Так пахнет смерть, думал Владик. Так пахнут мертвые тела.
«И я так буду пахнуть, когда умру».
От волнения и страха он почти перестал есть, спать, а в итоге заболел. Поднялась температура, приехала перепуганная мама, и мальчик рассказал ей, что происходит. Она слушала – сначала встревоженно, потом тревога уступила место грусти. Ей казалось, она поняла, в чем дело.
– В том доме живет чудовище! Оно хочет меня забрать!
Мама вздохнула и сказала, что сходит и проверит. Владик стоял у окна и смотрел, как она выходит из калитки, переходит улицу. Внезапно мама замерла, стояла минуты три, глядя на дом. Просто стояла и смотрела. Потом развернулась, как заводная игрушка, и пошла обратно.
– Это хороший дом. Очень хороший, – сказала она сыну и улыбнулась.
От этой улыбки его бросило в дрожь: она была неживая, нарисованная. Глаза у мамы были такие же сонные, как у бабушки. Дом не пускает их, понял Владик. Внушает, что все в порядке, шепчет что-то свое. Они ему не нужны. А Владик нужен.
– Если не увезешь меня, я сбегу, – твердо сказал он, и маме после долгих безуспешных уговоров пришлось забрать сына в город.
Вдруг вправду убежит, заблудится в лесу, говорила она бабушке. Тем летом дом упустил добычу, обитающее в нем существо осталось ни с чем. Правда, через месяц умерла бабушка. Ночью, от сердечного приступа. У нее было больное сердце, и смерть казалась естественной.
Казалась…
Узнав о ее смерти, Владик подумал: дом разозлился, что не получил его, и потому убил бабушку. Была и еще одна подленькая мыслишка: теперь, когда ее не стало, нет и риска, что мама захочет отправить сына в дачный поселок.
Время стирает многое, стерло оно и память о тех загадочных событиях.
А теперь воспоминания вернулись. Дом снова подстерегал Влада.
Кое-как переждав ночь, утром он вышел на улицу. Дом напротив был таким же: и калитка, и дорожка, и старое дерево, и висячий замок. Никаких изменений, что само по себе было странным: годы не влияли на это место.
Влад решил поговорить со сторожем, отправился в его домик, стоявший на въезде в поселок. Юркий бровастый старичок, лысый и морщинистый, как шарпей, никак не мог понять, про какой дом толкует Влад.
– Я тут сорок лет, – говорил дедок. – Всех знаю с той поры, как строились. Мы ж с одного завода! – Он принялся перечислять, кто в каком отделе работал, но Влад мягко перебил его, направив словесный поток в нужное русло. – Ты в Клавином доме, справа у вас Лосевы.
– А напротив?
– Маруся с мужем, померли они, дом пустой.
– Тёти-Марусин дом знаю, это была бабушкина подруга. А рядом чей?
– Так там Гусевы.
Дом Гусевых Влад тоже знал, это самый большой здешний дом, каменный, двухэтажный.
– Нет, вы не поняли! В доме, который между ними, кто живет?
– Нету между ними дома, парень! Ты пьяный, что ли?
Влад хотел позвать старика взглянуть на дом, но понял: бесполезно. Тот подойдет, посмотрит, улыбнется мертвой улыбкой, поглядит стеклянным взглядом и выдаст что-то невразумительное.
От этого станет еще хуже, потому Влад извинился, попрощался и ушел.
На следующую ночь дом стал ближе. Во дворе возле крыльца цвели лилии. Влад проснулся в третьем часу и увидел, что его детский кошмар не просто ожил – он продолжился с того места, на котором остановился. Дом был почти рядом, длиннорукая фигура маячила в окне.
Влад заметался по комнате, схватил телефон. Кому звонить? Маме? С рассказом про бродящий по ночам дом? К тому же и связи нет. Хотел придвинуть шкаф к окну, чтобы загородить, но не смог сдвинуть старомодного монстра с места.
– Отвали от меня! – проорал Влад невесть кому, отбежал в дальний угол и сел на пол. Так и просидел до рассвета.
Утром дом был на своем месте.
«Может, я брежу? С ума схожу?»
Влад решил, ну его к черту, поселок этот. Лучше в армию. Нет, не лучше, но можно же что-то другое придумать? Сегодня среда, мать приедет послезавтра. Заберет его. Да, история повторяется…
Мысль уйти в город пешком Влад отбросил. Это совсем уж по-идиотски. Пару ночей можно перетерпеть. Главное, не смотреть в окно.
Дождливый серый день плавно перетек в унылый вечер, а затем и в ночь. Спать Влад не собирался, но все равно заснул: это место нагоняло на него морок. Проснулся опять около трех часов ночи и едва не свалился с кровати.
Дом был всего в паре метров! Фигура в окне стояла недвижимо, как страж на посту. Влад включил везде свет. Потом ему пришла мысль заколотить окна, и он отыскал на кухне молоток и гвозди, снял с петель дверцу шкафа, приколотил. К счастью, окно другой комнаты выходило в сад.
За трудами и ночь прошла, дом вернулся на прежние позиции. А может, он еще ночью отступил, Влад отогнал его тем, что перестал смотреть?
Весь день он бодрился. Мама, к счастью, смогла дозвониться, сказала, дела идут неплохо, есть подвижки, скоро проблема решится.
– Приезжай в пятницу, мам. Ты можешь раньше? Я не хочу тут быть.
– Как маленький. Хочу – не хочу.
– Пожалуйста.
– Что-то случилось? – встревожилась она. – Тебя кто-то…
– Сможешь в пятницу или нет? И не привози ничего, я уеду, не останусь.
Мать сказала, что постарается. Подумала, наверное, что он ведет себя, как капризный мальчишка: наворотил дел, все для него стараются, а он выпендривается. Но как ей объяснить? Не поверит. Дом не даст поверить.
Апрельская погода переменчива. Весь день было ясно, солнечно, и подавленное настроение Влада немного улучшилось. К вечеру снова набежала стая мохнатых туч, укутала собой солнце. Заморосил дождик – противный, мелкий.
Влад заперся в доме с заколоченными окнами (во второй комнате тоже забил их). Взял книжку, забрался на диван, решив провести ночь в гостиной, а не в спальне. Выпил две чашки растворимого кофе «3 в 1». Ясно, что от кофе в этом пойле одно название, но все равно почувствовал себя бодрее. Самовнушение, должно быть. Спать Влад не собирался, да и не хотелось совершенно: книга, как ни странно, увлекла.
Тем поразительнее было, что он задремал, сам того не заметив. А когда проснулся, обнаружил себя в спальне. Да, именно так! Влад каким-то образом переместился в спальню и теперь лежал в кровати, полностью одетый, в обуви. В комнате было светло. Покрывшись холодным потом от ужаса, Влад увидел, что окно больше не заколочено, дверца шкафа висит там, где ей положено. А светло потому, что дом напротив стоит вплотную к дому Влада, окно в окно.
В окне зловещего дома горел свет.
За занавеской недвижимо стояла черная фигура.
– Кто ты? Что тебе надо? – беспомощно спросил Влад, не ожидая и страшась ответа.
Словно получив сигнал, фигура за занавеской пошевелилась. Влад понял, что она собирается сделать, и хотел зажмуриться, но не сумел. Длинные руки резко раздернули шторы, и существо, которого Влад до этого момента лишь слышал, явило себя ему.
То была старуха с узким кривым лицом. Угловатая, худая, с пронзительными черными глазами и огромным, от уха до уха, широким ртом.
– Пришел ко мне незваным, теперь у меня погостишь! – прохрипела она.
С громким треском распахнулись сразу оба окна – и дома напротив, и комнаты Влада. Он не мог пошевелиться, так и сидел, вжимаясь в спинку кровати, наблюдая, как кошмарная старуха, словно уродливое насекомое, перебирается из своего обиталища в его комнату.
В следующее мгновение Влад почувствовал, как костистые пальцы коснулись его плеч, и оказался на ногах, лицом к лицу с чудовищем.
– Кого я выбрала, тот от меня не уйдет, – прошамкал огромный рот. – Не печалься, уж я о тебе позабочусь.
Старуха прижала Влада к груди и потащила в свой дом. Последнее, что он ощутил в этом мире, был удушливый запах лилий…
Мать и отчим приехали в пятницу. У нее на душе было неспокойно: Влад казался испуганным. Правда, она не понимала, чего он боится. В детстве сыну тоже не нравилось на даче, что-то его пугало, но она не могла вспомнить, что.
Дом был пуст. На столе стояла чашка с остатками растворимого кофе, на диване лежал детектив Чейза. Мать ощутила слабый аромат лилий, но не обратила внимания: откуда им взяться? Показалось, наверное.
Лилии, кстати, ей никогда не нравились. Цветы смерти, так она думала. Слышала легенду, будто они сами собой прорастают на могилах людей, погибших насильственной смертью.
Влада не было ни в доме, ни в саду. Сторож рассказал, что парень на днях приходил к нему поздороваться, они поговорили о чем-то незначительном, старик не помнил, о чем. Больше спрашивать было не у кого, и мать с отчимом решили, что Влад психанул и рванул в город: всегда был упрямый, своевольный.
– Поехали, скоро объявится, – сказал отчим.
Они собрали вещи Влада, заперли дом и уехали в город, ждать.
Но Влад так никогда и не объявился.
Звонок в ночи
Звонок вырвал Женю из сна грубо и резко, как пощечина. Испуганно озираясь, она подскочила на кровати. Электронный будильник, стоявший на прикроватной тумбочке, извещал, что сейчас половина третьего. Глухое, безнадежное время.
Легла Женя поздно, около полуночи, но сон не шел, и она долго вертелась в кровати, даже думала встать, выпить молока или почитать книгу, но каким-то чудом все же заснула.
В квартире было тихо. Женя подумала, не приснился ли ей звонок, но, словно в ответ на ее мысли, в дверь позвонили еще раз.
«Кто может прийти ночью? Неужели соседи? Я их затопила?»
Женя включила ночник, набросила халат, сунула ноги в домашние тапочки. Еще звонок. Посетитель оказался настойчив.
– Иду! – крикнула она и заторопилась к входной двери.
Долго идти не пришлось: квартира была крошечная. Одна комната – гостиная, она же спальня, плюс кухня, тесная прихожая и ванная.
Женя купила эту квартирку после развода. Они мужем продали «трешку», поделили деньги, и каждый купил себе жилплощадь, исходя из своих возможностей. У Жени не было накоплений, ипотеку она брать побоялась, вот и оказалась на окраине города, в спальном районе, далеко от центра, где привыкла жить, откуда было так удобно добираться до работы.