— Ну, нет! — решительно объявил он. — Знаю я твои идеи!
— Да погоди ты! Ничего тебе делать не надо. Просто посмотри, где я ошибаюсь.
Рейнеке успокоился и уселся обратно на землю.
— Это запросто, — согласился он. — Это мы можем.
— Смотри! — раздуваясь от гордости, потребовал Нивард, подводя приятеля к запертому на засов сараю.
— Сарай, — кивнул Рейнеке. И добавил. — Хороший сарай. Тут даже жить можно.
— Дубина! — отмахнулся изобретатель и с натугой отодвинул засов. — Эй! Не лезь внутрь, он сам выйдет.
— Он?
Но Рейнеке уже услышал мерные шаги, которые стали различимы, когда дверь приоткрылась. Ждать пришлось недолго. Шаг-шаг-шаг-шаг. Глухой удар. Снова шаги. Опять удар. Снова шаги. И из сарая вышли глиняные ноги. Или, говоря точнее, глиняная задница на глиняных ногах.
— Голем! — с гордостью представил изобретатель своё детище. — Первый в мире шагающий голем!
— Опять прототип? — с подозрением спросил Рейнеке, разглядывая творение. Говорили, что познавший основы материи может вычленить дух жизни и наделить ими неживое, и это неживое будет покорно создателю. Говорили, что следующий шаг — создание живого из ничего. Но и голем, и гомунклус были только мечтой, легендой. А ведь Нивард никогда в жизни не тратил времени на изучение основ материи. Он вообще не любил учиться, изучать, познавать. Изобретать разные бредовые заклинания — вот это было больше по вкусу приятелю. Рейнеке пришло в голову, что дух жизни вычленять не надо. Если верить Лике, то такими вот духами жизни являются эльфы. Интересно, из них следует выделить эликсир или нужно собрать квинтэссенцию их магии?..
— Сам ты прототип, — надулся Нивард. — Это работающая модель.
— Работающая задница, — жёстко поправил Рейнеке. — А где всё остальное?
— А зачем?! — искренне удивился Нивард. — Он же ходит!
— А что он умеет? — уточнил Рейнеке.
— Он ходит, — нетерпеливо ответил изобретатель и побежал догонять своё творение. — Может огибать препятствия.
Нивард встал на пути мерно шагающего голема. Тот упёрся в создателя, немного постоял, повернулся под прямым углом и зашагал дальше.
— Отлично, — скептически похвалил Рейнеке. — И что ты от меня хочешь?
— Помоги мне его усовершенствовать, — попросил Нивард. — Я его и так, и сяк проверял. Ходит. Огибает. Знает команды «стой» и «иди». Но мне не хватает воображения.
Рейнеке хмыкнул. Воображения ему не хватает. Ну, хорошо…
Он догнал голема и как следует пнул. Голем упал на бок и продолжал махать ногами, пытаясь продолжать движение.
— Ты чего?! — оскорбился Нивард.
— Устойчивость, — пояснил Рейнеке. — Или пусть не падает или пусть поднимается. И, кстати, земля тут слишком ровная.
— Так хорошо же для испытаний! — не понял изобретатель.
— Первая в мире шагающая по ровному полю задница? — уточнил Рейнеке. Нивард насупился. — Или изобретай выпрямлятель земли или пусть учится ходить по неровным поверхностям.
Они провозились с големом до поздней ночи, но всё, чего сумели достичь — это того, что, после столкновением с препятствием он не поворачивался, а возвращался на прежний путь. Ну, ещё несколько большей устойчивости. Теперь его можно было свалить не с одного, а с пяти пинков. На этом Рейнеке объявил, что устал и хотел бы уснуть. И желательно под крышей.
— Нет! — решительно заявил Нивард. — В сарай я тебя не пущу! Над тобой всегда крыша течёт, а у меня там голем стоит. Ему под воду нельзя попадать, он же глиняный.
— Мог бы и обжечь, — проворчал Рейнеке. Приятель очень уж некстати вспомнил о проклятии. — Последний он у тебя, что ли?
— Так ведь не мой же! Меня командор только в один сарай и пустил. Испортишь этот — куда я денусь? Давай тебе шалаш построим.
— Что поделать, давай, — согласился Рейнеке и тоже кое-что вспомнил о своём приятеле. — Только на другой стороне замка.
Нивард насупился, но ничего не сказал. Он страшно храпел и, когда ученики чёрного ордена стали подрастать, старшим не удавалось найти никого, кто согласился бы спать с ним в одной комнате.
Утро началось с какого-то странного грохота. Рейнеке с трудом открыл глаза. В голове трещало. Вчерашнее пиво оказалось на редкость паршивым. На какое-то мгновение Рейнеке показалось, что это стучит у него в голове. Но нет. Грохот разносился со стороны. Он сел. От этого движения и без того хлипкий шалаш рассыпался и еловые ветки упали ему на голову. Это не привело чёрного мага в доброе расположение духа.
— Эй! — закричал он, страшно недовольный своим пробуждением. — Нивард, ты совсем спятил?! Нивард!
— Сам ты спятил, — обиженно отозвался приятель. — Я готовлю площадку для испытаний! Сам же говорил вчера!
Рейнеке обошёл дом и уставился на то, что недавно было относительно ровным местом между стеной и башней. Теперь вся земля там была изрыта, словно перепахана огромным плугом. И вместо плуга по ней шагал… шагал…
Чёрный маг открыл рот и в самых простых выражениях описал то, что предстало его глазам. Вчерашний голем обзавёлся выростом спереди, длинным и узким, которым он бороздил землю. Выходило похоже на задницу с тем, что обычно прикрывается одеждой. Натыкаясь на участок более твёрдой земли, голем удваивал усилия и принимался громко топать ногами.
— Сам ты, — ещё больше обиделся Нивард. — В кои-то веки я сделал что-то работающее, а ты…
— Ты сделал задницу с… — выругался Рейнеке. — И ты сделал её на рассвете. Ты не мог подождать хотя бы конца первой дневной стражи?!
— Не мог, — огрызнулся Нивард. — На меня упал шалаш. Этот твой малец…
— Какой малец? — не понял Рейнеке.
— Тот, который за тобой притащился, — отмахнулся Нивард. — Что-то про эльфов болтал. Обошёл все мои защиты, наткнулся на мой шалаш…
— Где же труп? — удивился Рейнеке. Нивард только казался занятым своими идеями недотёпой, но он был чёрным магом, а правила ордена не позволяют спускать даже пустяковые обиды. Особенно пустяковые обиды.
— Да здесь где-то бегал, — отмахнулся Нивард. — Эй, ты чего? Не стал я его убивать. Твой малец, сам его и убивай. К тому же, это он мне предложил приделать к голему разрыхлитель.
— Разрыхлитель, — «понимающе» подхватил Рейнеке. — Теперь это так называется.
— Знаешь, Рейнеке, — вспылил Нивард, — я долго терпел. Но ты самый бесполезный, тупой и бездарный из магов, какого когда-либо видел свет! Недаром учитель держал тебя как учебное пособие!
— Спасибо за откровенность, — покивал Рейнеке. — Конечно, я самый бездарный. И это говорит тот, кто даже на испытаниях не смог довести заклинания до конца.
— У меня бы всё получалось, если бы меня не толкали под руку! — возмутился Нивард.
— Толкали под руку?! Да ты застыл на целую стражу!
— Я сосредотачивался! Правилами это дозволялось!
— Никакие правила не дозволяют глупости!
— Ух ты! — перебил их высокий детский голосок.
— Замолкни! — приказал Нивард, не глядя запуская заклинание себе за спину — откуда донёсся голос. Обычному глазу заклинания не видны, но маги, как правило, различают их как сгусток воздуха. У Ниварда — это Рейнеке помнил по своему опыту — была неприятная привычка заставлять свою магию преследовать жертву, где бы она ни находилась. Но тогда, в детстве, их заклинания ослабляли учителя, не желающие терять половину учеников из-за обычной мальчишеской ссоры.
— Ух ты! — восторженно повторил голосок. Нивард резко обернулся. Давешний мальчишка, тощий заморенный ребёнок с грязно-рыжими патлами прыгал во все стороны, уворачиваясь от его заклинания. Нивард слегка смутился. Мальчишка сделал какой-то немыслимый кульбит и спрятался за голема. Заклинания влетело прямо в передовое достижение чёрной магии… и ничего не произошло.
— Опа, — произнёс Нивард, разом перестав интересоваться как мальчишкой, так и ссорой с приятелем. — Они ещё и гасят магию! Ну-ка, ну-ка…
Нивард присел возле своего голема и принялся ощупывать воздух перед ним.
— Ну, вот, — расстроенно произнёс мальчишка. — А было так весело!..
Он вышел из-за голема и дал себя рассмотреть. Худющий, в каких-то грязно-серых отрепьях, мелкий не по возрасту, он восторженно уставился на Рейнеке.
— Вот я тебя и нашёл! — радостно объявил мальчишка.
— Это как понимать — нашёл? — не понял маг. — Кто ты такой? Откуда меня знаешь?
— Я Робин, — сообщил мальчишка и уселся прямиком на землю. — Сто лет назад меня увели эльфы. Я провёл у них всего три декады, а потом увидел тебя и вышел по твоим следам из их леса. Возвращаюсь домой, а там…
Он горестно хлюпнул носом.
— Эй, не плачь! — перепугался волшебник. — Ты чего?
— Они все умерли! — провыл сквозь слёзы мальчишка. Рейнеке растерялся.
— Ну да, — промямлил он. — Сейчас все умерли, но ведь не сразу же, как ты пропал. Они жили, может даже счастливо…
Он осёкся. Мальчишка явно был керлом, а керлам обычно живётся несладко. С другой стороны, живут же они как-то… Празднуют приход весны, рассвет весны, середину лета, сбор урожая… как-то живут. За время своих странствий он видел и бедность и даже нищету, видел и радость. Конечно, любой тэн мог приказать сделать с керлами что угодно, да и ордена тоже были хороши. Чёрный орден просто не считает за людей никого, не владеющего магией. «Чёрному ордену всё позволено», маги не держат ответ перед обычными людьми. Белые, которые так кичатся своей чистотой, могут запросто отнять и сжечь у бедняка хижину со всем добром. Серые… серые были спокойней всех… их просто не интересовало живое. Но и они хотели есть и пить, а, значит, заставляли керлов работать на себя и отдавать ткань и зерно. Словом, чтобы керлу жить счастливо, ему надо было обладать очень уж беспечным нравом.
— Но сейчас их со мной нет! — прорыдал мальчишка.
— Сверни ему шею, — посоветовал Нивард, всё ещё уткнувшийся в своего голема. Мальчик кое-как вытер слёзы и уставился на чёрного волшебника.
— А я думал, ты добрый, — с обидой произнёс он.
— Я?! — поперхнулся Нивард. — Я добрый?! Рейнеке, ты слышал?!