— И меня видели!
— Кто видел?
— Как мы обделались, видели. Уже спрашивают: а чего ты, братан, ответку не даешь?
— Кто спрашивает?
Турман возмущенно глянул на Рвача и тут же ударил его кулаком в живот. А удар у него пушечный, пацана скрутило в бараний рог.
— Ты если зассал, так и скажи! Я тебя просто замочу!
— Да не зассал я, просто ты же сказал, узнать надо, пробить.
— Узнал?
— Так замели нас… Менты в первую очередь на нас подумают!
— И на меня подумают, — чувствуя себя героем, расправил плечи Кокон. — Но я пойду хоть сейчас!
— Старшим пойдешь, — глянув на него, кивнул Турман.
— Волыны нужны!
— Волыны будут. Все будет!
— Тогда сегодня и поедем!
— Нормально, братан! — осклабился Турман.
— Все сделаем как надо! — заверил Кокон.
В прошлый раз у них с Катафалком почти получилось, в этот раз он просто учтет прошлые ошибки, и все будет пучком. Главное, верить в себя.
— Надо сделать, пацаны, надо. Разговоры нехорошие уже пошли.
Кокон хотел спросить, что за разговоры, но не решился. Да и телефон у Турмана зазвонил.
— Не понял!.. — выслушав кого-то, возмущенно протянул он. — Сейчас буду!..
Полуха и Рвач вытянулись в лице, с жадностью глядя на босса. Уж очень им хотелось знать, что произошло, да и сам Кокон изнывал от нетерпения.
— Ну вот и началось, пацаны! Битовские на «Велес-банк» наехали! А я еще думаю, чего это Сафрон затихарился. Падла!
— Мы с тобой? — спросил Кокон.
— Да нет, вы по особому плану будете действовать… Сейчас Журбан подъедет, у него и тачка, и стволы. Ты — старший! — Турман ткнул пальцем ему в живот.
— Понял!
— Как только Журбан подъедет, всей толпой в Битово! Мочить всех!..
— А Сафрона?
— Сафрона в первую очередь!
Турман ушел, Кокон закрыл за ним дверь, вернулся в комнату и придирчиво глянул на Рвача. Пацан он здоровый, но малость туповат. Дурная наследственность, тяжелое детство, бетонные игрушки. Отец по пьяни утонул, мать убили за то, что блатных триппером заразила. Полухин рос в нормальной семье, примерный троечник, отличный спортсмен — футбол, бокс, карате. Даже в армии служил. А Кокона воспитывала мать, она хотела, чтобы он стал военным врачом, как отец, а он человека в пятнадцать лет убил, три года на малолетке, четыре на взросляке, всякое бывало, но ничего, и выжил, и вышел, и к Турману примкнул, чтобы человеком стать. И станет человеком. Битовских к ногтю прижмет и встанет вровень с Турманом, будет при нем правой рукой. А за счет его банков сколотит себе первоначальный капитал, в реальный бизнес врастать начнет. Может, сам банкиром заделается.
— Че смотришь? — резко, зло спросил Рвач.
— Не понял!
— Самый умный нашелся?
— Я самый умный? — Кокон указал на себя пальцами, коснувшись ими живота, и тут же, сжав эти пальцы в кулак, ударил им Рвача — в «солнышко». Хлестко ударил, с оттяжкой, как он умел. В бараний рог его не скрутило, но в поясе он согнулся и от боли скривился.
— Ты как со мной разговариваешь? — с высоты своего положения насел на него Кокон.
— Эй, ты чего? — растерянно хлопал глазами Рвач.
— Я старший, ты меня понял?
— Ну, старший… Только зачем напрашиваться надо было? Мы что, лысые!
— А все уже за нас было решено! Журбан зачем, по-твоему, к нам едет?
— Ну да, Турман уже все решил, — кивнул, соглашаясь, Полуха. Он с уважением смотрел на Кокона.
— Потому что уже все знают, как мы облажались. И пальцем в Турмана тыкают.
— Это Сафрон пулю запустил! Точно Сафрон!.. Банк отжать хочет!
— А почему бы не отжать! Он же большой, а мы, типа, маленькие, да? Кто Турмана знает? Сафрона знают, Михася знают, Сильвестра знают, а Турмана не знают!.. Так мы объясним, кто такой Турман! — накручивал себя Кокон.
— И варианты есть! — снова подал голос Полуха.
— Какие варианты? — скривился Рвач, кисло глянув на него.
— Так это, я же говорил, битовский пацан мне все расклады по Верзиле дал.
— Верзила на дно лег, хрен его оттуда поднимешь!
— Логач всех битовских сдать может! Он все знает!.. А я знаю, как его найти.
— Там нас и подрежут! — хмыкнул Рвач.
— Ты чего, не врубаешь, олень? — накинулся на него Полуха. — Этот Логач мне Верзилу сдал! Ты думаешь, он пойдет к Сафрону и признается в этом? Нет! Никто не знает, что он своих продал!
— Это ты в самое темечко! — расплылся в улыбке Кокон.
— Ага, под хвостом которое!.. Ты Турману не мог это сказать? — зло спросил Рвач.
— Турману?! Я?! — задумался Полуха.
А действительно, он мог бы предложить реальный план, а взамен получить место старшего. Но поезд уже ушел.
— Я теперь для вас Турман! Мое слово — его слово!.. — вскинул голову Кокон, хищно глядя на Рвача. — Или ты что-то против Турмана имеешь?
— Да нет, нормально все, — окончательно смирился тот.
Журбан подъехал через час, на старенькой, но надежной, как он уверял, «семерке». И стволы подвез, и денег — на расходы. А еще он передал обещание от самого Турмана. Если все у них получится, если не влетят, получат расчет: пять штук зеленью за голову рядового «быка», двадцать — за голову Сафрона. Кокон кивнул, от денег отказываться глупо. Тем более от больших. А вдруг они набьют не один десяток битовских пацанов. У них ведь в арсенале и автоматы, и даже гранатомет. Турман подошел к делу основательно, и они не должны от него отставать. Особенно если есть желание его перегнать.
Казарменное положение — тоска, если дело происходит в армии. А Сафрон — птица вольная, к тому же в авторитете. И «казарма» для него всего лишь осадное положение, в собственном доме, где комфортно и тепло. И где затейница Ленусик сначала травкой какой-то особенной угостила, самое то с виски, потом вдруг появилась новая горничная, ну очень смазливая блондиночка. Начала убирать посуду, а столик журнальный, низкий, пришлось наклониться, и это в коротком-то платье с кружевным передником. Рука сама скользнула под подол, а нащупала там только тонкую ниточку стрингов. Сафрон и сам превратился в натянутую струну, из которой возбужденные чувства выбили первый аккорд.
Сафрон не удержался, сжал пальцами упругую плоть, блондинка глянула на него и возмущенно, и вместе с тем призывно. А Ленусик, вроде как обидевшись, сама шлепнула ее по попке. Если Сафрону можно, то почему нельзя ей?
А ей можно! И ему можно! Она мягко стала шлепать по одной ноге, Сафрон — по другой, их руки сошлись на резинке трусиков. Виолетта возмущенно закатила глазки, дескать, ну что с них возьмешь, переступила с ноги на ногу, а Ленусик уже на ногах, пальцы ее нащупали молнию на платье. Сафрон, как верный друг, вмиг пришел ей на помощь, они вместе раздели горничную. Пока он помогал ей принять соблазнительную позу, Ленусик стянула с него брюки, но к блондиночке не пустила. Преградила к ней путь, опустилась перед ним на колени, а губы у нее такие жаркие, столько в них огня, пламя охватило Сафрона с ног до головы. Но Ленусик вдруг исчезла, на ее месте появилась Виолетта, а у нее все четко, сначала пылесос, затем все остальное. А ведро, надо сказать, у нее узкое, швабра зашла с таким трудом, что не захотела выходить, но Сафрон заставил себя потрудиться. Чуть черенок не стерся, пока закончил свой сеанс одновременной игры. И одной мат поставил, и другой. А потом сам сдался.
Виолетта исчезла, осталась только Ленусик, она закурила, пыхнула сама, дала ему. Ее травка хорошо прочищала мозги.
— Ничего не было! — сказала она.
— Нет, конечно, — кивнул Сафрон.
Ленусик — уникальный случай в его жизни, ни одна баба так долго не задерживалась у него в постели, как она. Считай, прописалась у него дома. И сама она огонь-баба, и помощницу, оказывается, может организовать, чтобы усилить радость жизни. Незаменимой хочет быть, и это у нее получается.
— Забыли!
— Забыли… Даже если вдруг напомнишь, не вспомню, — усмехнулся Сафрон.
— Напомню. Может быть. Но не сегодня.
— Может, нам жить осталось совсем ничего.
— Тебе хватит! — Ленусик забрала у него косяк.
— Война у нас началась!
— Ну да, мины, саперы…
Сафрон не шутил. Знал он, что Верзила наехал на турмановских, хотел даже золотой пистолет попросить, но не успел. На Верзилу наехали в ответ, наглеца положили шпалой, а Сафрон приговорил Турмана. Тот должен был найти время поговорить с ним, обсудить проблему или дождаться, когда Сафрон соизволит выйти на него. Но нет, Турман запустил торпеду, спровоцировав пацанов на беспредел. Кручу Сафрон не боялся, а с прокурором решил договориться. Сам лично подъехал к нему, извинился, сказал, что ошибка будет исправлена, дочь ему вернут. Прокурор от бабок не отказался, пообещал не трогать Верзилу, но на всякий случай попросил, чтобы он исчез хотя бы на время. Верзила с пацанами отправился на курорт, а его бригаду Сафрон бросил на Москву.
Турман — пацан крутой, не вопрос, но не по Сеньке шапка. На ореховских когда-то шестерил, по мокрым заказам работал, на этом и поднялся. Самых крутых киллеров он потерял, осталась всякая шелупонь, но это не помешало ему взять под свою крышу два московских банка и казино. Сафрон пробивал, говорили ему про шелупонь, а Катафалк с Коконом подтвердили слухи. Не смогли они решить с Верзилой вопрос, потому как дилетанты. И как мог Турман с такой шушерой удержать банк. Да никак! «Велес-банк» Сафрон отбил на раз-два, его люди уже там, охраняют его в три кольца, если турмановские попытаются отбить точку, их положат без вариантов.
Людей у Турмана не очень много, все свои силы он бросит на «Велес-банк», если где-то что-то и громыхнет, то именно там. Битово в безопасности, во всяком случае сейчас. Даже если Турман и сможет выделить людей на это направление, то пока он выявит цели, пока подготовится к удару… И все же на всякий случай Сафрон дал команду своим бойцам держаться вместе, можно сказать, казарменное положение объявил. И собственную безопасность усилил, четыре «отбойщика» с ним, еще столько же охранников из «Серафима». Только вот нет чувства тревоги, оно появится завтра утром, когда он отправится в Москву, нужно будет проконтролировать ситуацию на месте и решить, что делать с казино. Его тоже нужно будет к рукам прибрать, там такие бабки крутятся…