедняжка, она так старается. Ну и как чай?
Мы пили чай с маленькими пирожными и вели беседу.
— В жизни нет ничего определенного. Беда может угрожать, но всегда есть возможность избежать ее, — говорила она.
— Вы хотите сказать, что судьба человека зависит от него самого и трагедий можно избежать?
— Я хочу сказать, что иногда их можно избежать.
— Разве это не предопределено судьбой?
— Не совсем. Трагедии могут подстерегать нас, но если мы знаем об опасности, то можем предотвратить ее.
— Как интересно!
— Это врожденный дар. Вы, дорогая мисс Тремастон, сейчас находитесь на ответственном этапе вашей жизни. Это я сразу же почувствовала.
Я подумала: «Она знает, что умерла моя мама, и наверняка слышала, как близки мы были. Похоже, она догадывается, что я не очень обеспечена. Так что здесь обычное предположение».
— Возможно, — продолжала она, — я и смогу вам помочь.
— Вы очень любезны.
— Мы все должны помогать друг другу. Провидение дало нам такую возможность, и мы не должны забывать об этом. Дорогая мисс Тремастон, я знаю, что вам нужна помощь, поэтому и настаивала, чтобы вы пришли ко мне. Вам действительно нужна помощь… и немедленно. Когда мы допьем чай, я отведу вас в свой кабинет. Так много людей побывало там, и я уверена, что это им помогло. Убеждена, что сейчас я могу помочь и вам. Мне было интересно, но одновременно что-то отталкивало меня. Что-то в ней казалось мне фальшивым, но все же я почти верила в ее силу и необыкновенный дар.
Мы оставили на столе пустые чашки, и она повела меня по небольшой лестнице в комнату с такими же окнами в мелких переплетах и такими же тяжелыми гардинами, однако тут был более высокий потолок, и поэтому она казалась более светлой. Первое, что бросилось в глаза, это стол, покрытый зеленым сукном, в центре которого на деревянной подставке лежал большой стеклянный шар.
Миссис Карлинг подошла ко мне совсем близко.
— Сядьте за стол, — прошептала она, — а я сяду напротив.
Я села.
— Дайте свою руку. — Она взяла меня за руку. — Я чувствую, как ко мне идут волны. Мы настроены на одну волну. Я чувствую, что смогу помочь вам.
Ее тяжелое дыхание было неприятно. Я не отводила глаз от стеклянного шара.
— Так… О, теперь я все вижу! Дорогое дитя, это совсем близко. Вам что-то угрожает. Да, да, вот оно. Не могу не видеть этого… Я чувствую это… это близко… очень близко. Как я рада, что решила поговорить с вами. Да… Да. Самое время…
Она положила руку на шар и не отрывала от него глаз.
— Опасность, — шептала она. — Опасность.
— Где? — спросила я. — Откуда?
— Не могу сказать точно, не вижу. Но она здесь… Смутная… Угрожающая вам. Нет… Все очень нечетко. Но я знаю, что она есть.
— Вы хотите сказать, здесь, в Леверсон-Мейноре?
Она кивнула.
— Недруги, — сказала она. — Они выжидают… Наблюдают… Да, это предупреждение. Нельзя терять времени. Вам необходимо уехать. Как можно скорее…
— Но в чем это опасность?
— Она здесь… Нависла над вами. Я вижу черные тучи. Это беда. Больше я ничего не могу сказать… Только то, что она совсем близко. Она приближается… Ближе… Еще ближе. Она уже почти над вами. Это здесь… В этой местности. Опасность поджидает вас только здесь. Вам нужно уехать отсюда. Нельзя задерживаться. Еще есть немного времени.
Она откинулась на спинку кресла, тяжело дыша.
— Это все, — еле слышно прошептала она. — Это все… Но этого достаточно.
Она опять нагнулась вперед и заглянула внутрь шара.
— Все исчезло, — сказала она. — Больше ничего нет. Вам было предупреждение. Этого достаточно.
Она слегка задыхалась.
— Так происходит всегда, — пояснила она. — Это берет много сил.
Я спросила:
— Могу ли я сказать Клэверхемам, что вы посоветовали мне уехать?
Она улыбнулась:
— Они поднимут тебя на смех. Леди Констанс считает, что здесь всем управляет она, а не Господь Всемогущий. Его пути неисповедимы, а для таких, как она, они закрыты. Не говорите, что вы были здесь. Уложите свои вещи. Если необходимо, придумайте какой-нибудь предлог, но не говорите о том, что услышали от меня. Вас не поймут.
Я с трудом поднялась. Вся это процедура меня сильно взволновала, хотя я и воспринимала ее с некоторой долей сомнения. Темная комната казалась зловещей, моя необычная собеседница почти убедила меня, что здесь происходит нечто сверхъестественное.
— Но, может быть, я смогу уберечься от этого… Этой неприятности, которая ожидает меня? — с надеждой спросила я.
— Конечно, сможете. В этом-то и весь смысл. Вот почему я и хотела встретиться с вами. Я должна была заглянуть в ваше будущее. Это было предопределено. Я почувствовала это, как только увидела вас… Нет, даже еще раньше, когда услышала о вашем приезде. Идите домой, упакуйте вещи… И уезжайте, пока еще есть время.
— Мне надо как следует подумать, — неуверенно пробормотала я.
Она смиренно улыбнулась:
— Ваша судьба в ваших руках. Как и у всех нас.
По дороге от миссис Карлинг чувство, что я заглянула в будущее, стало улетучиваться. На улице ко мне вернулось нормальное восприятие жизни.
Как я могла позволить — даже на короткое время — дать одурачить себя этим спектаклем? Уж кому, как не мне, знать, что такое хорошо сыгранная роль? Конечно, сказалась та необычная атмосфера, которая царила в доме. Кроме того, я чувствовала враждебность и в Леверсон-Мейноре. Может быть, мне действительно следует уехать. Мое присутствие, несомненно, оскорбляет леди Констанс.
Миссис Карлинг была права в одном: мне следует уехать из Леверсон-Мейнора, но не из-за какой-то призрачной угрозы. Однако когда я встретила Чарли и Родерика, то почувствовала, что не могу заявить им о немедленном отъезде без каких-либо причин, кроме той, что одна слегка тронутая старуха прочла мою судьбу в стеклянном шаре.
Проснувшись утром, я, как обычно, подошла к окну, чтобы полюбоваться красотой и великолепием сада, который в это время дня был особенно прекрасен. К своей радости, первым, кого я увидела, был Чарли, сидящий в одиночестве на лужайке в плетеном кресле.
Самое подходящее время для разговора. Я поспешила одеться и умыться в надежде, что он еще не уйдет к тому моменту, как я смогу спуститься. К счастью, он оставался там. Он приветливо поздоровался со мной, когда я вышла из дома и подошла к нему.
— Прекрасное утро, — сказал он.
— Чарли, мне надо поговорить с вами.
— Садись, — произнес он, с тревогой глядя на меня. — Что-нибудь случилось?
— Да. Мне необходимо уехать, Чарли. Я не могу больше здесь оставаться.
Он помолчал некоторое время. Затем спросил:
— Это… из-за моей супруги?
— В общем-то, да. Она не хочет, чтобы я оставалась здесь.
— Она изменит свое отношение.
— Не думаю. В конце концов нельзя требовать от нее слишком многого.
Он помрачнел и немного помолчал.
— Она привыкнет к тому, что ты живешь здесь, — сказал он, но в его голосе была скорее надежда, чем уверенность.
— Нет, Чарли, этого не будет. И я решила, что мне лучше уехать.
— Куда? Что ты будешь делать?
— Мне нужно еще это решить. Горе обрушилось так внезапно. Мама была такой здоровой, полной жизни, и вдруг такая смерть.
Он взял меня за руку и сжал ее. Он понимал меня и испытывал те же чувства.
— Что мне делать, Чарли? — спросила я.
— Я обещал Дезире, что этот дом всегда будет твоим…
— Я знаю. Но она бы первая поняла, что мне следует уехать, и чем скорее, тем лучше.
— В Лондон?
— Сначала да. Думаю, я смогу найти какую-нибудь работу.
— Работу? Какую работу?
— Гувернанткой. Компаньонкой. Обычно в моем положении выбирают нечто подобное.
— Это не для тебя, Ноэль. У тебя такой же независимый характер, как и у твоей матери.
— Независимый характер хорош, когда есть средства его поддерживать. Я примерно знаю, каково мое финансовое положение. Мне следует думать о будущем.
— Моя дорогая Ноэль, тебе не надо ни о чем думать. Я буду выплачивать тебе содержание.
— Благодарю вас, Чарли, но я не могу принять этого. Я должна встать на ноги сама. Когда юристы дадут мне подробную картину моего состояния, я буду точно знать, каково мое положение и что мне делать дальше. Очень скоро я пойду в контору «Мейсон и Кревитт», и все станет ясным. А пока я должна поехать в Лондон. Робер позволит мне некоторое время пожить в доме.
— Робер купил этот дом, так что он будет и твоим домом, как всегда.
— Я не могу принять этого так же, как не могу принять содержания от вас. У меня будут кое-какие средства. По сравнению со многими я буду вполне обеспечена. Чарли, мне надо уехать.
— Я поклялся заботиться о тебе, Ноэль. Я обещал это твоей матери.
— Да, я знаю. Но мама не могла предвидеть всех обстоятельств, и потом я уже решила.
Он вздохнул. Затем произнес:
— Очень скоро я уеду по делам за границу. Может быть, даже послезавтра. Меня не будет несколько недель. Обещай мне одно. Ты никуда не уедешь, пока я не вернусь.
Казалось, у меня в ушах звучал голос миссис Карлинг: «Вы должны уехать немедленно».
Но это было в каком-то другом, нереальном мире. Здесь в саду, в это раннее свежее утро я сказала себе, что глупо попасть под влияние какой-то старухи со стеклянным шаром. Это все напоминало театральную мелодраму. Я была уверена, что Чарли просто поднял бы меня на смех, если бы узнал об этом.
— Ты дала мне слово, — сказал он. — Знаешь, что мы сделаем, Ноэль? Почему бы не повидаться с адвокатом сейчас? Ты можешь поехать в Лондон со мной и остановиться или у нас, или в своем старом доме. Это займет день-два. Ты получишь информацию, а когда я вернусь, мы все обсудим. Как мой план?