— В сложившихся обстоятельствах...
— В каких обстоятельствах?
— Вы не понимаете таких вещей.
— Больше всего меня злит, когда мне говорят, что я чего-то не понимаю. Если я не понимаю, то объясните.
— Миссис Фитцгерберт... м-м... не та дама, которой вам следует наносить визиты.
— Но почему? В мире нет никого добрее ее. Она похожа на королеву. Я часто думаю, что королева Елизавета, наверное, немного напоминала миссис Фитцгерберт, только была не такой доброй. Прошу вас, миледи, не пытайтесь переменить тему разговора. Почему это я не должна ездить в гости к миссис Фитцгерберт?
— Ваша мать...
— Моя мать всегда отзывалась о ней хорошо... да и потом мне и с мамой не разрешают видеться.
«О Господи! — подумала леди Клиффорд. — Еще чуть-чуть — и я скажу что-нибудь неподобающее. Право же, мне слишком трудно справляться с такой девочкой. Пожалуй, лучше сказать ей правду, а то как бы не было хуже...»
— Как вы знаете, миссис Фитцгерберт — католичка, а вы в один прекрасный день можете стать королевой Англии.
— Не могу, а непременно стану, миледи.
— Поэтому-то люди и не хотят, чтобы вы обратились в католичество.
Шарлотта топнула ногой.
— Разве епископ не преподает мне Закон Божий? Или, по-вашему, он пытается сделать меня католичкой?
Леди Клиффорд заткнула уши, не желая слушать столь еретические речи.
— Тогда скажите, откуда мне грозит опасность стать католичкой.
— Разумеется, никакой опасности нет, но поскольку людям известно, что миссис Фитцгерберт исповедует католичество, а вы видитесь с ней слишком часто, они боятся, как бы она не убедила вас перейти в католическую веру.
— Это вздор!.. Вздор!
— Люди часто ошибаются, однако принцам и принцессам приходится вести себя так, чтобы народ оставался доволен.
— Выходит, народ решил, что мне не следует ездить в гости к моей любимой миссис Фитцгерберт?
— Да, люди дали это понять со всей определенностью.
— А я думаю, это приказ Старой Бегумы.
— Ее Величество еще не высказывалось на этот счет, но наверняка придет к тому же решению, едва прочтет, что пишут газеты.
Шарлотте захотелось заплакать — громко и сердито. Однако она сдержалась. В их семье и так слишком много плакали, и эта привычка выглядела довольно нелепо. Настоящие слезы следует проливать, когда происходит настоящая трагедия. Случившееся, правда, было для Шарлотты настоящей трагедией, но она все равно не стала плакать.
— Клиффи, — сказала девочка, — милая Клиффи, можно мне еще раз увидеть миссис Фитцгерберт... ну, один разочек? Мы поедем туда в экипаже... я буду одета как любая другая девочка... один только раз... чтобы я могла с ней поговорить? Я вам обещаю, второго раза не будет.
— Это было бы очень опрометчиво, — пробормотала леди Клиффорд.
Однако Шарлотта умела уговаривать свою наставницу...
Только оставшись наедине с миссис Фитцгерберт, девочка позволила себе разрыдаться.
Она упала на благоуханную грудь Марии и призналась, как ей горько из-за того, что они больше не смогут встречаться.
— Ничего, мне будут рассказывать о том, как вы поживаете, — успокаивала ее Мария. — А потом, будем надеяться, эта глупая история забудется.
— Понимаете, — сказала Шарлотта, — все только-только начало меняться. Это благодаря вам. А теперь ничего не получится.
— Получится. Я поговорю с принцем. Я сделаю так, что он заинтересуется вашими делами.
— Правда? Но все равно это будет не то же самое. Мне так нравилось у вас. Этот маленький домик не похож на Карлтон-хаус, Виндзор, Кью и остальные дворцы. Да и в Монтэгю-хаусе все по-другому. Здесь я себя чувствовала дома... Именно так мне хотелось бы когда-нибудь жить. Пожалуй, я бы с удовольствием приходила сюда в грустную минуту. Мне предстоит научиться быть королевой, и для этого, вероятно, потребуется дворец. Но все равно я хотела бы вас иногда навещать.
— Что, может, так оно и будет когда-нибудь. Подобные истории постепенно забываются. Может, когда-нибудь вы опять будете приезжать ко мне и играть с Минни.
— Минни счастливая... Интересно, она это понимает?
— Думаю, да.
Шарлотта выпрямилась и произнесла почти как настоящая королева:
— Прощайте, миссис Фитцгерберт.
— Давайте лучше скажем друг другу «до свидания». Шарлотта подставила ей лицо для поцелуя.
— Вы по-прежнему мой друг? — спросила она.
— Я всегда буду вашим другом, — ответила миссис Фитцгерберт.
ОТЛЕНДС
Принцесса Шарлотта не то чтобы заболела, но она теперь часто впадала в апатию; аппетит у нее ухудшился; подчас она ни с того ни с сего разъярялась, однако припадок гнева быстро проходил. Леди Клиффорд решила доложить королеве, что здоровье принцессы Шарлотты оставляет желать лучшего и, вероятно, ей следует сменить обстановку.
Королева посоветовалась с королем, он заволновался.
— Ребенку нужно увидеться с матерью. Малышку угнетает разлука. Разве это не естественно? А?
— Не понимаю, что хорошего будет от этих встреч. Да и мы не можем их допустить, пока дознание не закончено. Георг потребовал повторного допроса свидетелей. Нет никаких сомнений в том, что она ведет в Монтэгю-хаусе распутную жизнь. Принцессе там не место.
— Доказать ничего не удалось. Я думаю, эти люди... Дугласы или как их там... просто мошенники.
— С такими людьми Каролина обычно и водит дружбу. Нет, девочке нельзя встречаться с матерью... во всяком случае пока. Это все равно что Каролина появлялась бы при дворе. Такого мы допустить не можем. Георг будет всей душой против.
— Зато я не уверен, — неожиданно твердо заявил король, — что я буду против. Эта женщина хочет девочке только добра. Ничего в ней нет страшного. Она недурна собой. Не понимаю, почему Георг не может с ней жить? Разве люди не этого от нас ждут? А? Что?
— Она совершенно несносна. Мне даже не верится, что это принцесса. Она ведет себя как простая служанка. Нет, принимая во внимание темперамент Шарлотты — который, боюсь, она унаследовала от матери, — позволить им видеться было бы крайне опрометчиво.
— И тем не менее нам придется вскоре что-то предпринять. У Каролины есть друзья в Парламенте. Во-первых, Каннинг... во-вторых, Персиваль. Они поднимут этот вопрос. И как нам тогда быть? А? Что?
— Наш долг ограждать ребенка, пока это возможно. Девочке пойдет на пользу морской воздух. По-моему, Богнор — прекрасное место. Нам следует навести справки.
— Вреда, пожалуй, не будет. А? Что? — откликнулся король и вспомнил, что принцесса Уэльская смеется по любому поводу, носит слишком открытые платья и позволяет мужчинам, приходящим в Монтэгю-хаус, всякие вольности.
«Ох уж эти современные молодые люди! — вздохнул король. — Они не думают о своем долге. Им нужны лишь удовольствия».
Потом он вспомнил Сару Леннокс, которая ворошила сено в саду Холланд-хауса... он проезжал мимо, а она была такой хорошенькой, что вытеснила из его головы все остальные мысли... он только о Саре Леннокс и думал, пока не женился на непривлекательной немецкой принцессе и не бросил Сару, поскольку того требовал долг.
«Мы были другими, — сказал себе король. — Не такими, как современные молодые люди. Взять, к примеру, моих сыновей...»
Хотя лучше о них не думать. А то он опять начнет слышать голоса, и ему покажется, будто он сходит с ума.
Пусть королева возьмет на себя заботы о Шарлотте. А он позаботится о том, чтобы жена и Георг не очень третировали бедную Каролину. Она ведь милая... по-своему. И если б ее привезли в Англию в качестве его невесты...
Король взглянул на некрасивое лицо королевы Шарлотты... какие холодные глаза... какой уродливый рот... Он никогда не любил ее, но они оба исполняли свой долг.
Почему люди не могут быть такими же, как были встарь?
Было решено, что пока будут идти приготовления к отъезду на море, Шарлотта поживет у герцога и герцогини Йоркских в Отлендсе.
Шарлотта, в общем-то, была довольна. Она обожала дядю Фреда, а его жена, особа весьма эксцентричная, всегда ее интересовала.
Жизнь в Отлендсе была, конечно, очень странной, и скучать Шарлотте не приходилось; до определенной степени она разделяла любовь герцогини к животным, но лишь до определенной степени, ибо герцогиня относилась к ним просто фанатично. И все же немного побыть в Отлендсе — это удовольствие, решила девочка.
Весельчак дядя Фред привез Шарлотту к себе и оставил с женой, а сам отправился к своей новой любовнице. Впрочем, тетю Фредерику это нисколько не расстраивало.
— Каждый из нас живет своей жизнью, — сказала она Шарлотте, обращаясь с ней как со взрослой, чем привела принцессу в восторг. — Мудрые люди со временем обычно приходят к такому решению.
Герцогиня оказалась хорошей не только на словах, но и на Деле, поскольку она и Шарлотте разрешила делать все, что ей вздумается. Отлендс больше напоминал зоопарк, а не королевский дворец, и Фредерику волновало только одно — чтобы животные были довольны. Проснувшись утром, Шарлотта не раз обнаруживала, что на пологе ее кровати раскачивается обезьянка. Собак была просто тьма, ибо Шарлотта собирала бродячих псов со всей округи. Еще здесь обитали кролики, зайцы и птички; увидев, что какое-нибудь животное не в состоянии само о себе позаботиться, Фредерика непременно привозила его в Отлендс, выхаживала и либо выпускала на волю, либо оставляла у себя. Она никого не прогоняла: кошки, собаки, обезьянки, кролики и белки жили кто в парке, а кто во дворце — кому где больше нравилось.
А поскольку животные полюбили Шарлотту, а она — их, Фредерика была от принцессы в восторге.
Шарлотта отдыхала здесь душой — вдали от вечно раздраженной бабушки, которая все время делала ей замечания, вдали от людей, разрушивших ее дружбу с миссис Фитцгерберт. Шарлотта понимала, что и отец не будет наведываться в Отлендс: он недолюбливал невестку, а запах животных оскорблял его утонченный нюх. Так что опасаться каких-то неожиданностей было нечего. В Отлендсе можно было вести спокойную жизнь: немного позаниматься с кротким доктором Ноттом, а потом гулять с собаками, кататься верхом на лошадях и беседовать с герцогиней.