К тому же на небе не так много закоулков и укромных мест. Мне некуда было укрыться от навязчивого поклонника, который летал за мной, уговаривая, прося, умоляя, требуя… но дочери воздуха выбирают сердцем. Дочери воздуха не соглашаются на то, что есть…
Невесело было мне, когда меня подхватили ласковые ветерки и закружили в победном танце. Не хотелось мне плясать вместе со всеми. Не хотелось, чтобы приходила весна, чтобы добрели ветра. Мне было невесело, так зачем мне радоваться с остальными?..
Этот голос я бы узнала из тысячи. Даже забыв всё, что меня связывало с жизнью на земле, забыв о смертном теле, даже забыв об отложенном мной яйце, я бы всё равно — узнала.
Тот единственный день в году, когда земля не тяготит и не мучает детей воздуха. Самый светлый праздник. Кто ещё мог испортить его, как не Робин Добрый Малый?
— Робин! — окликнула я. Эльфёнок осклабился, расплылся в злой и радостной улыбке.
Кто-то в толпе вздрогнул. Я всмотрелась в его лицо и застыла. Это лицо. Эти глаза. Некрасивый человек с завораживающим голосом. Второе из трёх.
— Л'ииикькая, любимая! — это сказал не он. Я моргнула, привыкая к людскому зрению. Робин же назвал имя…
— Здравствуй, Д'ооооврд, — степенно кивнула я.
Даже здесь.
Даже здесь от него никуда не деться.
— Лика… — это произнёс человек. Произнёс тихо и потеряно.
Я отвела взгляд.
— Я обвиняю Д'ооооврда! — продолжил вопить эльфёнок. — Он подверг Л'ииикькаю человеческой магии! Он отдал её в руки чёрного мага!
Я бросилась к ним, схватила мальчишку за уши, без труда оторвала от Д'ооооврда, развернула к себе.
— Что ты мелешь?!
Робин засмеялся, оскалив мелкие острые зубы.
— Всё за всё, Л'ииикькая, ты помнишь? Я исполняю обещание. Всё за всё!
И тут же эльфёнок покатился по траве, отброшенный рукой моего… жениха?.. предателя?..
В руке Д'ооооврда появился меч. Меч ветров, то оружие, которое есть на зеле у любого из детей ветров, который по воле владельца становится то мечом, то простым ножом. То оружие, которое позволяет разбивать чужую магию. Которое может убить магию в человеке. Меч ветров… но… какой-то… неправильный… словно он не должен был находиться в этих руках. И — знакомый. Где я могла его видеть? Ведь на небе ножи — это часть нас самих, их видно только на земле… Я вгляделась в линию лезвия… меч был женским. Откуда у Д'ооооврда женский меч?!
Мой нож — меч ветров — признавал, кроме меня, смертного человека, ставшего вторым из трёх. Кем и для кого должен был стать Д'ооооврда, чтобы держать в руках чужой женский меч?!
— Замолчи! — потребовал Д'ооооврд.
Эльф бестрепетно взглянул на сильфа.
— Это не твой нож, сын ветра, — сказал эльфёнок. — Это нож твоей матери, так ведь? Твой отец — смертный, ты не родился с мечом, как другие дети ветра.
На Д'ооооврда было неприятно смотреть. Он гордо выпрямился, держа меч в руках со странно-привычной ловкостью. От него пахло гневом и предательством так, что перехватывало дух. Эльфы с интересом разглядывали его, мои собратья морщились, а кое-кто зажимал нос от отвращения к разлившейся на поляне вони.
Довард не стал отвечать эльфу. Он опустил меч и шагнул к Лике.
— Ты обещала дать мне ответ сегодня, Л'ииикькая! В праздник добрых ветров!
На лице Лики появилось очень… человеческое выражение. Тоска. Усталость. Досада.
— Мне принадлежит первое из трёх, — без выражения произнесла девушка.
— Я дам тебе другое! — пылко возразил Довард. Рейнеке сжал кулаки и невольно шагнул к ним… попытался. Что-то держало его за ноги. Кто-то.
— Тихо, сын земли, — прошептал Робин. — Это — не твоя забота.
Лика закатила глаза.
— Никто не поймает меня в клетку! — отчеканила она и отпрыгнула назад. В её руке появился меч, похожий на тот, который держал самозванный жених. Стриж на рукояти раскрыл крылья и издал пронзительный свист, которому ответил стриж на мече Доварда. У того опустились плечи.
— Я не стану с тобой драться, — потерянным голосом произнёс полусильф.
Я почувствовала, как меня захлёстывает бешенство. Дикая, неукротимая ярость, чувство на грани радости. Счастье, вывернутое наизнанку. Откликаясь на мой призыв, запели ветра, окружая меня стеной.
— Ты станешь со мной драться, Д'ооооврд, потому что я буду драться с тобой! Ты предал меня людям! Ты загрязнил меня смертным прахом!
— Это ложь!
— Да от тебя смердит подлостью, — выплюнула я. — Ты будешь со мной драться или погибнешь!
Д«ооооврд отбросил материнский меч и упал передо мной на колени.
— Убей меня! — закричал он и в воздухе запахло таким отчаянием, что у меня перехватило дыхание. — Убей, потому что без тебя я жить не хочу!
Я попятилась. Мне стало противно. Так не поступали сильфы. Сильфы никогда не поступали так, как этот… этот… получеловек.
Я пропустила тот момент, когда Д'ооооврд вдруг поднялся, метнулся к мечу и…
— Хватит!
Голос маленького эльфа прозвучал могущественным заклинанием. Все застыли.
— Всё за всё, так, Л'ииикькая?
Я глубоко вздохнула. Ярость успокаивалась, стихали ветра.
— Рассуди нас, Робин Добрый Малый. Меня, этого мужчину и того, — кивнула я на Рейнеке.
Рейнеке…
Это его имя.
Рейнеке-маг.
Человек, ставший отцом моего ребёнка.
Я так злилась на него — там, на небе. За что? Он дал мне много радости. Много вкусной магии. И… он изменился.
Рейнеке-маг застыл, напряжённо глядя на меня и на мужчину, добивавшегося моей руки. Рядом с ним застыла женщина из моего народа, женщина, которая давно не отряхивала с себя смертный прах.
Она хотела его… защитить? Но почему? Зачем? И кто она ему? Почему она, а не я?
И почему он не уберёг мой подарок?..
Я посмотрела ему в глаза.
— Я тебя помню, — сказала я. Что-то дрогнуло в его глазах… в лице…
Голос Лики прозвучал с такой неожиданной мягкостью, что Рейнеке на миг показалось, что он грезит. Никогда она не была так нежна с ним. Она не сделала к нему движения. Один только голос. Выражение лица. Взгляд. И этого было достаточно.
Довард рванулся к волшебнику, но эльфёнок поднял руку и полусильф словно наткнулся на невидимую стену.
Эльфы расступились пропуская своего повелителя. На сей раз его венчала корона из первых цветов весны.
— Рассуди их, Робин, — кивнул эльф. — Мы посмотрим, что ты умеешь.
Робин надулся от важности. Он подпрыгнул, схватил Доварда за волосы и отскочил прежде, чем тот успел его ударить. В руках у мальчишки был зажат клок волос. Насупившись, эльфёнок сплёл уже знакомую Рейнеке конструкцию, только на этот раз у весов было 4 плеча. Рейнеке узнал свои волосы, прядь Лики и… седые, сероватые бесцветные волосы. По тому, как вздрогнула и застыла тётушка Меик, Рейнеке догадался, кого с кем собирается рассудить эльфёнок. Он привязал свои весы к травинке и раскрутил её. Рейнеке почувствовал, как у него темнеет в глазах, но устоял на ногах. Рядом осели на траву тётушка Меик и Лика. У Доварда подкосились колени.
— М'ееейиик, — мягко обратился к старшей женщине Робин. Одетые в серебристые одежды эльфы помогли ей подняться. — Земля гнетёт тебя. Человек поймал тебя в ловушку, но сейчас ты можешь стать свободной.
Тётушка Меик неуверенно оглянулась на остальных.
— Я могу вернуть тебе небо, — продолжил Робин и повелитель эльфов за его спиной согласно кивнул. — Чего ты хочешь?
— Небо… — повторила за ним тётушка Меик. В её голосе звучала тоска. Женщина бросила короткий взгляд на сына, тот втянул голову в плечи и отвернулся.
Робин кивнул.
— Л'ииикькая? — спросил он девушку. Та поднялась на ноги самостоятельно.
Пришла моя очередь отводить взгляд. Я посмотрела на Д'ооооврда. Как он надоел мне! Ещё там, на небе! Перевела взгляд на Рейнеке. Человек… всего лишь человек. Второе из трёх — имеет ли это значение? Я вдруг подумала, что до сих пор не видела своего ребёнка. Даже моя мать интересовалась им больше, чем я, и не раз летала над тем ручьём, где я оставила яйцо.
— Ты знаешь, чего я хочу, — сказала я эльфёнышу.
Робин подмигнул.
— Рейнеке? — спросил эльфёныш. Маг пожал плечами.
— Лика, — кивнул он на девушку. — Но я хочу, чтобы она была счастлива, а ей нужно небо.
Робин кивнул, и вместе с ним кивнул повелитель эльфов.
— Это всё? — вкрадчиво спросил эльфёнок.
— Ребёнок, — снова пожал плечами волшебник. — Даже если ему нельзя жить среди людей, я хочу его видеть. Хочу воспитывать.
— А если это она? — коварно спросил эльфёнок.
— Или её, — согласился Рейнеке.
— Но это же моё яйцо! — возмутилась Лика. — Я хотела забрать его с собой в небо!
— Он не создан из воздуха, Л'ииикькая, — напомнил Робин. — И я не могу за него решать, пока он не войдёт в возраст. Ты можешь лишь иногда брать его с собой. Не навсегда, а только на время.
Лика вдруг засмеялась.
— Тогда мы воспитаем его вместе, так ведь, Рейнеке-маг?
Лицо у Рейнеке было до того ошарашенное, что я засмеялась снова. Он медленно, словно с трудом, протянул мне руку и я вложила в неё свою. Его пожатие было крепким, но не мучительным и я, повинуясь внезапному порыву, бросилась в его объятья.
Поцелуй имел цветочный привкус — сладость и горечь, нежность и страсть. Рейнеке забыл обо всём, прижимая к себе возлюбленную. Воздух наполнился запахом цветущего луга.
— Я не забыл о тебе, Д'ооооврд, — торжественно проговорил Робин.
— Убей меня, — сквозь зубы ответил полусильф, всё ещё стоящий на коленях.
— Зачем? — пожал плечами эльфёныш. — Я отниму у тебя половинчатую природу и ты станешь обычным человеком. Ты забудешь о небе и о сегодняшнем дне, но через год придёшь сюда снова. И если ты позовёшь меня, ты получишь дар эльфов.