Боги, сколько же накопилось вопросов.
Макс бегло глянул вниз и легко, грациозно прыгнул с обрыва в пруд. Спустя мгновение его голова появилась над поверхностью воды, и он откинул с лица мокрые волосы.
– Так гораздо лучше. Теперь твой черед.
Я перевела взгляд с камней на воду, подавив растущее чувство неуверенности.
Я повторила его путь: взобралась на край обрыва, затем сняла прилипшую рубашку и брюки, оставив только нижнее белье – замшевую майку и шорты. Этот наряд был намного менее откровенным, чем тот, что я была вынуждена носить каждый день у Эсмариса, и даже тогда я особо не задумывалась о степени своей обнаженности. Но сейчас я кожей ощущала прикованный ко мне взгляд Макса; впрочем, это меня не смущало.
Однако эта мысль отошла далеко на задворки моего сознания, стоило чуть заступить за край обрыва и взглянуть вниз.
Тянулись мгновения.
– Ну? Ты что, боишься? – наконец спросил Макс.
– Нет, – солгала я.
Обрыв возвышался над водой всего футов на десять. Совсем невысоко.
– В Трелле… очень мало воды, – запинаясь, добавила я.
– Ты не умеешь плавать?
Когда я наконец заставила себя посмотреть на Макса, он едва сдерживал ехидную ухмылку.
– Обещаю, что не дам тебе утонуть. Хотя, конечно, если ты не хочешь купаться…
– Хочу, – быстро возразила я, как будто даже предполагать обратное было откровенной нелепостью.
Я уже знала этот его тон: он означал, что я должна довести дело до конца.
Я зажмурилась. Мир ускользнул из-под ног, и вот я уже стремительно падала…
Удар о холодную воду – и я погрузилась в холод и мрак.
В испуге беспомощно заколотила по воде руками и ногами.
«Ты ведь обещал, что не дашь мне утонуть, подлец!» – хотелось крикнуть. Но разумеется, я не могла ни кричать, ни дышать, ни даже что-либо видеть.
Внезапно я ощутила, что неведомая сила поддерживает меня снизу, словно сама вода толкает тело вверх, борясь с тяготением.
Моя голова показалась на поверхности, и я закашлялась. Руки инстинктивно метались в попытке ухватиться за Макса, за любую соломинку, которая могла бы удержать меня на плаву.
– Расслабься. Замри, почувствуй себя.
Почувствовать себя? И вдруг я осознала: я удерживаюсь на поверхности воды, не прилагая усилий. Вода подталкивала меня снизу, не давая провалиться в свою толщу, поддерживала. Я поджала пальцы ног и зажмурилась, когда их защекотало течением.
– Это ты помогаешь? – Я повернулась к Максу.
– Нет. – Макс выглядел довольным; вода мягко плескалась вокруг его плеч. – Ты сама все делаешь.
Я?
И, словно по его подсказке, течение внезапно утихло, и я почувствовала, что падаю. На этот раз Макс меня подхватил и осторожно придержал, направляя к берегу. Мои ноги коснулись упругого дна. Вынырнув на поверхность, я снова закашлялась, отплевывая воду.
Очень неприятные ощущения.
– Понравилось?
Макс не убирал ладонь с моей руки, словно опасаясь, что я решу уплыть. Дождавшись моего кивка, он продолжил:
– Со временем у тебя будет лучше получаться. По крайней мере, научишься уверенно управлять своим телом.
Я провела рукой по водной глади, рассматривая свою пятнистую кожу сквозь поднявшуюся рябь. Попыталась направить воду, заставляя ее двигаться в унисон со мной, образовывая маленькие водовороты вокруг пальцев. Довольная улыбка приподняла уголки моего рта.
Я и раньше придумывала небольшие трюки с водой для своих выступлений, но они мало походили на то, что я делала сейчас.
– Ты выглядишь слишком довольной собой. – Макс поманил меня. – Но не забывай, что ты пока не пробовала управлять водой. Попытайся призвать своих любимых бабочек, и мы посмотрим, насколько оправданна эта ухмылка на твоем лице.
Я послушалась. Первые бабочки вышли неряшливыми и тяжелыми, с них вовсю капала вода. Но вскоре у меня начало получаться призывать изящные, подчиняющиеся моей воли создания.
– Уже лучше, – сказал Макс. – Это похоже на обучение другому языку. Как только начнешь понимать интонации, сразу становится легче. Мне было любопытно, как далеко ты сможешь зайти.
– А ты так можешь?
– Я плохо говорю на языке воды. Как правило, считается, что вода и воздух являются стихией вальтайнов, в то время как солариям больше подходят тяжеловесные элементы, например огонь и земля.
– Серьезно? – Я выгнула бровь. – Ты не умеешь управлять водой?
Если мой вопрос звучал как вызов, это было намеренно. За все время нашего обучения я ни разу не видела, чтобы Макс использовал собственную магию. А после вчерашних событий меня все сильнее разбирало любопытство.
– Кое-что умею.
Он посмотрел на меня так, будто прекрасно понял, на что я рассчитываю. Я уже хорошо знала это скептическое выражение лица: раскосые глаза чуть прищурены, уголок поджатого рта слегка приподнят.
– Что именно?
Макс замешкался, словно решая, стоит ли принимать вызов.
Затем осторожный, оценивающий взгляд сменился сосредоточенным, и я поняла, что выиграла. Макс сделал несколько шагов по мелководью туда, где вода достигала талии, не закрывая грудь, и распластал руки по гладкой блестящей поверхности.
Сперва не происходило ничего особенного. Но вскоре вокруг него начали появляться пузыри, увеличиваясь в размерах с каждой секундой, словно вода закипала.
Или…
В голове возникло воспоминание о детской шалости и отказывалось уходить.
Я не могла ничего с собой поделать. Я зажала нос.
– Макс! – потрясенно выдохнула я. – В Трелле считается очень неприличным делать это на людях.
Какое-то мгновение Макс недоуменно смотрел на меня. Затем его лицо озарилось пониманием, и рот сжался в очень напряженную, совершенно прямую линию.
– Тисаана… Разрази меня Вознесенные, неужели ты отпустила шутку про пук?
Я просто стояла, зажав нос и ухмыляясь.
В свое время мы с Серелом овладели таким глупым юмором в совершенстве. Я даже не осознавала, что скучаю. По шуткам, пусть даже самым примитивным.
Рот Макса дернулся. Сначала левый уголок, потом правый. А затем мой учитель вдруг разразился громким, безудержным смехом. Тут я поняла, что никогда раньше не слышала, как он смеется, по крайней мере искренне. Мне доставались лишь язвительные смешки и саркастические ухмылки.
Сразу захотелось почаще видеть его смеющимся.
– Прости, – извинилась я, не чувствуя ни малейших угрызений совести. – Не смогла удержаться.
Макс покачал головой, все еще посмеиваясь:
– Даже не знаю, что меня поражает больше: сам факт, что ты решила пошутить, или то, что последний раз я слышал такие шутки в пятилетнем возрасте. Надеюсь, тебе полегчало и ты дашь мне сосредоточиться?
Его улыбка исчезла, между бровями залегла складка. Пузыри поднимались все быстрее.
Вдруг из воды вырвалась струя пара, на несколько секунд окутав меня серым теплым облаком. Постепенно облако рассеялось, но я не сразу поняла, что передо мной возвышается огромная змея, слепленная из густого тумана. Она поднималась все выше, и мне пришлось завороженно вытянуть шею, рассматривая ее призрачную морду.
А затем она бросилась на меня, обхватила влажным теплым объятием и взлетела в небо. Ей удалось достичь облаков, когда она наконец рассыпалась – и тут я не могла не улыбнуться – на тысячи маленьких бабочек. Уверена, что с земли ее было видно за несколько миль.
Когда я перевела потрясенный взгляд на Макса, его кожа блестела от пота. Он окунулся с головой и вынырнул, отбрасывая с лица волосы.
– И это все? – небрежно спросила я. – Очень… эффектно.
Ладно, не буду скрывать: я была под впечатлением.
– Надо же, сегодня ты решила продемонстрировать свой словарный запас. – Он выглядел довольным собой, хотя и пытался это скрыть. – Не помню, разве я разрешал тебе закончить урок?
Я сумела вызвать бабочку с такими искусно вычерченными крыльями, что они казались полупрозрачными, и довольно улыбнулась.
– Хорошо, – одобрительно кивнул Макс, затем более серьезным голосом спросил: – Сегодня ты себя лучше чувствуешь?
Мне действительно хотя бы на несколько минут удалось отвлечься от воспоминаний о вчерашнем дне. Но стоило подумать о произошедшем, как щеки запылали от стыда.
– Да.
– Тебе нелегко пришлось.
Я не услышала вопроса в его тоне. Ему и не было нужды спрашивать, настолько очевидно меня вчера переполняли чужие эмоции. Я едва не утонула в них.
– Вчера я столько всего чувствовала, – тихо сказала я. – Мысли толпы. Лорда. Королевы. Все сразу.
Мне с трудом удалось выдавить даже такое маленькое признание в своей уязвимости.
Но тут лицо Макса смягчилось, и он спросил на удивление мирным тоном:
– И часто у тебя возникают трудности в толпе?
Я вспомнила день, когда впервые увидела Серела, как я давилась эмоциями рабов в той яме. Самая настоящая пытка.
– Иногда, – призналась я.
– Обычная проблема для вальтайнов. Я привел тебя на эту поляну не просто чтобы искупаться. Поначалу я точно не знал, как помочь тебе справиться. Мне такие ощущения совершенно незнакомы.
Его пальцы скользили по поверхности, оставляя на воде рябь.
– Но ты вальтайн и очень чувствительна к тому, что выбрасывает в мир разум других людей. Как эти волны.
Я проследила за его руками, скользящими по воде, и меня осенило:
– Как вода.
– Верно. – Он наградил меня слабой улыбкой. – Каждый вальтайн чувствует и понимает их по-разному, что для тебя не новость. Но мы знаем, как ты их ощущаешь.
– Эмоции?
– В целом довольно мягко, учитывая, на что способен разум вальтайна. А если людей вокруг немного, то и вовсе не о чем беспокоиться.
Словно демонстрируя свою мысль, он окунул кончики пальцев в воду – на поверхности остались тонкие ровные круги.
– Но когда ты оказываешься перед толпой…
Я подняла руки и с силой опустила их в воду – в воздух взмыл фонтан брызг.
Макс поморщился, когда его окатило водой:
– Именно.
Он указал на воду, по которой во всех направлениях перекатывалась бурлящая рябь.