– Прости, мамочка. – Джейн подошла к ней и прижала к себе. – Я же уже пришла.
Реба первый раз видела, чтоб Элси выглядела на свои годы – на все изнурительные недели, ночи и дни. Ребе пришлось отвернуться и посмотреть в пол, на свои ботинки, на ботинки Рики. Она вспомнила собственную мать и все, что та пережила.
Элси быстро оправилась, стряхнула злобных призраков и вздернула подбородок.
– Простите. Очень трудное утро. Потом расскажете. – Она откашлялась и снова захлопотала: – Machschnell![69] Реба, переверни, пожалуйста, табличку. Мы открылись. Джейн, принеси Серхио его… – Она повернулась к Рики: – А с вами мы, кажется, не знакомы.
– Рики Чавес.
Он протянул руку. Элси воздела бровь:
– Рики, который с Ребой?
Рики переступил с ноги на ногу.
– Да, – сказала Реба.
Рики вопросительно покосился на нее, потом кивнул Элси.
– Наконец-то мы встретились. Простите, руки в муке. Раскатываю тесто. – Элси вытерла руки о фартук и пригладила волосы. – Первый раз у нас, попробуйте что-нибудь эдакое. Может, лебкухен? Это имбирный пряник, с утра испекла.
Рики кивнул:
– Это, наверное, вкусно, но вот Джейн говорила что-то о праздничном торте.
– Торт? У вас сегодня день рождения?
– Нет, хм… – Рики посмотрел на Ребу, потом на Джейн.
– Вот об этом я и толкую, – сказала Джейн. – Форс-мажор, мам. – Она сжала кулаки и выпрямилась. – Мы с Серхио сегодня утром поженились. Вчера его арестовали, потому что он не продлевал визу, а Реба и Рики его вытащили. После стольких лет романтических свиданий я решила, что самое время перестать разбрасываться подарками судьбы. В конце концов, мне уже сорок пять. – Она протянула Серхио руку и глубоко вздохнула.
Элси остолбенела. Реба забеспокоилась о ее здоровье.
– Миссус Радмори. – Серхио застал их всех врасплох. Он выступил вперед. – Знаю, что я не тот, кого бы вы хотели видеть мужем своей дочери, но я вас очень сильно уважаю. Вы были добры ко мне с первого кусочка хлеба, и я буду счастлив стать с вами одной семьей. Я люблю Джейн. Мы просим вашего благословения.
Джейн закусила губу. Реба сглотнула. Никто не решался прервать неловкую паузу. Все ждали, что скажет Элси. Она медленно опустила голову и шмыгнула носом.
– Мама, – прошептала Джейн.
Элси подняла голову и широко улыбнулась:
– Слава тебе Господи Иисусе! А я думала, ты лесбиянка.
– Что?! – ахнула Джейн.
Элси смахнула слезы.
– Ну ты же сама говоришь: сорок пять, не замужем, все время играла с мальчишками, никогда никакой женственности, а тут мисс Реба.
– Чего? – удивилась Реба. – Я?
– Она такая эмансипированная, – продолжала Элси, – и совсем не думает о… ну, вы понимаете.
Я в курсе, такое всегда в мире бывало. Посмотрите на Марлен Дитрих. – Она обхватила Серхио и расцеловала в обе щеки. – Благословляю, благословляю.
– Ха! – вырвалось у Рики.
Джейн поморщилась:
– Мам, ты серьезно? Я все эти годы ломала голову, кого бы найти, чтоб тебе по душе.
– Тот, кто был мне по душе, уже умер, – пожала плечами Элси. – Была бы ты с женщинами, я бы тоже не возражала – счастлива, и ладно. Но ты не выглядела счастливой, и потом, я хочу внуков!
– О господи, о боже мой… – Лицо Джейн пошло пятнами.
– А о возрасте ты не беспокойся. Я в компьютере читала про женщину, которая родила в шестьдесят. Ты по сравнению с ней – как это называется? – еще цыпочка! – Элси нагнулась и вынула из витрины высокий черно-белый торт: – Ack ja, праздник! – Она зубчатым ножом взрезала ванильную глазурь и шоколадную стружку. На каждом куске красовалась вишенка. Потом разложила ломти по блюдцам. – Садитесь.
– Лесбиянка, ну надо же! – возмутилась Джейн. – Мама, тебе пора вылезти из Интернета.
– Стоило только вытащить голову из грязи, куда ты ее засунула много лет назад, а я хоть слово тебе говорила?
– Из песка, мам.
– Что из песка?
– Голову вытащить. Из песка.
– Вот именно! – кивнула Элси. – Я всегда считала, что вы с Серхио прекрасная пара. Он так тебе улыбался. – И она погладила дочь по щеке.
Джейн сердито усмехнулась, взяла свой кусок торта, села рядом с Серхио и принялась кормить его с рук.
– Один тебе. – Элси протянула кусок Рики и стала отрезать другой для Ребы, но та ее остановила:
– Рики со мной поделится. – А ему сообщила: – Я теперь ем молочное.
– Да ты что? – изумился он. – А что еще изменилось, пока меня не было?
– Многое пришлось переменить, – ответила она.
Рики взял у Элси вилку и показал на столик, приглашая Ребу сесть.
– Расскажешь?
Расправившись с тортом, Джейн поставила Серхио за кассу, а сама отправилась в кухню помогать матери. Рики и Реба сидели еще долго, смаковали торт до последней шоколадной крошки, а пекарня между тем понемногу заполнялась покупателями.
Тридцать три
Гармиш, Германия
1 мая 1945 года
Шестичасовой поезд пришел и ушел без Элси и Йозефа. Йозеф забеспокоился, что Элси не получила записку, и переулками поплелся обратно в пекарню. Постучался в заднюю дверь. Никто не ответил. За домом слышались голоса. Йозеф пошел на них, обогнул дом и увидел у входа горстку янки. Враги. Йозеф спрятался в удлинявшихся закатных тенях.
– Спасибище вам огромное, мисс, – сказал толстый солдат с крупной пулей, вмурованной в каску. – Мы неделями живем на галетах, сигаретах и шоколаде. Свежего хоть поели. – Он сунул в рот рулет, оторвал зубами кусок и принялся жевать. – Надо вас познакомить с нашим поваром. Научите его паре новых трюков, – проговорил он с набитым ртом. – Эй, Робби! (Темноволосый мужчина с сигаретой во рту повернулся к нему.) Научись печь такие рулеты. Приготовишь что-то приличное для разнообразия.
– Дай мне то, из чего их пекут, и я сделаю, – парировал Робби.
– Симпатичный у вас городок, – сказал стройный янки с мягким говором, вылитый ариец. – Климат как у нас. Я из Гэйлорда, штат Мичиган, – слыхали о таком? Это к северу от Детройта.
– Заткнись, Сэм. Нам нельзя брататься с местными и вообще разговаривать. И она ж все равно ни слова не понимает, – сказал его товарищ.
Йозеф вытянул шею за угол: о ком это они? У входа с корзиной на бедре стояла Элси.
– Девушка угостила нас едой, не выковырянной из холодной жестянки. Ей за это хотя бы спасибо полагается, – буркнул Сэм и поправил винтовку на спине. – И вообще, кто не слышал о Детройте?
– Немцы не только о Детройте не слышали – они по-английски «здрасьте» от «пока» не отличают, не говоря уж о Нью-Йорке и Голливуде. – Толстый солдат поковырялся в зубах грязным ногтем и откусил еще.
– Голливуд, – сказала Элси. – Джин Харлоу? – Она уперла руку в бок, вздернула подбородок и процитировала почти без акцента: – Не представляешь, что я терплю. Когда мы познакомились, я ждала его два часа! А почему? Потому что какая-то женщина в Джерси родила четверню! Так оно с тех пор и идет. Повисла пауза, а потом солдаты расхохотались.
Йозеф привалился к холодной стене. Череп пронзила острая боль. Зачем Элси дает им хлеб? Разговаривает с ними – на иностранном языке! Может, у него опять галлюцинации?
– Ошибочка вышла, Поттер, – сказал Робби. Он затушил сигарету о булыжник и заложил окурок за ухо. – Говоришь, немки по-английски ни бум-бум?.. Точно, Джин Харлоу, – кивнул он Элси. – Но как по мне, ты больше смахиваешь на Лану Тернер[70].
Кто-то присвистнул. Поттер надулся и захлопал ресницами. Мужчины засмеялись. Засмеялась и Элси. Йозеф нашарил за спиной каменную стену, вцепился, чтоб не упасть в обморок. В голове пульсировало.
– «Оклеветанная»? – спросила Элси.
– Вот и я говорю, – подмигнул Робби.
Элси улыбнулась и протянула ему рулет.
– За такое панибратство я могу кончить как Бенедикт Арнольд[71], ну и черт с ним. Спасибо. Danke schön.
– Bitte schön, – ответила она.
– Вот девка зажигалка. Не то что другие немочки, – сказал Поттер.
– Дев-ка-за-жи-гал-ка? – повторила Элси.
– Ха! – Поттер хлопнул Сэма по спине, и тот выронил хлеб. – Быстро схватывает!
Сэм подобрал хлеб и обтер рукавом.
– Надо что-нибудь ей дать, наверное. Заплатить за еду?
– Правильно мыслишь. – Робби порылся в ранце на боку и вынул прямоугольный батончик. – Раз она пекарь, наверняка любит шоколад. – И он протянул шоколадку Элси.
Та повертела батончик, разорвала упаковку. Глаза у нее загорелись.
– Schokolade! – Она откусила. – Ist gut!
– Вот это другой разговор, – сказал Робби. – Что у вас еще есть, парни?
– Пачка сигарет, – сказал Сэм.
Робби предложил ей сигарету:
– Куришь?
Она взяла тоненькую палочку. Кто-то бросил Робби зажигалку, и он дал Элси прикурить. Та затянулась и выпустила клуб дыма с легкостью и изяществом кинозвезды.
Йозеф не верил глазам. Совершенно другая женщина. Смелая поза, уверенные жесты – не узнать нежную девочку, которая цеплялась за него на рождественском балу.
Она вдруг зашлась мелким кашлем, и мужчины окружили ее.
– Ты о’кей? – спросил Сэм.
Элси отдышалась.
– O’кей, о’кей? – передразнила она противным голосом голубой сойки и сунула сигарету Робби: – Nein. – Снова откусила от шоколадного батончика, завернула его и положила в корзинку. – Спасибо. Солдаты снова засмеялись.
– Артистка! – Поттер поскреб пузо и поправил ружье на плече.
– Wie ist тебя зовут? – спросил Робби.
– Элси Шмидт, – ответила Элси. – Und sie?
– Сержант Робби Ли, – поклонился он.
– Первоклассный повар, – добавил Поттер. – Надо признать, учитывая ситуацию и пайки, этот парень умеет готовить неплохое барбекю.
– Все потому, что я из Северной Каролины. – Робби затянулся от сигареты Элси. – Это в крови. Мама, когда меня носила, питалась одним барбекю.