Я снова описал кольцо вокруг нее.
Еще один удар, еще один порез, еще одна волна боли от разложения.
Вернись, Тисаана. Покажи мне свою напористость. Покажи мне, что ты можешь это сделать. Покажи мне, что мне не придется уходить отсюда одному, упрямая зараза.
Я не мог потерять и ее. Просто не мог.
Я принял человеческий облик и остановился прямо перед Тисааной. В глазах ее была злоба, а щеки мокры от слез.
– Ты предатель! – выкрикнула она без акцента.
Она перестала походить на человека, вся обмотанная голубыми лентами света, залитая кровью. Я впервые заметил следы побоев на ее лице и изорванную в клочья одежду.
От гнева окружающее меня пламя разгорелось ярче.
Тисаана. Моя Тисаана, истерзанная всеми чудовищами мира.
Я схватил ее за плечи и прижал к стене, не обращая внимания на протестующий рык Решайе и обжигающую ладони боль.
Я держал ее там, заперев в ловушке. А потом обнял.
Я не верил, что это происходит. Я не мог отпустить ее.
По моему телу расползалось разложение, а по ее – волна пламени, синие и черные пятна плясали по нашей коже. Я прижался лбом к ее шее, хотя кожа горела от этого прикосновения.
– Вернись, – прошептал я. – Тебя ждет еще так много дел.
Решайе зарычал, пальцы впились когтями в мою спину. Глаза заслезились от боли, когда по коже расползлись ленты гнили.
Ее тело содрогнулось.
– Почему они всегда так поступают со мной? – рыдала она. – Почему они всегда используют меня и выбрасывают?
Голос дрожал так сильно, что мне почудился в нем отзвук акцента. Неужели говорила Тисаана? Мое сердце подпрыгнуло от радости и одновременно оборвалось от страха.
Я услышал глухой звук трескающегося мрамора, ощутил, как пол начал плавиться под ногами. Издалека доносились перепуганные крики. Точно так же, как в Сарлазае.
Мир по краям начал расплываться. Боль становилась невыносимой. Я почувствовал, как Тисаана обмякла в моих руках.
Она убивала меня. Мы убивали друг друга.
И если так суждено, то я хотел – всей душой хотел – сгореть здесь вместе с ней. Пусть наши кости покоятся вместе.
Но.
«Пообещай мне!» – потребовала она.
– Ты еще не закончила с делами, Тисаана, так что возвращайся.
И когда я поднял ее лицо и прижался губами к ее рту, потому что не мог больше ничего придумать в отчаянии, я молился всем богам, готовым слушать, чтобы этот поцелуй не стал последним.
Глава 76
Лицо матери на оскверненном трупе, лицо Серела, проступающее на изуродованном лице Воса, лицо Эсмариса, искаженное тенями и похожее на лицо демона. Шрамы на моей спине множились, открывались, из них сочилась кровь, они заживали и лопались снова.
Я видела, как мою семью забили до смерти в шахтах. Видела, как Серела сбила рухнувшая глыба мрамора, как того мальчика в перевалочном пункте. Я видела, как красивое лицо Макса покрывается уродливой гнилью под моими пальцами.
Серебристые нити разума все туже и туже обвивались вокруг меня, накрепко связывая с уродливым прошлым и будущим, как муху, пойманную в паутину.
«У тебя ничего не получится. Ты несешь смерть всем, кого любила. Ты позволяешь им жертвовать собой ради тебя, а потом отплачиваешь таким образом?»
Я не знала, кому принадлежит голос – Решайе или мне самой.
До меня долетали только вспышки того, что происходило снаружи, – вспышки синего и оранжевого, пламени и гниения. С каждым проблеском я отчаянно пыталась освободиться, но меня только затягивало еще глубже, чем раньше.
Паутина разума потускнела, поглощенная голубым пламенем.
Все катилось в пропасть. Все именно так и закончится, по воле Решайе, который использует мое тело, чтобы убивать и разрушать. И все, на что я могла надеяться между ужасом и кошмарами, – это что Макс успеет убить меня до того, как это произойдет.
Затем я увидела еще одну вспышку. Образ, воспоминание, принадлежащее не мне, пронеслось в моей голове. Девочка-подросток с длинными черными волосами протягивает бабочку в банке.
«Знаешь ли ты, что, когда гусеницы вьют кокон, их тела полностью растворяются?»
Кира. Сестра Макса.
Они обращаются в ничто, прежде чем стать чем-то другим.
И вдруг меня осенило. Я боролась, чтобы выбраться из собственной головы, но Решайе жил внутри меня. Он вытягивал силу с более глубокого уровня магии. И какая-то часть его силы находится внутри меня, даже если она похоронена глубоко в подсознании. Даже если мне придется пробираться сквозь темную бездну, чтобы добраться до нее.
Нити затягивались туже, звали меня, душили.
«Ты убьешь себя!» – кричало что-то во мне.
Но я не дала себе времени, чтобы прислушаться к страху. Когда на меня обрушилась следующая волна ужаса, я нырнула в ее глубину.
Я открыла глаза, и меня встретило бескрайнее пространство, залитое присыпанными пылью чернилами. И боль – настолько сильная, что у меня пульсировало в глазах.
Мир затвердел и раскололся надвое. Небо вверху, земля внизу, разделенные линией горизонта.
Степи, поняла я. Я стояла в центре безмолвных равнин, на мили вокруг колыхались травы. Лунный свет отбрасывал серебряные тени на обтрепанные метелки и лепестки полевых цветов. Они странно покачивались, словно шевелящий их ветерок шаловливо подпрыгивал. Цветы расцветали, увядали и умирали в странной последовательности, которая постоянно менялась.
Я посмотрела на свои руки: их форма тоже менялась. Как будто границы между мной и миром размывались. Я стояла без одежды, но кожа сочилась небом, словно полупрозрачная плоть медузы.
Повсюду вокруг меня текучие нити света тянулись от земли к небу.
Только одна нить вдалеке была обжигающе-фиолетовой; она пронзала землю через злобный рваный раскол. Полоса чистой магии.
Макс.
Я сразу это поняла. Единственный человек, способный черпать магию так глубоко. И, кроме того, я чувствовала его – эхо присутствия, которое я теперь знала так же хорошо, как свое собственное.
А потом я ощутила еще одно нависающее надо мной знакомое присутствие.
Я задрала голову к небу. Поняла, что от меня тоже исходит поток света, но он сгущается сверху кроваво-красным облаком.
И у него есть глаза.
Глаза открылись. Я сразу узнала существо, смотревшее на меня, хотя и не могла точно объяснить как. Решайе.
…Ты!..
Это слово прозвучало раскатом грома. Земля содрогнулась. И вдруг, не успела я заговорить или пошевелиться, Решайе нырнул и обвился вокруг меня. Его форма изменилась, превращаясь в гротескное подобие человека – вытянутые веретенообразные, подергивающиеся конечности. Мутное лицо. Пара белых свирепых глаз.
Длинные острые пальцы, внезапно оказавшиеся у моего горла.
…Ты предала меня!.. – завыл он. – …После всего, что для тебя сделано, ты предала меня!..
Боль пронзила меня сразу – настолько сильная, что я едва могла дышать, едва могла думать. Меня закидывало образами. Белизна. Блеск длинных светлых волос.
…Тебе отдано все!..
Один удар нечеловечески мощного кулака – и я оказалась на земле. Когти впились мне в плечи. Я почувствовала обжигающее тепло стекающей по спине крови. И когда Решайе отстранился, у него было лицо Эсмариса.
Во мне вспыхнула ярость.
Нет. С меня хватит.
– Нет, – прорычала я. – Достаточно.
Я отказываюсь продолжать. Отказываюсь отрезать от себя куски в качестве подношения более могущественным чудовищам.
Я больше не буду приносить в жертву тех, кого я люблю, ради их собственной безопасности.
И больше ничто мне не помешает раскрыть полный потенциал силы – моей силы, – находящийся в моем распоряжении.
Пальцы Решайе сжали мое горло. Я посмотрела в его пустые глаза, в которых отражалось все и в то же время ничего.
«Одна из форм чистой магии», – однажды сказала мне Нура. Вот и все. Магия, которой нужно повелевать.
И я смогу повелевать им.
Я погрузила руки в туманную форму Решайе.
Он издал пронзительный визг, но я не обратила внимания: боль оказалась такой сильной, что я на мгновение потеряла контроль над своими чувствами.
Я думала, что знакома с болью, но ошибалась. Ничто не могло сравниться с тем, что я испытывала сейчас.
Сквозь агонию я притянула Решайе к себе. Я управляла его колышущейся формой, как когда-то, несколько месяцев назад, управляла водой в пруду. Он сопротивлялся каждому моему шагу, вгрызаясь в душу.
Перед глазами кровавыми осколками пронеслась моя жизнь. Маленькая безликая девочка, играющая с цветами и бумажными бабочками в родной деревне. Перепуганная девочка-подросток, сидящая на задке катящейся телеги. Дом Эсмариса, одинокие занятия танцами, ночи в постели хозяина. Девочка-подросток плачет, пока друг лечит ее раны и разбитое сердце.
А потом, через несколько лет, свист кнута, паруса корабля, яркий блеск двух Башен на скалистом берегу.
Решайе заплакал. Задергался.
…Ты предала меня, ты, ты, ты… – рыдал он, но его голос растворялся, распадался на нити.
Я вцепилась в Решайе так же, как вцепилась в разум Эсмариса в тот день, когда совершила свое первое убийство. И тогда я почувствовала его агонию. Не только свою боль, но и боль Решайе – мучения оттого, что столько разных фрагментов слеплены воедино: разбитые остатки полузабытых воспоминаний, горе из-за смерти близких людей и безымянного предательства.
Белые стены.
Золотые волосы.
Яркие глаза и перья цвета шампанского.
Забытое имя, выкрикиваемое снова и снова, пока его не поглотил камень.
Плач.
…Перестань… – прошептал Решайе детским голосом. – …Остановись, прошу тебя, остановись…
Я толкнулась вглубь.
И тут я достигла центра, и мир внезапно затих, за исключением ритмичного биения сердца. Там, в центре магии Решайе, находилась бесформенная пульсирующая масса.
Я сомкнула вокруг нее пальцы. Стало понятно, что передо мной не одно ядро, одно сердце, а кусочки многих. Они были теплыми и пульсировали в такт моему собственному сердцебиению.