«А что еще там? Кто? Моня?»
Карпов отпрянул от колодца и решил пройтись по деревне, поискать кота. Моня, наверное, нашел щель и забился куда-то. Сидит голодный, зашуганный, трясущийся от страха.
Дом Карпова стоял поодаль от других домов, точно отбежал в сторонку. Почему так? Все остальные дома стояли дружными рядами вдоль идущих крест-накрест улиц. Деревня была небольшая, в центре – два магазинчика и аптечный киоск. Правда, закрытый.
Карпов прогулялся по улицам, ловя настороженные взгляды местных, окликая кота, а потом решил зайти в магазин. За прилавком стояла пожилая женщина с волосами баклажанного оттенка, что придавало лицу нездоровый вид. Покупатели тоже были – три человека, и все эти люди, не пытаясь скрыть любопытства, глядели на Карпова. Он не выносил быть в центре внимания, поежился и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Простите, вы не видели кота? Очень приметный: крупный, пушистый, черный, а на голове – белая «шапочка».
Все молчали. Карпов от растерянности сделался излишне разговорчив, с ним всегда так было.
– Он вчера чуть в колодец не свалился, а теперь ушел прогуляться и…
– «Чуть»? – перебила продавщица. – Это как?
– Обыкновенно. Он сидел на краю. Я его снял.
Все заговорили одновременно. Карпов понял только, что зря спас кота. А потом древняя бабулька с авоськой заявила, возвысив голос и перекрыв неожиданно трубным басом всех гомонящих:
– Не след у колодца добычу отбирать! Так бы, может, обошлось, а теперь тебе житья не будет. И что вы все лезете в чумной дом?
– Почему чумной? – вконец растерялся Карпов.
– Потому, – отрезала бабка. – Чума была, народ мёр. Всех в колодец кидали, место дурное, мертвяки его облюбовали, а живым там нечего делать!
– Ой, не было в здешних местах чумы, сколько раз говорить! – вступил в беседу моложавый круглолицый мужчина в панаме. – Не в том дело. НЛО тут видели, есть и научные свидетельства. Потому место особое, животные это чуют. Их влечет к нему, они постоянно возле него гибнут, вы же, наверное, заметили. – Карпов кивнул. – Плохая идея – рядом жить.
– А моя бабушка говорила, там проход в преисподнюю, в ад, – авторитетно заявила продавщица. – Через колодец.
Все снова заговорили, каждый отстаивал свою версию.
– Одно бесспорно, – подвел итог обладатель панамы. – С тем колодцем что-то не так. Из-за него и в доме людям житья нет. Надолго никто не задерживался. Постоянно то хозяева меняются, то вовсе пустой стоит.
– А Фазанов? – еле выговорил ошарашенный обрушившейся на него информацией Карпов. – Художник?
Панамовладелец махнул рукой, а продавщица вздохнула:
– Прямо отсюда в дурку увезли. Как бесновался! Вся деревня сбежалась.
Бабка с голосом Шаляпина завершила разговор:
– Кота не ищи. В колодце он.
Карпов бежал домой, на ходу доставая сотовый.
– За границу? – проорал вместо приветствия. – А где эта «заграница»? Не в психбольнице ли?
– Что вы привязались! – огрызнулась риелтор. – Мой клиент, сын Фазанова, не велел говорить. И потом, что с того? Заболел человек. Что теперь, в его доме жить нельзя?
В ее словах, несомненно, был резон. Если бы она и рассказала ему, если бы он и узнал о колодце от местных, все равно купил бы дом. Ни один нормальный человек бредням не верит! Разумеется, пока сам с чем-то не столкнется.
Весь день Карпов пытался работать, думая, что делать. Уехать не вариант: снимать жилье, имея такой дом, глупо. Карпов решил вызвать рабочих и засыпать колодец. Нет колодца – нет проблемы. Потратив пару часов, нашел фирму, которая обещала ликвидировать колодец. Но не ранее, чем через три дня.
Приняв решение и обо всем договорившись, Карпов немного успокоился. Еще раз обошел дом и двор, но так и не нашел Мони. Подумал, что надо бы убрать обломки досок, но так и не убрал. Поужинал и лег спать.
Его снова мучили кошмары, только теперь они обрели ясность. Снилась Настя. Красивая, улыбающаяся, навсегда тридцатилетняя. Постучала в дверь и вошла в новый дом.
– Здесь прекрасно! – проговорила она.
– Зачем ты это сделала? Почему ушла? – Карпов заплакал, схватил Настю за руку и увидел, что вены перерезаны, кровь льется прямо на пол.
Настя смотрела на него и больше не улыбалась. Губы ее были белыми и тонкими, лицо – бескровным. Огромные глаза чернели, как угли.
– Ты виноват. Ты один.
Карпов проснулся, хватая ртом воздух и все еще плача. Сердце колотилось, и он слышал его стук. А потом понял, что это не сердце. Кто-то стучал в дверь.
«Кота нашли», – пришла в голову идиотская мысль.
Карпов побежал к двери и, уже открывая ее, удивился, как посетитель умудрился войти во двор, ведь ворота заперты. На пороге стояла его мертвая жена Настя. В платье, в котором ее похоронили, с цветком в волосах.
– Я за тобой, – сказала она.
Карпов потерял сознание. Очнулся утром, в кресле в гостиной.
«Что это было? Сон? Но как я оказался в кресле? Видел кошмары и бродил во сне по дому?»
Вопросы кусали, оставляя болезненные следы в сознании. Ответов на них Карпов не знал. Голова болела дико, к тому же подташнивало. Карпов долго стоял под душем, глотал таблетки, лишь к полудню более-менее оклемался.
Уход Насти стал для него страшным ударом. Он знал, что она страдала депрессией, что принимала лекарства. Но все же в глубине души считал, что это не серьезное заболевание, а блажь, слабый характер, недостаток занятости: она потеряла работу и не могла найти новую. Накануне ее смерти они поссорились. Карпов страшно уставал, готовил к сдаче проект, Настины апатия и подавленность его бесили. Он и бросил ей в сердцах: «От безделья дурью маешься».
Потом ему стало стыдно. Он успешно сдал проект и был доволен собой, спешил домой – помириться, рассказать, что они смогут поехать в отпуск. Но некому было рассказывать. Настя ушла, оставив ему боль, чувство вины и одиночество.
День прошел в тумане. Не хотелось ни есть, ни пить, на работать, ни отдыхать. Карпов принял двойную дозу снотворных препаратов, надеясь выспаться и прийти в себя.
Ночь пришла – а с нею вместе пришла и Настя.
Если утром Карпов сомневался, видел ли покойную жену или она ему приснилась, то сейчас ответ был очевиден: Настя вправду здесь. Карпов проснулся от стука и увидел ее за окном. Настя постукивала пальцем по стеклу и смотрела на него.
Поверив, что это действительно жена, умершая несколько лет назад и похороненная далеко отсюда, Карпов ничуть не испугался.
– Выходи, сколько можно тебя ждать! – сказала она.
– Ты сердишься на меня?
– Конечно, нет. – Настя повернулась и пошла прочь.
Уйдет! Надо остановить ее! Карпов поспешно выбрался из постели, вылетел из дома, позабыв обуться. Распахнул дверь и увидел жену, которая медленно шла от дома к воротам.
– Настя!
Нет, не к воротам. Она направлялась к колодцу! Карпов глазом не успел моргнуть, как покойная жена очутилась на краю его.
– Это проход, дорогой, – сказала Настя, и прекрасное лицо ее, даже более красивое, чем при жизни, было освещено неземным сиянием. – Только так я смогла прийти к тебе. Других путей нет. Если ты готов пойти со мной, то мы всегда будем вместе. В прекрасном и добром мире. Ты же готов?
Она улыбалась ободряюще и ласково.
– Готов! – с восторгом отозвался Карпов и пошел к ней.
На душе было спокойно и светло. Колодец, который больше не казался средоточием бед, был все ближе…
Острая боль пронзила ногу. Карпов закричал, замахал руками и повалился на землю. И в тот же миг все стало другим: оказывается, накрапывал дождь, было холодно и сыро. Никакой волшебной звездной ночи.
Насти тоже не было, колодец – зловещая дыра! – чернел в двух шагах. Карпов, благословляя свои лень и разгильдяйство, понял, что произошло: одурманенный, во власти морока он шел к колодцу и неминуемо должен был упасть туда, в вязкую черную воду, если бы не наступил на одну из валявшихся возле колодца досок. Острый край разодрал кожу, кусок щепки вонзился в пятку, и боль привела Карпова в чувство. Он сидел на мокрой земле, нога горела от боли, а он плакал, и слезы его смешивались с каплями дождя, текли по щекам.
В назначенный день приехали рабочие и уничтожили колодец. Не просто засыпали: убрали каменные края, навалили внутрь земли, а сверху еще и металлическую плиту установили. Карпов выложил за это кругленькую сумму, но ему было не жаль. Проклятый колодец должен исчезнуть.
Он и исчез. Карпов зажил нормальной жизнью: работал, отлично спал по ночам – ни кошмаров, ни лунатизма. Через неделю вернулся Моня. Весь в репьях, тощий, оголодавший, несчастный. Карпов, потерявший надежду, был счастлив, что его любимец снова с ним.
Прошли еще два месяца. Моня отъелся, шерсть его лоснилась. Карпов стал забывать о пережитом кошмаре, пока однажды ночью не проснулся и не обнаружил, что кота нет. Моня всегда ночевал возле хозяина, но сейчас не было его ни в кровати, ни в кресле.
Карпов, сам не понимая, чего испугался, убеждая себя, что кот где-то в доме, вышел во двор и увидел дикую картину. Возле металлической плиты, закрывавшей колодец, сидели Моня и еще два кота. Вся троица, не обращая внимания на Карпова, сосредоточенно рыла землю. Никаких сомнений: не отвлекаясь, работая, как маленькие живые механизмы, коты откапывали колодец!
«Что-то позвало их, – с ужасом понял Карпов. – Колодец засыпан, и я, человек, перестал слышать зов того, что обитает внутри. Но животные его слышат. Это нечто связано с ними куда прочнее, рано или поздно оно вернется. Станет сильнее и вернется».
Утром Карпов выставил дом на продажу, снял квартиру и, забрав кота, уехал из деревни, чтобы больше никогда сюда не возвращаться.
Снегурочка
– Праздник к нам приходит, – дурашливо пропел Валентин, – веселье приносит и вкус бодрящий!
Девушка захихикала и взяла протянутую бутылку пива. Как же ее зовут? То ли Света, то ли Наташа. А может, вообще Оксана. Спрашивать сейчас как-то глупо, да и зачем? Никакого значения это имеет. Как говорится, «Что в имени тебе моем? Ты оцени груди объем!»