жениях ничего дурного. Кроме того, я с детства обожала рисовать. Видимо, меня вдохновлял шедевр, изображенный на теле отца. Но прежде ничто не вызывало во мне такого сильного отклика, как работа этого мастера.
— Ну что ж, пошли отсюда, — сказал парень Юки, который вышел к нам вместе с татуировщиком.
Юки представила меня мастеру:
— Сэнсэй, это моя подруга Сёко.
— Рад с вами познакомиться.
Татуировщик оказался мужчиной преклонных лет со сверкающими глазами и спокойной улыбкой.
— Потрясающая татуировка! Сёко, погляди.
Юки задрала рубаху своего парня, чтобы показать мне изображение. Кожа на месте татуировке припухла и слегка кровоточила. Наверное, парню было очень больно. Однако в качестве платы за эту боль парень получил целую картину удивительной красоты. Именно тогда я и решилась:
— Сэнсэй, я тоже хочу заказать у вас татуировку.
— Ты шутишь? — изумленно спросила Юки.
— Нет, я совершенно серьезно. Я тоже хочу, чтобы этот художник набил мне татуировку.
— Если ты все решила, с тобой бесполезно спорить. Ладно, нам пора. Пока!
— Извини, — я сложила руки, смиренно прося прощения. Юки рассмеялась и, остановившись в дверях, помахала мне рукой. Я повернулась к мастеру: — Так вы можете сделать мне татуировку?
— Конечно. Как только я вас увидел, я сразу подумал, что вы будете великолепно смотреться с татуировкой, но мы не вправе предлагать наши услуги первыми.
— Правда?
— У меня имеется идеальный вариант. Как раз для вас.
— Мне бы хотелось на него взглянуть.
Он открыл ящик стола, набитый листками с эскизами, вытащил один и положил передо мной.
— Это знаменитая куртизанка Дзигоку Даю. Она была женщиной легкого поведения в эпоху Муромами [9]. Это подлинный исторический персонаж. Кстати, жила она как раз здесь, в Сакай. Такие женщины обретались в районах, куда мужчины приходили развлекаться и получать удовольствие, трудились, пока не отрабатывали сумму, за которую их купили, или покуда не находили богатого покровителя, который мог заплатить за их свободу. Нелегкая у них была доля.
— Почему вы подумали о ней?
— Как же вам объяснить?.. Я просто почувствовал, увидев вас, что эта картина подошла бы вам идеально. И вот, посмотрите — у Даю очень много декоративных шпилек и украшений в прическе. Это говорит о том, что среди всех женщин в квартале удовольствий она была лучшей.
Мне всегда хотелось быть лучшей и первой, но я вечно оказывалась второй. Мужчины, появлявшиеся в моей жизни, вечно твердили, что любят меня, но я никогда не считала себя по-настоящему достойной их. Я была настолько не уверена в себе, что, если кто-то говорил мне о любви, робела и позволяла мужчине перехватить инициативу в свои руки. Именно поэтому дело заканчивалось тем, что у меня в любовниках вечно оказывались чьи-то мужья. Все, с меня довольно! Хватит хныкать. Пора начинать жизнь с чистого листа.
— Набейте мне эту татуировку.
— Другие варианты посмотреть не желаете?
— Нет.
— Так, значит, по рукам?
Я решительно кивнула, сообщила, когда приду в следующий раз, и вышла из салона. Вернувшись домой, приняла ванну и тщательно осмотрела спину в зеркале. Эту татуировку я сделаю только для себя, и больше ни для кого! Я приняла такое решение не только из-за готовящегося разрыва с Ито, но и оттого, что была готова к кардинальным внутренним изменениям.
В следующую пятницу я надела кое-что из старой одежды, которую не жалко было испачкать, и отправилась в тату-салон. Сначала я собиралась ограничиться только спиной, но под конец решила добавить по дракону на каждую руку. Как только я пришла, мастер сразу же приступил к делу. Сперва на кожу следовало нанести контуры. Я почувствовала жгучую боль от тоненьких иголок, движущихся туда-сюда по одним и тем же линиям, казалось, меня пытаются разрезать сломанным бритвенным лезвием. Работа длилась три часа.
— На сегодня хватит, — сказал мастер и выключил машинку. Заплатив, я поспешила домой. Надо было быстро переодеться и бежать на работу.
Из-за распорядка дня мастера мне приходилось ходить к нему каждый день и проводить под иглой примерно по три часа. Когда я встретилась с Оцукой и рассказала, что порвала с Ито, то уже несколько дней бегала в салон.
— Он все еще встречается с другой женщиной, поэтому, наверное, ты приняла правильное решение, — согласился со мной он.
Вскоре состоялся разговор и с Ито. Он, как и прежде, начал врать, обещая немедленно порвать с другой женщиной, но, поскольку изменял мне все время, пока был со мной, никаких отговорок и оправданий я принимать не стала. Один раз он меня ударил, но к этому я уже успела привыкнуть. Как он ни бушевал, что бы ни делал, мне было наплевать, и я твердо стояла на своем. В итоге Ито понял, что я не собираюсь уступать, и отдал запасной ключ от моей квартиры.
И вот мастер, наконец, закончил работу над моей татуировкой. Мое тело спереди и сзади, плечи, груди, верхняя часть рук теперь представляли собой произведение искусства, поражавшее яркостью красок. С восхищением рассматривая себя в зеркале, я знала, что поступила правильно, решившись на этот шаг.
Пока татуировка была еще свежей, она сочилась кровью, прилипавшей к футболке, потому приходилось раздеваться осторожно, чтобы по забывчивости не содрать себе кожу. Когда я залезала в горячую ванну, в тело словно впивались тысячи игл. Вообще, поначалу татуировка требовала постоянного ухода. Чтобы не занести инфекцию и не покрыться коростой, я каждую свободную минуту втирала себе в кожу противовоспалительную мазь. Со временем боль прошла, но на смену ей пришла дикая чесотка, а кожа стала отслаиваться, словно я сгорела на солнце. Меня мучил страшный зуд, но я ни за что не хотела рисковать татуировкой и каким-то образом набралась терпения и проявила силу воли, не разорвав себе ногтями кожу. В конце концов все прошло. Каждый раз, когда я глядела на изумительную работу мастера, меня охватывало удивительное чувство, которого я никогда раньше не испытывала. Ощущение было такое, словно меня выпустили на свободу.
Глава VIIПолный разрыв
После того как мне сделали татуировку, у меня изменилось отношение к работе. Прежде я работала, так как не было другого выхода, и двигалась по жизни без всякой цели. Теперь я стала относиться к вещам более серьезно и с новыми силами стала жить и действовать. Именно тогда я познакомилась с Такамицу, членом якудза, который был на четыре года старше меня. Это случилось вечером, когда я пошла выпить с несколькими клиентами.
— Такамицу. Какое необычное имя! Звучит немного старомодно.
— На самом деле это моя фамилия.
— Правда? А я-то думала, что имя. Прошу меня простить.
— Не извиняйся. Такое происходит сплошь и рядом.
— И все называют вас для краткости Така?
— Точно. Так что ты тоже можешь меня так называть.
Он рассмеялся, и в этот момент мне показалось, время замерло, а кроме нас с Такой, в этом мире больше никого не осталось.
Прошло всего несколько дней, и он пригласил меня на свидание. Я уже успела хлебнуть лиха от мужчин, с которыми встречалась, и очень волновалась при мысли о романе с новым парнем. Я ничего не обещала ему, но со временем поведала всю правду о том, что мне пришлось пережить. Мой рассказ ничуть не напугал Таку, и мы стали регулярно встречаться днем. Ходили в кино, обедали, катались на машине. Он даже возил меня по магазинам. Порой, когда я чувствовала себя несчастной, он просто тихо сидел рядом. Така оказался человеком сердечным и заботливым.
Однажды, когда мы катались с ним на машине, он вдруг неожиданно спросил:
— Кажется, ты когда-то жила здесь неподалеку? Как туда доехать? — Он направил машину к дому, который раньше принадлежал нашей семье и в котором сейчас жили другие люди.
— Не смей туда ехать, я и близко к нему подходить не хочу!
— Сколько ты еще собираешься жить прошлым? Надо пробовать двигаться дальше, — Така впервые повысил на меня голос. Казалось, он мог заглянуть в самые потаенные уголки моей души. Я не могла произнести ни слова — лишь объяснила, как проехать к дому.
— Сверни на первом перекрестке налево.
Мы остановились возле дома и вышли из машины. Я по привычке протянула руку, чтобы открыть ворота, но они оказались крепко заперты. Мне стало интересно, как поживают карпы, хорошо ли их кормят? Во дворе по-прежнему росла старая сакура. Мне очень хотелось еще разок дотронуться до нее, но с дороги до вишни было не дотянуться.
Однажды, когда я была маленькой, мама сказала мне:
— Ты была усладой глаз дедушки. Он любил тебя до безумия.
— Это точно, — добавил отец, — он только и делал, что говорил о тебе. Это тебе на память о нем, — он вытащил из стола какой-то предмет и вложил мне его в руку.
Это оказались старые карманные часы деда. Было ощущение, словно у меня в руке бьется чье-то сердце. Потом, с течением лет, часы начали отставать и в конце концов остановились. До недавнего времени моя жизнь напоминала те самые дедовские часы. В какой-то момент я перестала следить за временем. Я столько времени израсходовала зря, когда жила в этом доме, а потом потратила столько же в мечтах о том, чтобы его вернуть. Мне казалась ненавистной даже мысль о том, что дом, который отец построил для нашей семьи, теперь принадлежал чужакам. Но в моем сердце жили и неприятные воспоминания, связанные с ним. Пока я там жила, моя душа и тело словно обитали в разных местах, в результате чего я потеряла саму себя. И вот теперь оказалась в плену своего прошлого, не в состоянии двигаться вперед. Надо было как-то разрубать этот узел. «Хватит уже себя жалеть. Рядом с тобой хороший человек», — сказала я себе.
— Ты выйдешь за меня замуж? — прямо перед железными воротами и растущей во дворе сакурой Така надел мне на палец кольцо фирмы «Тиффани». Предложение застало меня врасплох, но, несмотря на это, я посмотрела ему прямо в глаза и ответила «да». Легкий ветерок покачивал ветви сакуры. Она словно прощалась со мной.