— Думаю, нам надо расстаться, — наконец-то выдавила я.
— Не сердись на меня, Сёко.
— Ступай и будь хорошим отцом.
— Ты говоришь искренне?
— Абсолютно. Я не могу больше с тобой встречаться, — я уставилась в пол, зная, что если посмотрю Сину в лицо, то могу передумать.
— Ну что же, наверное, ты права. Я надеялся, когда-нибудь мы сможем провести всю ночь вместе, но теперь, насколько я понимаю, нам этого не суждено, — он положил ключ на обеденный стол и встал. — Когда это случится, меня здесь не будет, так что… с днем рождения, Сёко! Поздравляю тебя с двадцатилетием.
Он направился прямо к входной двери. На мгновение показалось, его пальцы замерли на дверной ручке, но потом он ее открыл. Дверь с тяжелым гулким звуком захлопнулась за Сином. Он ушел.
На первый взгляд, между семнадцатилетием и двадцатилетием прошло много времени, но на самом деле оно пролетело как один миг. Я любила Сина и хотела проводить с ним больше времени. С одной стороны, он всегда был всего лишь моей мечтой, недосягаемой и мучительной, но с другой — никогда меня не оставлял. После того как я провела три года с таким мужчиной как Син, мое одиночество меня пугало.
Глава VIТатуировка
Снова начался сезон дождей. Я подолгу сидела у окна и смотрела на гортензии, росшие в саду у маленького домика по соседству, наблюдая за тем, как капли, словно слезинки, скатываются по лепесткам. Небо было серым и мрачным, полностью отражая мое настроение.
Я ответила на объявление о поиске «девушки для бесед» и снова пошла работать. На новом месте у меня появился клиент по имени Ито, состоявший в якудза. Он был старше меня на десять лет, из тех людей, что со всеми великолепно ладят и всегда остаются внимательными, однако я, похоже, ему приглянулась особенно сильно, и он обращался со мной очень мягко и деликатно, через некоторое время сделав попытку уговорить меня встречаться с ним:
— Пойдем, погуляем. Я не женат и не распутник. Я все еще размышляла о предложении Курамоти и не смогла дать Ито четкого ответа.
Однажды после работы я встретила его в другом баре неподалеку от моего места работы. Он познакомил меня с тамошней мамой-сан.
— Эта одна из девушек, которая работает у Норико. Ее зовут Сёко.
— Рада с вами познакомиться, — сказала я, слегка поклонившись.
— Неужели? Я очень хорошо знаю вашу хозяйку. Она отличная мама-сан. Она очень трудолюбива, а какая красотка!
Улыбаясь, она поменяла пепельницу перед Ито.
— Слушай, мама-сан, мне правда очень нравится эта девушка, но она не хочет со мной встречаться. Ты не замолвишь за меня словечко?
— Сёко-тян, Ито-сан хороший человек. И он не женат. Ты уж мне поверь! Мы живем по соседству, и я постоянно сталкиваюсь с ним в магазине, когда он покупает пиво. Ито-сан всегда один.
— Да, точно, ты всегда меня застаешь, когда я одет как бродяга…
— Точно, а вы меня, когда я без косметики, — мама-сан скорчила гримасу как в «Крике» [8] и они с Ито захихикали.
Совершенно очевидно, он был в этом баре частым гостем. И все же я и в тот день не дала ему ответа.
Через несколько дней я подхватила грипп, и мне пришлось взять отгул.
Меня разбудил звонок в дверь. Я протянула руку к часам на прикроватном столике и увидела, что уже почти десять вечера.
— Кто там?
— Сёко, это я, Ито.
— Ито-сан? Что вы здесь делаете?
Я открыла дверь.
Оказалось, он позвонил в бар, где ему и сказали о моем отгуле. Обеспокоенный, Ито связался с моей подругой и узнал от нее, что я заболела и слегла. Он пришел ко мне с дорогим гостинцем — набором дынь разных сортов.
— Это особый подарок, чтобы ты поскорей поправлялась. Надеюсь, ты любишь дыни.
— Люблю. Спасибо.
— Ты ела?
— Вообще-то нет. Проспала весь день.
— Что? Слушай, чтобы поправиться, надо хорошо кушать. Сейчас тебе в самый раз будет рисовая каша. Ты не станешь возражать, если я воспользуюсь твоей кухней?
— Нет, но…
— Успокойся. Я мигом.
Не теряя времени, он стянул с себя пиджак и закатал рукава.
Потом, немного неуклюже, он принялся готовить кашу. Было совершенно ясно, что он не привык возиться на кухне.
— Из меня повар не ахти, поэтому кулинарного шедевра не обещаю, — сверкнув зубами, Ито одарил меня чарующей улыбкой.
Через некоторое время он объявил, что каша готова. Я с трудом поднялась на ноги. Голова у меня закружилась так сильно, что я чуть не потеряла сознание.
— Погоди. Не двигайся, — приказал Ито.
Он подхватил меня на руки, перенес на кухню и заботливо посадил на стул. Слабеющей рукой я поднесла ложку ко рту:
— Неплохо.
— Ты серьезно?
— Правда, очень вкусно.
— Что ж, значит, оно того стоило, — он выглядел таким довольным, что я не смогла сдержать улыбки.
Когда я доела кашу, он поднял меня с той же легкостью, что и прежде, и отнес обратно на кровать. Всю ночь он просидел рядом, держа меня за руку. Это мне напомнило те времена, когда я была маленькой и часто болела. Тогда мама точно так же всю ночь сидела возле моей кровати. Не знаю, может, жар сыграл свою роль, но мне показалось, что даже рисовая каша, которую сварил Ито, на вкус была совсем как мамина. Я чувствовала, как его большая теплая ладонь сжимает мою руку, и ощущала себя в безопасности.
— Сёко, у меня серьезные намерения. Быть может, настанет день, и ты задумаешься, а не выйти ли тебе за меня замуж? — Это были первые слова, которые я услышала, когда проснулась. В его глазах застыла мольба.
Я знала, что такой мужчина, как он, никогда меня не подведет:
— Да, может, и настанет.
— Правда? Ты не шутишь? — Он пришел в такой восторг, что резко двинул кулаком по воздуху и расплылся в улыбке, как маленький ребенок. На этот раз я смеялась вместе с ним.
Я пока мало что знала об Ито. Возможно, мне следовало обратить внимание, что у него на спине точно такая же татуировка, каку Маэдзимы. А через несколько месяцев тайное стало явным. Оказалось, Ито женат, а я опять стала всего лишь любовницей. Эта новость ударила меня словно током. Я подозревала, у него где-то еще есть девушка, но никогда не могла подумать, что он скрывает от меня жену. В тот же вечер я попыталась положить конец нашим отношениям:
— Ито, мерзавец, ведь ты, оказывается, женат!
— Что ты такое городишь? Я? Женат?
— Сколько ты собирался скрывать от меня это? Ну так вот, слушай, говнюк. Я больше не хочу тебя видеть!
— Сёко, успокойся хоть на минутку. Я знаю, мне не следовало тебе лгать, но, если бы я сказал тебе правду, ты бы ни за что не согласилась со мной встречаться. Я не хотел тебя обманывать и со временем собирался все рассказать… Прости меня. Пожалуйста, Сёко-тян, останемся вместе! Умоляю.
— Не знаю, — я уже начала испытывать к Ито определенные чувства, поэтому мне было нелегко.
— Я не хочу, чтобы наши отношения прекратилсь вот так. Ты должна понять. Я знаю, был неправ, — он крепко обнял меня и прижал к себе так, словно боялся, что я прямо сейчас уйду. — Я люблю тебя. Ты единственная, кого я хочу, — и вдруг он заплакал.
Услышав такое и увидев, как мужчина плачет, я окончательно растерялась. Слова проклятий, готовые сорваться с губ, застряли у меня в горле.
— Я знаю… Я испытываю к тебе те же чувства, но…
В этом и была моя беда — я слишком быстро прощала людей, моя сила воли практически равнялась нулю, поэтому в битве с мужчинами я каждый раз терпела поражение. В конце концов я сдалась, снова согласившись на роль любовницы.
Вскоре я стала замечать неприятные изменения в поведении Ито. Он проводил со мной почти каждую ночь, но, даже если сам не мог остаться, всегда приказывал одному из младших членов банды встретить меня после работы и отвезти домой. Каждый день звонил мне по двадцать раз. Он, понятное дело, взял ключ от моей квартиры и нередко, когда меня не было дома, приходил и нажимал на телефоне кнопку повторного набора, чтобы узнать, кому я звонила в последний раз. Если Ито попадал домой к одной из моих подруг, он спрашивал, нет ли меня там, и, когда я брала трубку, тут же требовал, чтобы я поскорее шла домой. Потом продолжал названивать подруге, желая убедиться, ушла ли я, поэтому мне никогда не было покоя, и в конце концов я перестала ходить в гости.
Однажды так получилось, что последний набранный мной номер оказался службой такси. У оператора он выяснил, на какое время я заказывала машину и куда ездила. Когда вернулась домой, он с невинным видом спросил, где я была. Мне уже надоело, что он вечно лезет в мои дела, поэтому я пожала плечами и сказала, что гуляла с друзьями. Неожиданно тон его голоса изменился:
— С какими еще друзьями? Откуда ты их знаешь?
Я почувствовала себя как на допросе в полиции.
Терпение мое лопнуло:
— Не твое дело!
— Так ты, значит, с кем-то встречаешься у меня за спиной! — вскинулся Ито и ударил меня по лицу.
— Ты что, охуел? — Я психанула и ударила его в ответ, и тогда он двинул мне ногой в живот.
Удар был такой силы, что отшвырнул меня назад, — кухонная утварь со звоном посыпалась на пол. Ито схватил со стола тяжелую кружку и изо всех сил стукнул меня по голове. На кухонный пол закапала кровь. Он рванул меня за волосы и развернул к себе.
Я почувствовала дикую боль — Ито дернул меня с такой силой, что у него в руке остался клок моих волос. Он продолжал избивать меня, пока мой рот не наполнился кровью. Застонав, я выплюнула выбитый зуб и, проведя языком по зубам, поняла: несколько зубов шатаются. Левый глаз начал заплывать, а через нос стало тяжело дышать. Я наступила на осколок разбитой кружки и, застонав от боли, опустилась на пол.
Через некоторое время Ито сел рядом и обнял меня прямо там — на залитом кровью полу:
— Сёко, прости меня. Я люблю тебя. Пожалуйста, прости меня…
Я, конечно, простила, однако Ито вел себя все хуже, и слухи об этом дошли до других членов его банды. Один из высокопоставленных членов якудза по имени Оцука больше не мог находиться в стороне и безучастно наблюдать за тем, что вытворяет его подчиненный, поэтому решил мне помочь. Он велел Ито порвать со мной, заявив, что, столь сильно увлекшись женщиной, тот показывает дурной пример молодым членам банды. Оцука напомнил, чем Ито обязан своей жене. Оказалось, та очень помогла своему мужу в прошлом, и во многом благодаря ей он так быстро достиг высокого положени