Тем же вопросом задавалась и я. Подумаю об этом позже, когда мы преодолеем последнее испытание и выйдем с другой стороны назло князю Лэггеру, не пожалевшему собственную дочь. Она незаконнорожденная? Нелюбимая? За что он кинул ее на растерзание тварям?
– Так, команда, слушайте меня. Если пауки все же нападут, нам есть чем от них обороняться!
И я, будто фокусник, который достает из пустой шляпы то зайца, то букет цветов, с таким же торжественным лицом продемонстрировала трюк с потайной спицей. У Веелы округлились глаза, когда я вручила ей клепку, а Ронан хмыкнул и потер руки.
– Аля, ты полна сюрпризов, как я погляжу!
– Так как у Ронана будут заняты руки, нам придется охранять его и Лесли. Веела, держи за шляпку и меться в глаза тварям, когда подойдут близко.
Фиалка с гадливостью приняла из моих рук оружие, видно, заранее представляя, как лопаются водянистые глаза под напором костяной спицы.
Первые несколько метров по мертвому сухому лесу мы преодолели легко. Мы отводили ветви от Рона, который нес на плечах Лесли, и продвигались вперед.
– Слушайте, – надсадно выдохнул Ронан, – арахноиды могут в нас паутиной плюнуть и обездвижить. Зачем им спускаться?
– Они спустятся, – прошептала Веела, которая держала спицу, как меч, в вытянутой руке.
«Все-то ты знаешь! – с горечью подумала я. – На чьей же ты стороне, Вель?»
– Сверху! – почти в ту же секунду крикнул Ронан, нагибаясь, уходя от тонкой когтистой лапы, тянущейся к окровавленному Лейсу. – Тварь пришла на запах крови!
Там и тут, медленно, будто грозовые облака, запутавшиеся в колючих ветвях, бесшумно опускались арахноиды. Лапы переступали по ветвям с сухим треском. Твари приближались осторожно и плавно, будто боялись спугнуть добычу. Они собирались к нам со всех сторон мертвого леса. Раньше их было почти не видно: серое на сером, но теперь стало заметно, как много здесь арахноидов. Круг постепенно сужался.
– Бегите! – крикнула я.
И, подскочив, всадила спицу в выпученный белесый глаз ближайшего ко мне арахноида. Брызнула зеленая жижа. Паук взвился на верхушку дерева, но остальным его отступление уроком не стало, наоборот, почувствовав, что добыча затрепыхалась, они бросились в наступление.
Сначала мы пытались бежать. Я как могла удерживала ветви, чтобы они не били Рона по лицу, одновременно оборонялась, используя спицы, которых становилось все меньше: пауки уносили их в своих телах. Веела слепо тыкала перед собой, но едва ли ранила хоть одну тварь.
Потом пауков стало так много, что бежать стало некуда. Ронан положил тело Лесли у ног и махнул рукой, требуя себе оружие. Он сражался лучше всех нас: каждый удар настигал цель. Но целей было слишком много, а нас – всего трое.
Или… двое?
В какой-то миг, откинув упавшую на глаза прядь волос, я заметила, что Веела отбежала от нас на пару метров и стоит без движения. Спицу она бросила на землю и вытащила из-под куртки амулет, который я заметила прежде. Теперь его можно было рассмотреть лучше: флакончик с темно-красным содержимым в оплетке из серебра. Арахноид сунулся было к ней, но будто наткнулся на невидимую стену, пошевелил острыми жвалами и убрался восвояси.
– Вель, не стой там одна! – крикнул Ронан, обороняющий от пауков себя и Лесли. – Иди сюда, там небезопасно.
О Рон. Добрый Рон. Он так ничего и не понял. Веела-то как раз в безопасности, амулет защищает ее как щит оградителя. Никогда не слышала о том, что дар можно запечатать в предмет и применять без его носителя. По всему видать, этим тайным знанием вовсю пользовалась правящая верхушка. Князь Лэггер ничем не рисковал, отправляя дочь на полосу препятствий.
Я молча посмотрела на девочку, к которой успела привязаться. Мне непросто назвать кого-то другом, но ей я поверила. Какая же я идиотка!
– Скажи ему… – крикнула я. – Скажи Тайлеру…
О Всеблагой, кого я прошу об одолжении!
«Скажи ему, чтобы не печалился. Он сделал все, что мог…» – мысленно закончила я.
– Вель?.. – растерянно позвал Рон, но и он уже догадался.
Веела прикусила губу и сжала амулет в горсти так сильно, что костяшки побелели.
– Тебе надо проследить за тем, что мы точно погибли? – расхохоталась я, одновременно отбиваясь от арахноидов. – Поэтому ждешь?
Я с ног до головы была забрызгана зеленой слизью. В дурмане боя не чувствовала усталости. Но когда-нибудь силы закончатся.
Жвалы вонзились в предплечье Рона, второй арахноид тянул Лесли за ботинок, утаскивая прочь. Острая боль пронзила лодыжку.
Вот и все. Папа, прости свою бестолковую дочь. Я все-таки не выжила, хотя очень старалась…
Я опустилась на землю и закрыла лицо руками.
Глава 21
– Нет! – крикнула Веела.
Она сорвалась с места, ломая сучья. «Что?.. – отстраненно подумала я. – А… Убегает. Не выдержала. Надеюсь, я буду являться тебе по ночам, Вель…»
Однако Веела бежала не от нас, а к нам. Она налетела на меня, потащила за рукав ближе к Лесли, сминая щитом паука, который волок его.
– Ронан! Рон! – в то же время звала она и, когда нащупала руку Рона, потянула на себя, приказывая сесть.
Потрепанные, окровавленные, но живые, мы сбились в тесную кучку среди сухих и мертвых стволов, на земле, усыпанной корой и черными листьями. Веела судорожно вцепилась в мое запястье.
За пределами невидимого щита, по кругу, расположились арахноиды.
– Ближе… Ближе… – повторяла Веела.
Ронан усадил Лесли, устроив его голову на своем плече. Мы уселись вплотную, едва не касаясь друг друга коленями.
– Что за хрень происходит, Веела? – рыкнул Рон.
Слышать этот грозный голос у обычно спокойного и заботливого Ронана было так непривычно, что Веела вжала голову в плечи.
– Эти твари не похожи на иллюзии!
– Это… не иллюзии. Я все расскажу, Рон. Аля. Клянусь, я не хочу вашей гибели!
– Да? А чего ты хочешь? – ядовито процедила я, почему-то вовсе не удивившись признанию, что твари – не иллюзии.
Я временно утратила способность удивляться чему бы то ни было: беспомощная аристократочка оказалась наследницей могущественного князя, твари на полосе препятствий – не иллюзии. И мы все еще живы.
Из ран, оставленных хелицерами паука, сочилась кровь, лодыжку дергало, но боль уже казалась привычной. В Академии Тирн-а-Тор ни дня не обходилось без боли: после тренировок горели мышцы, саднили синяки и ссадины. Я провела несколько месяцев, сражаясь с болью в плече, и сейчас перетерплю: не впервой.
Без лишних разговоров мы с Роном довольно умело перетянули друг другу раны рукавами моей рубашки. Он туго перебинтовал укус на моей ноге прямо поверх брюк. Ронан накладывал повязку и нет-нет да кидал на Веелу взгляд исподлобья, словно видел ее впервые.
– Я попробовала кровь твари Изнанки, когда мне было пять лет, – без предисловия вступила Веела. Она теребила в пальцах мертвый лист, разрывая его на волокна.
«У пауков особый галлюциногенный яд? – отстраненно подумала я. – Я брежу».
– Что ты несешь, Вель? – изумился Ронан.
Так он тоже слышал?
– Пожалуйста, помолчи и выслушай, – взмолилась Веела. По ее запыленному лицу тянулись дорожки слез, на густых ресницах лежал серый прах мертвого леса. – Мне и так тяжело! Если бы ты знал, чего мне стоило начать этот разговор…
– Три жизни, видно, недостаточная цена? – выплюнула я.
Ронан успокаивающе положил тяжелую ладонь мне на плечо, уговаривая замолчать и дать Вееле высказаться.
– Впервые отец заставил меня выпить кровь твари Изнанки, когда мне было пять лет, – повторила Веела, добавив только, что напоил ее сам князь.
Сотни вопросов роились в голове, однако мы с Ронаном переглянулись и приготовились слушать.
– Дети в таком возрасте мало что помнят, но я запомнила. Наверное, потому, что мама была очень расстроена. Сначала они с отцом ругались, потом она рыдала навзрыд и повторяла: «Что же поделать, если я не могу родить тебе больше детей. Не могу родить сына!» Я впервые почувствовала себя виноватой, что я не мальчик, хотя и не очень понимала, что плохого в том, чтобы быть девочкой. Ведь я всегда слушалась отца, ни в чем ему не перечила. И когда он привел меня в кабинет и велел нянечке принести кружку теплого молока, а потом снял с полки флакон, заполненный черной жидкостью, и отмерил пипеткой три капли, окрасившие молоко в отвратительный серый цвет, я не стала капризничать и выпила до дна. На языке сделалось так горько, что меня едва не вырвало. Пока я боролась с рвотными позывами, отец гладил меня по спине и говорил, что я хорошая девочка.
Я представила эту жуткую картину, и меня саму едва не стошнило.
– С тех пор я должна была пить кровь тварей каждую неделю, сначала по три капли, потом по пять, потом по десять. В ночь после очередной дозы я мучилась от лихорадки, жар пробирал до костей, суставы ломило. Мама сидела рядом с кроваткой и нежно вытирала пот с моего разгоряченного лба. Помню, какие приятные, прохладные были у нее руки… Помню, как-то под утро, очнувшись от забытья, я спросила у мамы, почему папа делает мне больно, она вздохнула и сказала: «Твой отец оказал тебе великую честь. Ты станешь одаренной, как он, и будешь служить императору. Твоему дяде».
– В смысле – дяде? – не выдержал Ронан.
С каждым новым словом Веелы он выглядел все более ошеломленным.
– Князь Лэггер – ее отец, – ответила я вместо Вель.
– Да, – грустно подтвердила она. – Прости… Отец всегда мечтал о наследнике, сыне, но мама смогла родить только меня, слабую девочку. Здоровье не позволяло ей больше иметь детей. Отец какое-то время надеялся, но, когда понял, что я останусь его единственным ребенком, решил сделать посвященной меня.
– Посвященной? – повторил Ронан.
– Да. Все, что я сейчас скажу, – великая тайна. Простые люди ни при каких обстоятельствах не должны узнать ее, однако… Ронан, Алейдис, я… я не могу…
Веела закусила губу и замотала головой, словно снова видела нас на грани смерти.