– Проезжайте, проезжайте, – заявил полицейский, приближаясь к Роберту медленно, вежливо, но угрожающе. – Здесь нельзя останавливаться!
Роберт вышел из машины.
– А, мистер Блэр! Не узнал вас, сэр. Прошу прощения.
– Это что – известь?
– Нет, сэр, краска, и притом лучшего качества.
– Боже милосердный!
– Бывают люди, которые так никогда и не станут взрослыми.
– В каком смысле?
– А в таком, что их так и подмывает написать какую-нибудь пакость на стене или на заборе. Одно хорошо: могли написать что и похуже!
– Виновных не поймали?
– Нет, сэр. Я пришел сравнительно недавно разогнать зевак, их тут было порядочно, а надписи на стене уже были.
– Шарп знают?
– Да, я сообщил им. Мы выработали код связи. К полицейской дубинке я привязываю платок и, когда мне надо с ними поговорить, размахиваю им над воротами. Хотите войти, сэр?
– Нет. Попробую им дозвониться. Не стоит вызывать мисс Шарп к воротам. Если так пойдет и впредь, то надо будет найти ключ к воротам, а мне иметь дубликат.
– Похоже, что продолжаться будет, сэр. Видели сегодняшнюю «Эк-Эмму»?
– Видел.
– Ну и болтовня, – сказал полицейский, теряя свое хладнокровие при упоминании об «Эк-Эмме». – Ведь что пишут-то, что мы ни на что не годные людишки. Лучше бы они агитировали за то, чтобы нам платили побольше, а они только и знают, что ругать нас напропалую.
– Если только это вас может утешить, вы попали в хорошую компанию, – отозвался Роберт. – Эта газетенка оскорбляет все, что заслуживает уважения и похвалы. Сегодня или завтра утром я пришлю кого-нибудь, пусть уничтожат эту мерзкую надпись. Вы тут долго пробудете?
– Мне велено оставаться до темноты.
– А не на всю ночь?
– Нет, сэр. У нас людей не хватает. Но все будет в порядке. Когда стемнеет, люди расходятся по домам. Особенно жители Ларборо. Они не любят бродить за городом, когда темно.
Роберту стало не по себе, ему вдруг вспомнилась та неестественная тишина, царившая в этом одиноком доме. Страшно думать, что две женщины – одни в этом поруганном, окруженном ненавистью доме. Правда, ворота на засове, но если люди взбираются на стену, чтобы выкрикивать оскорбления, то им ничего не стоит и спрыгнуть во двор.
– Не беспокойтесь, сэр, – сказал полицейский, увидев помрачневшее лицо Роберта. – Ничего с ними не случится. Это Англия, в конце концов!
– Так же как и «Эк-Эмма»! – отозвался Роберт. Но все-таки сел в свою машину. В самом деле, это же Англия, а английские деревни славятся тем, что в чужие дела не лезут. Да и после наступления темноты все, пожалуй, действительно разойдутся по домам.
Глава двенадцатая
Когда машина подъехала к гаражу на Син-лейн и остановилась, Стэнли, снимавший комбинезон у дверей конторы, взглянув на лицо Роберта, спросил:
– Неудачно поставили, сэр?
– Тут не в лошадях дело, – сказал Роберт, – а в человеческой натуре.
– Ну, если вы начнете думать о несовершенстве человеческой натуры, у вас ни на что другое и времени-то не хватит. Вы что, хотите кого-то перевоспитать?
– Нет, я хочу найти кого-нибудь, чтобы стереть краску со стены. Необходимо, чтобы кто-нибудь стер слова, намалеванные на стене дома Фрэнчайз. Но почему-то ни у кого на это времени нет.
– А что за надпись? – спросил Стэнли.
Тем временем из узкой двери конторы высунулся Билл. Роберт объяснил, что это за надпись, и добавил:
– Белая краска высшего качества. Так по крайней мере сообщил мне полицейский, который там дежурит.
Билл присвистнул. Стэнли молчал, задумчиво глядя себе под ноги.
– Кого вы просили? – поинтересовался Билл.
– Многих, – ответил Роберт, – но никто не пожелал этим заняться ни сегодня вечером, ни завтра утром. Мне сказали, что все мужчины с утра уйдут на работу.
– Трудновато поверить, – протянул Билл. – Только не говорите мне, что они боятся тех, кто это написал.
– Нет, я так не думаю, будем справедливы. Возможно, хотя никто мне этого прямо не сказал, они считают, что обитательницы Фрэнчайза эту надпись заслужили.
Стэнли вдруг стал снова натягивать свой комбинезон.
– Когда я служил в армии, пришлось мне побывать в Италии. Вот оттуда-то я вынес сильную нелюбовь ко всяким заборным лозунгам.
– А чем ее можно уничтожить? – спросил Билл.
– Какой смысл иметь самую современную и прекрасно оборудованную станцию техобслуживания, если у нас ничего не найдется, чем бы смыть краску? – проворчал Стэнли, застегивая молнию на комбинезоне.
– Вы и впрямь возьметесь за это дело? – спросил Роберт с радостным удивлением.
Билл улыбнулся своей широкой улыбкой:
– Два бывших солдата и пара добрых щеток. Что вам еще надо?
– Спасибо вам. Спасибо вам обоим! Только бы уничтожить эту надпись до рассвета, больше я ничего не хочу. Хотите, я приеду вам помочь?
– Ну, знаете, – возразил Стэнли, – для такой нехитрой работы помощь не нужна. В крайнем случае прихватим с собой Гарри (Гарри был мальчиком на побегушках в гараже). – Вы, по-моему, еще не ужинали, а я слышал, что мисс Беннет терпеть не может, когда у нее на кухне что-нибудь пережаривается. Вы не против, если на стене останутся пятна? Мы же, в конце концов, не маляры!
Когда Роберт шел по Хай-стрит к своему дому, все магазины были уже закрыты, и внезапно он почувствовал себя чужим в этом городе, на этих улицах. Он был далек мыслями от Милфорда, а теперь, после дня, проведенного в Ларборо, ему казалось, что он отсутствовал целую вечность. Приятная тишина дома после мертвой тишины Фрэнчайза действовала успокаивающе. Слабый запах печеных яблок шел из кухни. В полуоткрытую дверь гостиной было видно, как полыхает огонь в камине. Здесь было тепло, уютно, а главное – безопасно.
С чувством смутной вины за этот уют Роберт поднял телефонную трубку.
– А, это вы, как хорошо! – воскликнула Марион, после того как Роберту удалось наконец убедить коммутатор, что намерения его вполне благородны, и радость, прозвучавшая в ее голосе, застала Роберта врасплох. Перед глазами его все еще стояла надпись на стене, и у него сжалось сердце и перехватило дыхание. – Я так рада! Я все думала, каким образом мы сможем поговорить с вами, но надеялась, что уж вы-то сумеете прорваться. Вы, вероятно, сказали, что вы – Роберт Блэр, и коммутатор предоставил вам полную свободу действий.
«Как это похоже на нее!» – подумал он. В словах «уж вы-то сумеете прорваться» прозвучала благодарность, а конец фразы она произнесла иным тоном, слегка насмешливым.
– Полагаю, вы видели украшение у нас на стене?
Роберт сказал, что видел, но никто не увидит, ибо до восхода солнца надпись будет уничтожена.
– Два парня, работники гаража, решили смыть надпись сегодня же.
– И смоют?
– Не знаю, но уж если Стэнли и Билл что-то решили, они своего добьются. А у меня для вас есть добрые вести. Я установил, что Икс существует. Она встретилась с ним однажды в кафе. Подцепила его в отеле «Мидланд».
– Подцепила? Но ведь она же совсем ребенок, и… А впрочем, раз этот ребенок смог выдумать такую историю, значит, он способен на все! Каким образом вы это узнали?
Он рассказал ей, а затем спросил:
– Нелегко вам пришлось сегодня?
– Да, у меня такое чувство, будто я выпачкалась с головы до ног. Пожалуй, самое отвратительное – это письма. Почтальон вручал их полиции для передачи нам. По-моему, редкий случай, когда полиция распространяет гнусную литературу.
– Могу себе представить эти письма. Хотя этого и следовало ожидать.
– Вообще-то мы с мамой получаем мало писем, и мы решили, что просто будем, не распечатывая, сжигать конверт, если на нем незнакомый почерк.
– Вы сегодня видели Невила?
– Нет, но от него тоже пришло письмо. Впрочем, вовсе даже не письмо, а поэма.
– Так, так. Вы ее поняли?
– Нет, конечно. Но звучит она приятно.
– Велосипедный звоночек тоже звучит приятно.
Ему показалось, что она усмехнулась.
– А знаете, это действительно приятно, когда целая поэма посвящена твоим глазам и бровям. Но еще приятнее, когда стену твоего дома очищают от разной пакости. Я очень благодарна вам и этим двоим, как их… Стэнли и Биллу. Если вы хотите быть еще более добрым, то, может, пришлете нам что-нибудь поесть?
– Боже мой! – воскликнул он, ужаснувшись своей собственной тупости. Вот что значит, когда тетя Лин ставит все перед тобой и только что не жует за тебя! – Ну да, разумеется! Я забыл, что вы не можете пойти за покупками.
– Не только это. Каждый понедельник нам привозили заказ. А сегодня не привезли. Возможно, – быстро добавила она, – шофер приезжал и просто не мог до нас добраться. Во всяком случае, мы будем очень, очень благодарны, если вы… У вас карандаш под рукой?
Она продиктовала ему то, что нужно купить, а затем спросила:
– Мы не видели сегодняшней «Эк-Эммы». Там было что-нибудь про нас?
– Увы. Я привезу вам номер завтра утром вместе с продуктами.
– Боюсь, мы отнимаем у вас слишком много времени.
– Ваше дело стало и моим личным делом, – возразил он.
– Личным?
– Мечта всей моей жизни – разоблачить Бетти Кейн.
– А, понимаю. – Голос ее звучал полуоблегченно-полу… – но, быть может, ему это почудилось? – разочарованно. – Ну что ж. Будем рады видеть вас завтра.
Но им пришлось увидеться задолго до назначенного часа.
Лег он рано, но заснуть сразу не смог: то репетировал телефонный разговор (завтра он собирался звонить Кевину Макдэрмоту), то пытался разгадать загадку Икса, то думал о том, спит ли Марион в этом старом, погруженном в немую тишину доме или не спит, прислушиваясь к каждому шороху… Спальня Роберта выходила на улицу, и около полуночи он услышал, как у дома остановился автомобиль, а затем послышался голос, вернее, не голос, а хриплый шепот:
– Мистер Блэр! Мистер Блэр!
Роберт высунулся в окно. У машины стоял Билл.
– Неприятности в доме Фрэнчайз! Я еду в полицию. Позвонить было нельзя: отрезан провод, но я решил, что и вы должны знать. Заеду за вами на обратном пути.