– Нет, впустите его, – сказала Конни. – Давайте послушаем, что он хочет сказать.
Через несколько минут Мэри ввела чумазого мальчугана в гостиную. На шее у него болтался великолепный бинокль.
Конни понятия не имела, сколько лет Дэйви Ридману – кто их разберет, этих мальчишек, – но навскидку дала бы лет десять-одиннадцать. Его голые коленки, все в струпьях и порезах, казались пестрыми, как лоскутное одеяло. По лицу можно было подумать, что его месяцами не мыли, из-под изъеденного молью воротника виднелась серая полоска грязи. Однако глаза у него были ясные и вид смышленый.
– Кепку сними, – сказала Мэри, отвесив мальчику легкий подзатыльник. – Не будь невежей.
Дэйви сделал, как ему было велено, но Конни заметила, как в его угольно-черных глазах мелькнула дерзкая искорка, и ей это даже понравилось.
– Привет, Дэйви, – сказала она. – Насколько я понимаю, у тебя есть что мне рассказать.
– Наедине, – сказал Дэйви, покосившись на Мэри. – При ней ничего говорить не буду.
Мэри замахнулась, но мальчик увернулся и отступил назад.
– Спасибо, Мэри, – быстро сказала Конни. – Я позову вас, когда вы мне понадобитесь.
Горничная обожгла мальчишку сердитым взглядом, фыркнув, подобрала юбки и стремительно выбежала из комнаты, театрально хлопнув дверью.
– Итак, Дэйви, в чем дело?
– Можно мне присесть, мисс?
Конни скрыла улыбку.
– Можешь сесть вон на тот стул, – сказала она, указывая на деревянный стул со спинкой из перекладин.
Дэйви схватил его, развернул и поставил прямо напротив Конни.
– Так вот, хотелось бы знать, что я за это получу, мисс?
Конни попыталась принять строгий вид.
– Это зависит от того, что ты хочешь сказать.
– Это верно, пожалуй, – признал Дэйви, закидывая ногу на ногу. – Ну тогда давайте сначала поговорим, а потом немножко того… – Он неопределенно поболтал в воздухе рукой.
– Поторгуемся?
Дэйви кивнул.
– Вот да, это то, что надо. Поторгуемся. Знаете, давайте вот как сделаем. Я вам рассказываю, что видел, вы решаете, сколько это стоит, а потом торгуемся и заключаем уговор. – Он плюнул на ладонь и протянул ее Конни. – По рукам?
– Хорошо, – сказала Конни. – Я полагаю, вы человек слова, мистер Ридман, так что нет необходимости обмениваться рукопожатиями. Итак, продолжайте. Вам слово.
Конни с удовлетворением увидела, что мальчишка сел прямо.
– Словом, дело вот в чем, – начал он. – Я вчера был на болотах. Никаких там птичьих яиц не искал, ничего такого, просто ходил по своим делам…
Минут пять Дэйви говорил без умолку, а Конни молча слушала. При всем своем пристрастии к высокопарным оборотам речи и бесконечным оправданиям через слово, историю мальчик изложил ясно и доходчиво. Конни перебила его только один раз: попросила подать ей ручку, бумагу и чернила, которые только что принесла Мэри. Дэйви послушался, и с этого момента Конни стала записывать то, что он говорил.
– Ну вот и все, – заключил Дэйви. – То есть я что хочу сказать: вид у него был как у рабочего, по одежде и вообще, а сам маленький, аккуратный такой. И лица из-за шляпы почти не видать. – Он наклонился вперед. – Что вы скажете, мисс? Стоит это чего-то?
– Давай-ка проясним все как следует, Дэйви. Ты уверен, что вчера утром видел, как какой-то человек следил за Блэкторн-хаус?
– Конечно, уверен, иначе бы мы с вами здесь не сидели.
– Но может, он просто… я не знаю – шел по тропинке? По своим делам?
– Нет, мисс. Он стоял как вкопанный посреди зарослей тростника, в стороне от тропы, и просто смотрел в эту сторону.
Конни нахмурилась.
– И это было вчера утром? Ты уверен? Дни не перепутал?
Дэйви покачал головой.
– Время не скажу, но рано. Где-то с восьми до одиннадцати. Солнце еще не поднялось. – Он помолчал. – Так что вы скажете, сколько это стоит, мисс?
Конни отложила ручку.
– А по-твоему, сколько это стоит?
Впервые у мальчишки не нашлось слов.
– Ну, я точно не знаю… – Он взглянул на нее из-под копны темных, взлохмаченных волос. – Я думаю, ну… может, пенни?
– Мне кажется, это вполне разумно. Но вот что я тебе скажу. Если ты согласен дать мне знать, если вдруг во время своих странствий увидишь где-нибудь моего отца – тогда, думаю, можно поднять ставку до двух пенни.
– А он что, опять пропал, да, мисс?
Конни попыталась принять строгий вид.
– Если увидишь его, дай мне знать, – твердо сказала она, не отвечая на вопрос.
Дэйви плохо удавалось скрыть восторг.
– Я вижу в этом мой гражданский долг, мисс.
– Вот как? – Конни запустила руку в сумочку и достала монету. – Только имей в виду, что это разовый платеж. Я не горю желанием видеть тебя здесь снова.
Мальчик покраснел.
– Конечно нет, мисс. Я не такой, как Грегори Джозеф, чтоб мне с места не сойти. – Он протянул руку. – Хотя он вообще-то тоже ничего себе.
Конни улыбнулась.
– Готова поверить тебе на слово.
Мальчик поставил стул туда, откуда взял, затем не спеша прошел через всю комнату и открыл дверь.
– Мы с мисс Гиффорд закончили переговоры, – крикнул он из коридора, надевая кепку. – А раз уж мы с вами так хорошо поладили, мисс, – добавил он, – я вам скажу еще кое-что даром.
Конни приподняла брови.
– И что же?
– Там за вашим садом полицейский что-то вынюхивает.
Глава 23. Бычья голова. Мэйн-роуд. Фишборн
Гарри стоял с Чарльзом Кроутером под навесом крыльца «Бычьей головы», прячась от дождя. Они встретились случайно, и Гарри вспомнил, что видел этого человека накануне вечером в частном баре.
– Я рад, что это дело улажено, – сказал Гарри, когда Кроутер закончил свой рассказ о том, как вместе с другими опознал и вывез тело Веры Баркер.
– Бедняжка со своим отцом уже давно не виделась, – заключил Кроутер. – Про нее все говорили, что она тронутая слегка – понятно, что для семьи это было нелегко. Жалко ее.
– Баркер живет в Фишборне?
– Всю жизнь, как и его отец до него. Жена скончалась несколько лет назад. Есть две замужние дочери, обе здесь же живут.
– А Вера?
– Она, очевидно, в последнее время жила по большей части в Апулдраме, хотя никто точно не знает, где же она все-таки обитала. Точно известно, что ее раз или два задерживали за нарушение общественного порядка или что-то в этом роде. Все знали, что она кормит птиц, и это не добавляло ей симпатий фермеров. Насколько мне известно, она была в окружной лечебнице, а потом ее выпустили.
– Любопытно, не знакомо ли ее имя моему отцу? – сказал Гарри.
– Не думаю, что члены комитета имели дело с каждым пациентом.
– Да, пожалуй.
– Баркеру прислали какое-то анонимное письмо; он отнес его в «Чичестер обзервер», когда оказалось, что Веру уже неделю никто не видел. Газета сообщила об этом вчера.
– Доктор считает, что она все это время пролежала в воде?
– Не знаю.
– Вы не присутствовали при вскрытии?
Кроутер покачал головой.
– Предоставляю такие дела профессионалам.
Гарри посмотрел на него.
– Прошу прощения, я ведь до сих пор не поинтересовался родом ваших занятий, мистер Кроутер.
– Мне улыбнулась удача с инвестициями, с добычей полезных ископаемых и тому подобным, все это довольно скучно, – небрежным тоном отозвался Кроутер. – Но что привело вас снова в Фишборн так скоро, мистер Вулстон?
Гарри прикинул, о чем можно рассказать, а о чем не стоит. Кроутер казался человеком достаточно симпатичным, пришел на помощь в неприятном деле с утонувшей девушкой и повел себя вполне достойно. И все же Гарри сомневался. Он все еще не знал, где находится отец и чем занят. Он чувствовал, что осмотрительность необходима. С другой стороны, он ведь отправился в Фишборн за информацией, а стало быть, в чрезмерной осторожности тоже смысла нет. Никто в «Мешке» не видел его отца и не знал его имени. Остается расспрашивать дальше, иначе ничего не добьешься.
– Вы хорошо знаете Фишборн, мистер Кроутер?
– Неплохо, – ответил Кроутер. – У меня здесь загородный дом, Слей-Лодж, в нижнем конце Милл-лейн. С конца весны и до середины лета я почти все время провожу здесь. Чудное местечко, даже в такую мрачную погоду.
Гарри предложил Кроутеру сигарету, от которой тот отказался, и закурил.
– Это прозвучит довольно странно…
– Может быть, зайдем внутрь? Будет удобнее.
Они уселись за угловой столик в частном баре. Кроутер был хорошим слушателем, и Гарри решил, что будет полезно изложить те немногие факты, что имелись в его распоряжении.
– Итак, подведем итог, – сказал Кроутер, когда Гарри закончил, – единственная связь между вашим отцом и Фишборном – это слова кебмена из «Даннауэй»? Даже не того кебмена, который, по-видимому, получил деньги за проезд, а кого-то, кто слышал его на стоянке.
Гарри кивнул.
– Звучит и в самом деле довольно глупо, признаю, хотя он действительно куда-то уехал, и притом спешно.
– Но вы не можете сказать с уверенностью, что он поехал в Фишборн.
Гарри сделал паузу, раздумывая, насколько еще можно довериться Кроутеру.
– Не могу, хотя, когда я вчера вечером зашел в общий бар, там один малый говорил, что видел кого-то, похожего на моего отца, неподалеку от Блэкторн-хаус. И поскольку вчера я слышал, как мой отец с кем-то ссорился у себя в кабинете, что совершенно не в его характере, то заподозрил, что это мог быть тот же человек.
– Есть основания так думать?
Гарри поднял глаза, удивленный резким тоном Кроутера.
– Собственно говоря, нет. Если не считать того, что по виду он именно из таких.
– Из таких?
– Я хочу сказать – из таких, кто способен угрожать, – сказал Гарри, сам не до конца понимая, что имеет в виду.
– А вы видели того человека, с которым вышла ссора у вашего отца?
– Нет, я видел только его затылок и сапоги, когда он спускался по лестнице. Хлипкий такой.
– А человек из «Бычьей головы»?