— Все нормально, все хорошо! — Кушаков вытянул руку перед Степаном, останавливая его.
Впрочем, он мог бы этого и не делать, Степан не очень-то рвался преследователь его обидчиков. Ничего особенного они не сделали, ну врезали своей шестерке, и что? Кушак более чем заслужил такое к себе отношение. И на свободе ему не место, после того как он фактически бросил Зою на растерзание бандитам.
— Что хорошо? — спросил Степан. — Печенку не отбили?
— Так никто ничего…
— Даже не притронулись, — фыркнул Комов.
Он так же, как и Степан, смотрел на «быка», который стоял у калитки. К нему из дома выходил еще один тип такого же мерзопакостного вида.
Милиции нет, и теперь в доме хозяйничали бандиты.
— Тебя следователь допрашивал? — спросил Степан. Он видел, как «БМВ» трогается с места, но ничего не предпринимал.
— Ну, поговорили, — пожал плечами Кушак.
— Ты ему про человека в форменной куртке говорил?
— Да нет, он особо не спрашивал, так поговорили.
— А эти о чем с тобой говорили? — кивком указав на уезжающий «БМВ», спросил Степан.
— Ну, предупредили.
— О чем?
— Да о том! Вот вы сейчас меня спрашиваете, а мне потом голову оторвут. Вам-то, конечно, все равно, а мне вот нет!
Кушак чуть не заплакал, глядя, как из дома выходит Фомич в сопровождении своей, а не казенной охраны. И не в наручниках. В опущенной руке он держал рацию с выдвижной антенной.
— Меня теперь точно убьют! — захныкал Кушак.
Степан кивнул. И пары часов не прошло, как Фомича доставили в отделение, а он уже на свободе. Чем это объяснить, как не бездействием, а, скорее всего, продажностью местной милиции?
— А мы тебя спрячем!
Степан выразительно глянул на Кулика, тот кивнул и взял Кушака под руку. Одновременно с этим он достал из кармана наручники.
Фомич вышел со двора, приближаясь к Степану, передал рацию своему подручному.
— Ехал бы ты, начальник, от греха подальше! — сказал он, угрожающе глядя на него.
Зрачки расширены, нервно моргает, чересчур сухие губы, похоже, Фомич находился под воздействием сильных веществ, а потому и море ему по колено.
— Это все, что ты хотел мне сказать?
— Рано еще тебе умирать!
— Ну так и Живодер еще не старый был, — усмехнулся Степан.
— Не старый и слишком добрый, — кивнул Фомич.
— Даже так?
— Ну вы же до сих пор живы.
— Это угроза?
— Я тебя предупредил, начальник. — Фомич тужился изо всех сил, пытаясь нагнать на Степана страху.
Это у него получалось плохо, но Степану все-таки стало немного не по себе. Фомича сопровождали трое, откуда-то появились еще двое, эти зашли с левого фланга. Степан бросил взгляд вправо, а там еще четверо. Не очень грозные на вид личности, неряшливые, лохматые, похоже, торчки на подхвате у местной мафии. Эти за дозу могли на мать родную наброситься, а на ментов и подавно. Страх у них подавлен дозой, так что все возможно.
— Зря ты меня предупредил, Фомич. Мы ведь и так собирались уезжать, а ты нас предупредил. Теперь не уедем.
— Не уедем, — кивнул Федот. — Пока тебя не закроем.
— Нарываетесь?
— Да нет, просто в чувство кое-кого привести нужно! — Лозовой выдернул из кобуры пистолета и тут же выстрелил в воздух.
Фомич, как ни крепился, вздрогнул от выстрела и задумался. Не сможет он взять верх над четверкой вооруженных оперов, во всяком случае сейчас.
— И все-таки я вас предупредил, — одними губами улыбнулся бандит.
— Ну что ж, мы вызов приняли.
— По ночам осторожно ходите!
— И выводы сделаем… Бывай пока!
Степан резко повел плечом, будто собирался ударить Фомича, но даже не коснулся его. Но заставил его вздрогнуть, резко повернувшись к нему спиной.
Он сел в машину, вынул из кобуры пистолет — на случай, если придется подстраховать своих оперов. Но все обошлось, все беспрепятственно заняли свои места, взяв в клещи несчастного Кушака.
— Куда вы меня везете? — проскулил он.
— Не везем, а выводим, — глянув назад, сказал Комов.
— Куда выводите?
— В расход… Где Зоя?
— У меня дома.
— А бандиты куда поехали? — спросил Степан, разгоняя машину.
Вдруг у обдолбанного Фомича проснулась тяга к извращенным развлечениям, понадобилась Зоя. А может, он отправил своих бандитов затем, чтобы ее убить. И почему Степан сразу об этом не подумал? А то столько времени на Фомича потрачено.
— Так не знаю!
— Знаешь: к Зое они поехали! Ты ее снова, паскуда, сдал!
— Да не сдавал я ее!
— Тогда в расход! — кивнул Комов.
— Сначала на Колхозную улицу! — мотнул головой Степан. — Если Зою уже увезли, тогда в расход!
— Да не было разговора за нее!
— А за кого был?
— Да просто поговорили.
— А можно я эту гниду прямо здесь придушу? — спросил Комов.
— Можно, — кивнул Кулик. — Только без крови. И быстро. Чтобы не мучился.
— Они за Зубьева спрашивали.
— За кого?!
— Спрашивали, что я видел вчера. Я все сказал, а они за эти звездочки на куртке уцепились. Зубьев, спрашивают, я говорю, не знаю, а они: все равно, Зубьев это, Зубьев. Сели в машину, ну вы видели…
— К Зубьеву поехали? — спросил Комов.
— Они его еще вчера подозревали, — сказал Кушаков.
— Кто — они? Кто за ним поехал?
— Жилец, Шкет, Мафа за рулем. Стволы у них, я точно знаю.
— А Зубьева они подозревали?
— Ну так это, Тинка что-то видела.
— Бауткина?
— Да я по фамилии не знаю, она с Марго тусуется, Ташка там с ними…
— Что она видела?
— Она за сапогом возвращалась, смотрит, выходит кто-то из дома, пошатывается.
— Зубьев?
— Она-то подумала, что кто-то из бандитов, тех, что потом убили, вышел… А она и так идти боялась…
— Значит, выходил кто-то, пошатываясь.
— Выходил.
— Куртка, шапка? Звездочки?
— Да нет, про это не говорила… Но Жилец все равно на Зубьева думает.
У дороги, у поворота к магазину и пристроенному к нему опорному пункту, стояли люди — две крупные женщины и тощий мужчина с ребенком на руках. Одна женщина что-то говорила, другая куда-то показывала. Степан остановил машину, Рома вышел к ним, вынимая из кармана удостоверение.
— Старший лейтенант милиции Лозовой! Что тут у вас случилось?
— Участкового Вячеслава Владиславовича похитили!
— На сером «БМВ»? — встрепенулся Рома.
— На сером «БМВ»!.. Сначала сбили его машиной, потом увезли… Может, в больницу?
— Когда увезли?
— Да вот только что!
Степан посигналил, но Рома и без того уже торопился сесть в машину.
— Не в больницу повезли! На кладбище! — сказал он, захлопнув за собой дверь.
Степан быстро набрал скорость, но куда ехать? «БМВ» не видно, а свернуть он мог куда угодно, влево, вправо. Поселок немаленький, затеряться легко.
— Куда Зубьева могли повезти? — спросил Комов.
— Да я не знаю! — мотнул головой Кушаков.
— Куда? — Кулик врезал ему локтем в живот.
— Ну, есть там одна хата у моста.
— Что за хата?
— Развалюха, там никто не живет, но перекантоваться можно…
— А может, Зубьева к Фомичу повезут?
— Вряд ли. Зубьев же просто так не скажет, только под пытками… Там его и похоронят. Под мостом, там глубоко, под лед, и все дела.
— Много ты знаешь, под лед! — Комов не удержался и отпустил Кушакову затрещину.
И, как оказалось, зря. Парень их не обманул, привел их к старому бревенчатому дому на отшибе поселка, возле которого стоял «БМВ».
— Работаем! — нажимая на тормоз, резко сказал Степан.
И только он вышел из машины, как в доме прозвучал выстрел. Затем второй, третий…
В «БМВ» никого, дверь в дом открыта, в сенях лежал, корчился в предсмертных муках знакомый бандит. Еще одного подстреленного нашли в горнице, он лежал на спине, раскинув руки. Третий стоял в следующей комнате, куда вел кровавый след, как оказалось, оставленный Зубьевым.
Он лежал на спине, одной рукой держался за простреленный живот, а другой беспомощно направлял на бандита окровавленный нож. Тот усмехался, собираясь нажать на спусковой крючок. Услышав шаги Степана, он вздрогнул, повернулся к нему, но увидел направленный на него пистолет.
— Одно движение, и все!.. Брось пушку!
Бандит кивнул, отбросил от себя пистолет и тут же получил удар ногой в живот. Степан заставил его сложиться пополам, Комов сбил его с ног, а Кулик достал наручники.
Зубьев выронил нож и освободившейся рукой закрыл кровоточащую рану в груди.
— Рома, тащи аптечку! — крикнул Степан. — Пулей!
Аптечка в машине боевого офицера должна быть такой же боевой. И перевязочного материала там много, антисептиков, и укол с промедолом есть. Зубьев нуждался в срочной перевязке, а потом необходимо было отправить его в больницу.
— Может, скорую вызвать? — спросил Кулик.
— Как?
— Ну тут дома недалеко, может, телефон у кого-то есть.
— Давай!
— Не надо ничего, — качнул головой Зубьев. — Поздно уже!
Веки его тяжелели, глаза затягивались пеленой.
— Так, только не раскисай! Ты же мужик!.. Вон как ублюдков этих раскидал!.. Чего они от тебя хотели?
— Да того же, что и ты!
— Жаль, я тебя не закрыл. Так бы ничего с тобой не случилось.
— А вот случилось… А ведь я сдаваться шел!
— Зачем? Не буду я тебя сдавать, мужик! И плевать, кто что подумает.
— Мне не плевать… Ритка должна знать, что это я из-за нее тех уродов застрелил. Должна узнать!
— Узнает. Ритка твоя узнает. И сделает выводы.
— А покрывать меня не надо. Если хочешь помочь, скажи ей, чтобы никогда больше… Не знаю, как на нее повлиять. Я ведь ее в погребе держал, чтобы она с наркоты слезла… Чего только не делал, а так и не смог… Да и как бы я смог, сам всегда пьяный… Такой же слабохарактерный!
— Ну, насчет слабохарактерности — это ты зря!
Рома принес аптечку, Степан не стал обрабатывать рану в животе, а сразу наложил на нее тампон.
— Я тогда за Риткой приходил, смотрю: девчонки убегают. И эти уроды за ними… Дождался, захожу в дом, смотрю: спят.