— Чужак, — холодно и неприязненно проговорил один из них и голос его был похож на колокольный звон.
— Мы не знаем тебя, — поддержал его второй, и речь его звучала как крик вороньей стаи.
— Моё имя Р'ееейкье, — спокойно отозвался маг. — Я прибыл издалека.
— Это мы видим, — пропел первый. — Я чую в тебе земной прах. Ты тяжёл и неповоротлив. Тебе нечего делать в воздухе.
— Добрый народ отправил меня сюда.
На полупрозрачных лицах отразилось отвращение.
— Добрый народ давно подбирается к нашим тайнам, — хрипло прокаркал второй из них. — Возвращайся к праху, здесь тебе нечего делать.
Тут ветер подул сильнее и унёс обоих сильфов с собой. Рейнеке оставалось только смотреть, как они подпрыгивают, пытаясь снова оседлать облако. Наконец, им это удалось.
— Могло быть и хуже, — весело прочирикал Робин.
— Они нас прогнали, — возразил Рейнеке.
— Мало ли что они себе говорят, — засмеялся Робин. — Кто слушает ветер?
Тем временем восток окрасился алым и из-за линии горизонта появились первые лучи.
— Ой, — испугано пискнул Робин. — Как же я не подумал…
О чём он не подумал, Рейнеке узнать не успел. Лучи солнца пронзили его призрачное тело. Его охватила невыносимая боль, которая всё нарастала и нарастала по мере того, как появлялись новые лучи. Боль перешла в жар, и Рейнеке показалось, что он сейчас сгорит заживо. Когда это ощущение сделалось совершенно нестерпимым, его сменило блаженство настолько сильное, что душа Рейнеке воспарила к небесам. Поскольку именно душа его и находилась сейчас в воздухе, внешне это выразилось в том, что посветлевшая фигура Рейнеке поднялась выше, чем находилась до того.
Как долго это длилось — Рейнеке не смог бы сказать. Прошла вечность, когда солнце, наконец, поднялось над горизонтом и сменило мучительно-алый на привычно-жёлтый цвет. Волшебник обрёл дар речи и не замедлил им воспользоваться, на все корки ругая коварного эльфа, его бабушку и всю его родню, а также надменных сильфов и вообще всех и вся, что подворачивалось ему под руку. Когда он замолчал, он вдруг с ужасом понял, что ему никто не отвечает. Он был один в пустом небе, по которому пробегали белые облачка. С какой-то ужасающей ясностью Рейнеке осознал, что ему не суждено вернуться на землю. У него перехватило дыхание.
— Эй! — раздалось знакомое чириканье и к нему подлетел Робин по-прежнему в облике королька. — Тут нельзя пугаться, ты свалишься на землю!
Ощущение безнадёжности постепенно отступало.
— Где ты был? — спросил волшебник.
— В твоём теле, — хихикнул эльфёнок. — Бррр! Отвратительно! Как вы, люди, живёте! Как вам не жалко по утрам возвращаться назад в свои тела? Такие мерзкие, такие тяжёлые…
— Что ты там делал?! — рассердился волшебник. Он догадывался, что ничего хорошего ему выходки эльфа не принесут.
— Как — что?! — обиделся эльф. — Сам подумай! Настало утро, ты лежишь на постоялом дворе и едва дышишь! Тебя же и похоронить могли, если бы не я!
— Если бы не ты, такой опасности бы не возникло, — парировал Рейнеке.
— Я только сказал, чтобы тебя не трогали, — надулся королёк.
— Ты мог бы меня спросить!
При одной мысли, что в его тело вселился маленький уродливый эльф, делалось тошно.
— Некогда было, — хихикнул Робин. — Ищи другого дурака — встречать с тобой рассвет.
— Ты не говорил, что это так… так… так…
Он осёкся, не в силах подобрать слов.
— Не-а, — согласился эльф. — Зачем портить сюрприз?
— Ты мерзкий мелкий подлец и обманщик! — разозлёно сообщил Рейнеке.
— Это я и так знаю, — прочирикал Робин, очень довольный своей выходкой.
— Ах, ты…
— Тшш! — прервал его эльфёнок.
Этот ветер был похож на табун лошадей, скачущих по небу. Огромные, с летящими гривами, они приближались, сметая всё на своём пути. На их могучих спинах балансировали три мужские фигуры, то и дело перепрыгивая с одной лошади на другую. На лицах сильфов отражался восторг и упоение скачкой.
— Сделай что-нибудь! — панически закричал Робин. — Они нас растопчут! Ты же маг!
Если бы у Рейнеке было время подумать, он бы, конечно, вспомнил, что флейта ветров осталась на земле, рядом с его телом. Но времени не было, и он безотчётно сунул руку за пазуху. Кони почти доскакали, когда он прижал дудочку ко рту и издал несколько первых трелей — мягких и успокаивающих. Табун сбавил скорость. Рейнеке продолжил играть и лошади уже шагом окружили его и остановились. Сильфы спрыгнули с их спин. Лица их выражали бешенство.
— Кто ты такой, чужак, что прервал нашу скачку?! — закричали они хором. В их голосах клекотание коршуна сливалось с лошадиным ржанием.
— Как ты сумел договориться с нашим братом? — спросил один из них, который показался Рейнеке постарше собратьев.
— Моим отцом был сын земли, — отозвался Рейнеке, — и у меня есть флейта ветров.
— Ты волшебник? — выплюнул старший из сильфов так, как будто назвал Рейнеке падальщиком. Маг кивнул. — Тебе нечего делать на небесах. Возвращайся к праху.
— Меня послал к вам Добрый народ, — возразил Рейнеке. — Я должен узнать о зле, которое сотворил один из тех, кого на земле зовут сыновьями ветров.
— Доброму народу нет дело до наших страданий! — проклекотал один из младших сильфов. — Мы не примем их посланника!
— Я не посланник эльфов! — рассердился Рейнеке. — Я хочу остановить того, кто сотворил зло здесь, а сейчас находится на земле.
Сильфы переглянулись.
— Отпусти их, — потребовал старший, кивая на коней. — Ты можешь остаться.
Рейнеке сыграл ещё несколько трелей — сначала нежных, а потом всё более яростных. Кони заржали и снова пустились вскачь, огибая место, где висела в воздухе душа волшебника. Сильфы засмеялись чистым смехом, в котором слышался звон капели, и снова вскочили на спины коней.
— Что стоишь?! — возмутился Робин, колотя Рейнеке крылом по голове. — За ними!..
Рейнеке не успел даже возмутиться. Робин скакал у него на голове, бил крыльями и время от времени принимался клевать.
— Скорее! — чирикал он.
Рейнеке решился. Он подпрыгнул, поднявшись выше лошадиных спин, и опустился точно на тёмного, грозового цвета коня.
— Сыграй ему! — пропел Робин. — Сыграй, сын земли! Пусть отвезёт тебя выше! Слышишь, выше, к отцу ветров! Скорее!
Рейнеке снова приложил к губам флейту ветров. Резкая мелодия, попадающая в такт бешеной скачке, которую ему бы никогда не выдержать, сиди он на настоящей лошади в своём собственном теле. Сначала — в такт. Потом — быстрее, легче, выше. Конь поднялся на дыбы, едва не сбросив всадника, замолотил копытами по небу и ринулся вверх.
Глава десятая. Отец ветров
Небо простиралось вокруг, радуя глаз голубизной. Конь скакал и скакал, то по воздуху, то выбивая клочья из лёгких перистых облаков. Внизу проплывали деревья, дома, поля, реки… Всё выше и выше, пока впереди не встала стена из облаков, о которую конь ударился и… исчез.
— Не падай! — возмутился Робин и изо всех силёнок вцепился коготками в воротник потерявшего равновесие волшебника. Он отчаянно махал крылышками, волоча Рейнеке за собой, пока не дотащил его до просвета. — Стой, сын земли! Стой! Смотри: пол! Опирайся на него! Стой на нём!
Рейнеке послушался и выпрямился. Отмахнулся от назойливо чирикавшего над ухом королька. Душа постепенно привыкала к опоре.
— Уф! — обрадовался Робин и, кувыркнувшись, опал на тот же пол в образе уродливого ребёнка. — Ты молодец, Рейнеке-маг! Мы пришли к отцу ветров!
— Непохоже, — усомнился маг. Он ощущал странный холодок и небывалую лёгкость. — Тут только сарай какой-то… облачный.
— Сверни за угол, балда! — отозвался эльф. — И держись крепче!
Волшебник последовал обоим советам. За углом открывался коридор, встретивший их шквальным ветром. Эльф уцепился за ногу человека и прокричал:
— Иди вперёд! Иди навстречу ветру! Вперёд, сын земли!
Каждый шаг был мучителен. Голая душа дрожала на ветру, который как будто выдувал с неё налёт всего лишнего, земного, суетного. Слёзы заливали глаза, и Рейнеке ничего не видел перед собой.
— Остановись, чужак! — раздался голос, в котором слышался вой ветра.
Рейнеке протёр глаза. Перед ним, на троне из облаков, сидел сильф в бледно-голубых струящихся одеяниях, белоснежные волосы его, сплетаясь с густой бородой, трепетали на ветру… Волшебник приглянулся и понял, что они и создавали ветер.
— Поклонись ему, дурак! — прошипел эльфёныш, падая ниц. — И говори только правду, слышишь?!
— Я знаю тебя, — обратился к нему сильф, пока Рейнеке раздумывал, стоит ли ему склоняться так же унижено, как и эльфу. — Ты Робин Добрый Малый. Я знаю, чего ты хочешь, но я не знаю, зачем ты явился сейчас и зачем ты привёл сюда сына праха.
— Я хочу наказать Д'ооооврда, о отец ветров! — ответил эльф, вскакивая на ноги. — Он сотворил большое зло, но я не знаю, как!
— А сын земли?
— Я ищу Л'ииикькаю, отец ветров, — неуклюже поклонился Рейнеке. — Она… на земле мы были вместе.
Взгляд небесно-голубых глаз сильфа был печален.
— Разве ты не знаешь, что дочери воздуха забывают всё, что происходило с ними на земле, когда возвращаются обратно? Разве ты не знаешь, что они хотят это забыть? Что жизнь их на земле мучительна и ужасна?
— Он не знает, — вылез Робин. — Но он дарил Л'ииикькае вкусную музыку и аппетитные чары!
— Разве он не знает, что волшебники — наши враги? — поднял белоснежные брови сильф.
— Он не знает! — снова ответил эльф.
— Я ищу Л'ииикькаю, — упрямо произнёс волшебник. — Я не верю, что жизнь её со мной была ужасной.
— Разве ты не знаешь, что такое — дочери воздуха? — покачал головой сильф. — Какую жизнь они ведут? Смотри!
Ветер, вплетённый в его бороду, подул прямо в лицо волшебника. На глазах снова выступили слёзы. Рейнеке моргнул, и вдруг увидел…
Вода… много воды… безграничные просторы воды… море… понял он не сразу. Только море бывает таким бескрайним. Рейнеке никогда его не видел — и немедленно дал себе слово дойти. Чтобы увидеть это своими глазами.