Мы свернули за угол.
– В первый раз Азин со своими людьми устроили отчаянную резню среди врагов Эсмариса, убивая без разбору всех, кто мог иметь отношение к его смерти.
Волоски у меня на шее встали дыбом. Азину подвернулась прекрасная возможность – в виде повода – подмять под себя соперничающие семьи. Он затеял очень опасную игру.
– Но потом, когда я навестил поместье несколько месяцев спустя, появились другие проблемы. Поместье столкнулось с ответным возмездием со стороны других лордов. Слухи об этом ходили по всему Треллу.
У меня задрожали руки. С каждым новым поворотом истории перед глазами вставал очередной способ, как мог погибнуть Серел: во время первоначальной бойни, при внутренней чистке или отправлен умирать за амбиции человека, которого презирал.
Мы остановились перед какой-то дверью. Я коснулась руки Зерита, сначала чтобы привлечь его внимание, но потом поняла, что мне нужно за что-то держаться.
– Скажи мне. Ты нашел его? Человека, о котором я просила?
Зерит бросил на меня серьезный, непроницаемый взгляд. Он потянулся к дверной ручке, но пока не поворачивал ее.
– Я сделал все, что мог. Я знаю, что для тебя это важно.
Важно для меня? Мне хотелось кричать. Неужели ты думаешь, что я беспокоюсь о себе?
Все, что случилось, касалось не только меня. Над головами тысяч людей нависла неминуемая угроза.
Мои пальцы невольно сжались так сильно, что я почувствовала, как ногти впились в его мускулистую руку.
– Покажи мне.
Зерит открыл дверь.
Глава 31
Я сжала сердце в кулак так сильно, что не сразу смогла понять, что лежащее изломанное тело на кровати – не Серел.
Человек лежал, отвернувшись от меня и уткнувшись лицом в подушку. Его голову венчала копна медно-рыжих волос, а руки, вытянутые вдоль тела над слоями одеял, были длинными и неуклюжими, в отличие от жилистых, загорелых рук Серела.
Я замерла, не понимая, что я испытываю – разочарование или облегчение. Но какие бы мысли ни начали роиться в голове, они испарились, стоило лежащему в постели повернуть голову и посмотреть на меня.
Я стиснула зубы, чтобы не закричать.
На долю секунды я даже не поняла, что повернутое ко мне лицо принадлежит человеку.
Но он был не просто человеком. Передо мной оказался старый друг.
Я заставила себя проглотить поднявшийся ужас. Мне это удалось, потому что, когда я заговорила, мой голос звучал настолько спокойно и мелодично, что я сама его не узнала.
– Вос, – выдохнула я по-теренски. – Я так рада тебя видеть.
В глазах Воса мелькнуло удивление. Я едва его заметила, в основном потому, что не могла оторвать взгляд от двух зияющих треугольных дыр на том месте, где должен был находиться нос. И от ожога, сморщившего веснушчатую кожу на правой щеке. От шрама, рассекавшего надвое верхнюю губу.
Нет. Надо смотреть в глаза. Они остались прежними.
Точно такими же, какими я запомнила их при последней встрече в конюшнях Эсмариса, когда мне пришлось обмануть его, чтобы выскользнуть.
Вос уставился на меня немигающим взглядом, никак не выказывая, что узнает. Я ринулась через комнату и упала на колени рядом с кроватью. Протянула мысленную нить, чтобы коснуться его разума, пробежаться по воспоминаниям, но меня встретила жгучая волна боли и ярости, настолько сильная, что я едва не сбросила свою маску любезности.
Дыхание Воса, вырывавшееся из дыр на месте носа, участилось. И выражение его лица стало жестче.
– Вос… – Я накрыла его руку своей и даже не вздрогнула, когда нащупала под одеялом только два пальца.
– Что ты здесь делаешь? – Его голос надломился, как треснувшая ветка, со злобным коротким хрустом. – Похоже, ты добралась куда хотела, так?
– Ты тоже. Ты на острове Ара. Теперь ты свободен.
Какое-то время он молчал. Затем ярость окутала его черты огненным покрывалом, мышцы вокруг отсутствующего носа дернулись – появилась гримаса, которая должна была напоминать усмешку, рассеченная губа скривилась. Я всегда любила Воса за его нескрываемую живость – каждая эмоция, даже самая мимолетная, проступала на его лице яркими красками. Теперь его лицо пылало темным гневом и болью.
– Свободен? – выплюнул он. – Ты называешь это свободой?
– Ты находишься под защитой самых могущественных повелителей магии в мире. Они обязательно помогут тебе. – Я одновременно коснулась его руки и разума. – Ты не останешься таким навсегда. Обещаю, что тебя вылечат.
Я надеялась, что не вру ему. В очередной раз.
– Это случилось со мной из-за тебя. – Он отдернул свою руку. – Ты думала о том, что меня ждет, когда солгала мне в тот день? Думала о том, что со мной будет, когда они узнают, что ты сбежала?
Да. Я думала. Ответ комом застрял у меня в горле. Станет ли ему легче, если я признаюсь, или только хуже? И имеет ли это вообще значение?
Глаза жгло от сдерживаемых слез.
– Расскажи мне, что произошло.
– Как ты сама думаешь, что могло произойти?
Пытки. Когда Азин узнал, что Вос был свидетелем и ключевой фигурой той кровавой истории, которую он хотел рассказать миру. Наказание. За недосмотр Воса или предполагаемое предательство. Скорее всего, обе причины. Когда дело доходило до жизни рабов, треллианские лорды не отличались особой щепетильностью.
– Прости, Вос, – прошептала я. – Пожалуйста, прости меня.
Я наклонилась к нему, заглядывая в глубину его янтарных глаз. Мы оказались всего в нескольких дюймах друг от друга, и каждый шрам на его лице резал мне сердце.
– Пожалуйста, скажи мне, что случилось с Серелом? Где он?
Я не думала, что выражение на лице Воса может стать еще яростнее, но это произошло.
– Его послали на войну, затеянную Азином. Еще до того, как схватили меня. До того, как меня начали допрашивать. Так что, к счастью, мне не пришлось смотреть, как его утаскивают на казнь, когда я его выдал.
Я оцепенела. Взгляд Воса прожигал меня насквозь.
– Ведь это ты сделала, да? – прошипел он. – Ты или он. Я знаю, что это твоих рук дело.
Его голова откинулась на подушку, как будто силы разом покинули его, оставив лишь слабую вспышку ярости.
– Я им все рассказал, – прошептал он. – Но они не останавливались. Их не интересовала правда. Зачем им нужен бесполезный враг в лице нищего раба? Они замахнулись на крупную дичь. Но я все равно выдал его. И я надеюсь, что, где бы он сейчас ни был, его нос гниет в земле вместе с моим.
Я уставилась на свои руки. Когда я решилась украдкой бросить взгляд на Воса, на меня уставилось изуродованное лицо Серела.
– Убирайся. – Вос повернулся на бок, отворачиваясь от меня, так что мне оставалось только разглядывать медные волосы на затылке. – Не хочу тебя видеть.
– Ты можешь его вылечить?
Я приняла решение сразу же, как Зерит закрыл за нами дверь. Только так я могла удержаться, чтобы не утонуть в море горя и ужаса. Все мои чувства онемели, сцепленные руки тряслись.
– Вилла старается ему помочь. Но будет непросто. Шрамы, скорее всего, получится убрать. А вот с носом будет сложно. И пальцы тоже не отрастут.
– У меня есть друг-соларий. Целитель. Может быть, он сможет помочь.
Аранские слова неуклюже перекатывались на языке. Краткий разговор на теренском отбросил мой словарный запас на тот уровень, с которым я приехала на остров несколько месяцев назад. Или следовало винить то, что я не могла собраться с мыслями. Вообще не могла думать.
– Вполне может быть.
– Что-то должно найтись. Я не позволю ему остаться таким.
– Конечно, мы сделаем все, что в наших силах.
«Все, что в наших силах». Сколько раз я уже это слышала? Что подразумевается под этими словами? Они вообще что-нибудь значат?
Я резко остановилась и повернулась к Зериту:
– Когда мы отправимся в Трелл?
Белые брови Зерита удивленно изогнулись.
– Дело не только в Восе, – продолжала я. – Множество рабов пострадали даже сильнее его. Ты же наблюдал это. Да?
– К сожалению.
Я резко дернула головой:
– Я этого так не оставлю.
– Могу послать нашим доверенным лицам сообщение, чтобы они искали твоего друга. Они вытащат его оттуда, как только…
– Дело не только в нем, – возразила я резче, чем хотелось бы.
Но перед глазами всплывали имена и лица, придавая моим словам ненужную резкость. Меня волновал не только Серел. Не только Вос. И не только я сама. На каждого из нас приходилось несколько тысяч одинаково сломленных душ, которые болели, любили и горевали так же сильно, как и мы. И на каждого Эсмариса, на каждого Азина приходилась сотня треллианских лордов, которые посылали их на войну, в постель и под кнут, словно мешки, набитые костями и мясом.
Меня накрыло сразу всем случившимся сегодня. Волна эмоций грозила сбить с ног.
– Есть так много других. Мы не можем их бросить. Они бессильны. – Я посмотрела на Зерита и понизила голос. – Но мы-то нет.
– Мы? – Бровь Зерита дернулась.
– У тебя достаточно власти, чтобы помочь им.
На что только мужчины не пойдут ради своего эго. Если они готовы стирать с лица земли страны ради него, что же будет, если они решат направить свои усилия на благо.
Но Зерит лишь покачал головой.
– Боюсь, что все не так просто, – небрежно ответил он, словно отказывался от приглашения на ужин, а не оправдывал гибель тысяч людей.
– Тогда что мы сделаем?
– Тисаана…
– Мы ничего не будем делать? Ты ничего не будешь делать?
«Ничего, – подсказал внутренний голос. – Равно как он поступил с тобой, когда познакомился с милой девочкой-подростком, живущей в рабстве у развратника в четыре раза старше ее, и оставил ее на произвол судьбы».
Лицо Зерита окаменело.
– Прямо сейчас ты стоишь в Башне Полуночи, – резко сказал он. – Это не пустяк.
Что он вообще имел в виду? Я добралась сюда. Выполнила все их требования. А он чем помог? Отправил Нуре письмо с лестным отзывом обо мне? Привез с собой одного изуродованного раба, который и так уже не представлял ценности для Азина?