– Тебя видели со мной. Этого достаточно. Сейчас мне пора идти, но я скоро вернусь.
– Не уходи.
– Придется. Тут небезопасно. Я вернусь через неделю, перед закрытием магазина на ночь. Это последний срок. Надеюсь, ты дашь мне ответ. Либо ты пойдешь со мной, либо мы больше не увидимся. Тем временем разберись, на чьей ты стороне, послушай, что говорит твой отец и американцы. Вернись на несколько дней домой. Посмотри, что можно выведать насчет планов французов.
– Марк не имеет к ним отношения.
– Не будь такой наивной, – засмеялся Чан. – Думаешь, стал бы он тогда вертеться вокруг тебя? Будь осторожна, Николь. Они хотят нас уничтожить и переступят через любого, кто попадется на пути.
Парень ушел, и спустя час Николь пожалела, что отдалась ему. Она не любила Чана, но испытывала одиночество и убедила себя в правильности своего решения. Не сказать, что он ей не нравился. Но совсем по-другому, а теперь она и вовсе запуталась.
– Я не знаю, где мое место, – прошептала Николь.
Она подумала о семейном доме, понимая, что он стал для нее чужим. А что с Чаном? Этот парень предлагал ей не более чем побег.
На следующий день на пороге магазина появился Марк, и сердце Николь подскочило в груди. К нему вернулась непринужденная манера, которая так привлекла ее с самого начала. Когда он улыбнулся, Николь вновь ощутила тягу к нему. Она много раз представляла их встречу наедине и теперь знала свои истинные чувства.
Марк прошелся по магазину, присвистывая, но его поведение показалось Николь странным.
– Тебе нужен шелк? – спросила она, прекрасно зная, что дело не в этом.
Он не ответил.
День выдался влажный, и, несмотря на огромный вентилятор, рассекающий воздух, внутри создавалась гнетущая атмосфера. Время словно замедлилось. Марк провел пальцами по шелку и заглянул за высокие сияющие рулоны ткани, прислоненные к стене.
Николь сначала вела себя скованно, но немного расслабилась, ведь пока здесь не пролегали тайные туннели. В то же время она жалела, что нет причины, вынудившей бы его остаться.
– Тогда в чем дело? – спросила она.
– Я беспокоюсь о твоей безопасности.
Николь пристально смотрела на Марка, стараясь разгадать его намерения.
– Ходят слухи. О вьетнамце, с которым ты проводишь время.
– Какие слухи?
Парень пожал плечами, стоя к ней спиной.
– Марк, какие еще слухи?
Он развернулся к ней, высокий и широкоплечий, типичный американец. Марк излучал мужественность. Разница между ним и Чаном, как никогда, бросалась в глаза. И это потрясло Николь.
– Что ты впутываешься в то, о чем можешь пожалеть, – сказал он. Николь посмотрела в его ясные, искренние глаза. – Это правда?
Она не ответила.
– Николь, я переживаю за тебя. Ты ведь это понимаешь? Ты рассказала бы мне о планах Вьетминя, если бы что-то узнала?
– Я просто торгую шелком.
Он изогнул брови.
– Как там Сильвия? – спросила Николь. – Она вернулась из поездки? Отец намекнул, что ей нездоровится.
– Да, вернулась. У нее некоторые проблемы эмоционального характера.
Марк протянул к Николь руку, но она не ответила, и он сдался. Девушка заметила на его лице грусть.
– Николь, ты была права. Я не торговец шелком. Но я не имею отношения к смерти Иветты.
– Тогда кто?
– Есть некоторые подозрения, но я не могу это обсуждать. Ты должна меня понять.
– Значит, никого не призовут к ответу?
– Возможно, что нет. – Марк замолчал. – Ужасно, когда страдают невинные, но в столь тяжелые времена мы все под ударом.
– Тебе не приходило в голову спросить, за что ты сражаешься?
Они молча смотрели друг на друга, но Николь ничего не могла понять по его взгляду.
Марк покачал головой.
– Николь, возвращайся домой. Семья по тебе соскучилась.
– И ты тоже?
Она с трудом сглотнула. Внутри бурлили сильнейшие эмоции, скорее всего очевидные Марку.
– Я скучаю по тебе больше, чем ты можешь себе представить.
Она ждала, не добавит ли Марк что-нибудь.
– Николь, мы на войне. Я не сплю по ночам. Мне все труднее делать свою работу, и я беспокоюсь за твою безопасность. А что до твоего вопроса, я все больше спрашиваю себя, за что мы сражаемся. – Он замолчал. – Прошу тебя, вернись домой. Поверь мне на слово, так будет лучше. Закрой магазин.
Николь тяжело вздохнула. О том же ее просил и Чан, но ее душа пребывала в смятении. Как она сможет докладывать ему о Марке?
– Хорошо, я на некоторое время вернусь, но магазин не закрою.
Он снова протянул ей руку, и на этот раз Николь приняла его ладонь. Марк привлек девушку к себе, словно хотел обнять, но она вопреки своему желанию напряглась. Он отпустил ее.
– Я вернусь домой чуть позже, – сказала Николь.
Он стоял напротив в привычной позе и смотрел на нее. Оба замерли, на несколько секунд повисло молчание.
– Ах, Николь, – наконец выдохнул Марк.
Но что скрывалось в его взгляде? Знала ли она его на самом деле? Чем-то Марк цеплял ее, но она не могла выразить свои чувства словами. Все тело Николь ныло от желания. Однако после обвинений Чана в душе поселилось сомнение. Чтобы прогнать эмоции, она представила себе лицо своего вьетнамского друга.
– Если это из-за Сильвии… – сказал Марк, прервав ее мысли.
– Что именно?
– Твое поведение. – Он помолчал. – Николь, мы с Сильвией не встречаемся. И никогда не были вместе, за исключением нескольких раз в Штатах…
– Но она сказала…
– Не всегда она так честна, как ты. Ее намерений я не знаю, но она решила, будто между нами что-то есть, хотя на самом деле это не так.
Николь хотелось верить Марку, но из-за обиды она не могла пойти ему навстречу.
– Мне с тобой так легко, – произнес Марк. – Разве ты не видишь?
– Думаю, лучше тебе уйти, – сказала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. Ей казалось, что именно Марк мог бы помочь ей найти саму себя, но сейчас она отвергала его. – Я сказала, что вернусь домой, но чуть позже.
Он отступил, но вид у него был невыразимо печальный.
После ухода Марка Николь закрыла магазин и поднялась наверх, где опустила жалюзи, занавесила шторы, зажгла ароматические свечи и легла на кровать, которую недавно делила с Чаном. Она никак не могла разобраться в чувствах, и от этого на душе было пусто. Ей нравился Чан, но, когда она увидела Марка, внутри все перевернулось. Даже сейчас от одной мысли о нем Николь бросало в дрожь. Ее близость с Чаном еще больше усилила влечение к Марку. Но как понять, кто из них честен? Это казалось невозможным.
Николь закрыла глаза, представляя, что лежит обнаженной рядом с Марком, касается его кожи. Она убеждала себя, что они лишь друзья, но надеялась на большее. Раздевшись, она легла под покрывало.
В голову пришли мысли о Чане, его страстных идеалистических взглядах. Николь во многом верила ему. Французы не одно десятилетие использовали вьетнамцев. Прикрываясь альтруизмом, старались извлечь личную выгоду. Николь не понимала, почему ее так сильно тянет к Марку. Может, потому, что он отличается от французов? Иногда он вел себя отстраненно, и Николь понимала, что кончина матери оставила в его душе рану. Чан говорил искренне, но Николь не могла понять, что стоит за его яростными убеждениями. Всю жизнь она корила себя за смерть матери, а Марк пробудил давно забытые чувства. Рядом с ним Николь забывала о страхе и становилась раскованной. Чан был еще слишком юн, а партия составляла слишком большую часть его жизни. Она всегда будет важнее деревни, семьи и важнее Николь. Если она уедет с Чаном, подумала Николь, то их встреча с Марком может быть последней.
Она положила руку себе на грудь, а второй скользнул между ног. Может, одной ночи с Марком будет достаточно, чтобы развеять чары? Но как это произойдет? Будут ли они лежать в тишине? Или разговаривать? Она представила, что он касается губами ее шеи, щекочет своим дыханием кожу, и дрожь прошла по ее позвоночнику.
Погрузившись в свои мысли, Николь не слышала шума улицы. Девушка затряслась, осознав всю правду своего положения. Она надеялась, что сможет разграничить две стороны своей жизни, а не выбирать одну, но чувства оказались намного сложнее. Стоило принять тот факт, что она переступила черту.
Вдыхая аромат жасмина среди тишины спальни, Николь поняла, что ей придется сделать выбор. А он может привести ее к пропасти. Тогда она потеряет не только часть самой себя, но и двоих мужчин, которые так много для нее значили. Одного ей придется предать. Между приступами слез и уныния, под отчаянный стук сердца она осознала опустошающую правду.
Глава 22
Дома Николь встречали аппетитные ароматы томатов и грибов. Она закрыла за собой дверь и повела носом, рот наполнился слюной при мысли о том, что Лиза готовит чешуа из курицы. Как же долго она не ела ничего подобного. Сильвия, должно быть, услышала, как она пришла, и выросла темной тенью на пороге главной гостиной. Выглядела сестра роскошно, причем это получалось как будто само собой. Черное платье-бюстье облегало фигуру, на ногах – красные туфли на шпильках. Сильвия подошла к Николь и протянула руку:
– Оставь здесь свой чемодан. Горничная поднимет его наверх.
Николь стояла неподвижно и смотрела на сестру.
– Мы давно не виделись. Папа сказал, что ты плохо себя чувствовала и уезжала в отпуск.
– Ерунда! Я вернулась, и со мной все в полном порядке.
Сестра похудела, но выглядела вполне здоровой.
– Отлично. Я просто переоденусь.
Николь направилась к лестнице.
– Не хочешь сперва выпить коктейль? – Сильвия кивнула в сторону гостиной. – Папа будет рад увидеть тебя.
– Только загляну к себе в спальню.
Сильвия улыбнулась и позвонила в колокольчик, подзывая горничную:
– Не глупи. Переоденешься потом. Мы и так почти не видимся. Папа уже ждет.
Со вздохом смирения Николь поставила чемодан на пол и вслед за Сильвией направилась в гостиную. Там она сперва увидела отца, а потом того светловолосого офицера, Андрэ.