— Уже нет.
— Времени знаешь сколько?
— И что?
— Комов, Кулик, Лозовой, где они?
— Где они?
— Дома! И это ты разрешил им отдыхать до обеда.
— Так они всю ночь на ногах… Не будь жлобом, Слава! Это тебе не идет!
— Да, но работа стоит, — поморщился Малыгин.
— А ты у меня спроси, может, я знаю, кто Катафьева убил?
— Да кто-то из сафроновских, Верзила там на сервисе был. Верзила, Драч и Буслай.
— Ну так, может, Верзила и убил?
— Может, и Верзила. Но свидетелей нет… Комов вчера с Зюбиным говорил, не хочет признаваться. А ведь видел он, как Верзила убивал.
— Насчет Полухина и Урываева ничего не хочешь спросить?
— Это которые к Безменову приходили?
— Мы их прихватили по случаю. Нужны?
— А что они скажут? Они сами не знают, кто Катафьева убил. Сами убийцу ищут.
— Ну, кто ищет, тот всегда найдет… Удачи тебе, Слава!
С должности Степана не снимали, прав на его кабинет Малыгин не заявлял, поэтому он покорно вышел, позволив закрыть и опечатать дверь.
Степан спустился вниз и распорядился отпустить задержанных Полухина и Урываева. Ничего противозаконного они при себе не имели, фальшивыми документами не пользовались, заявления от граждан Безменовых не поступало. А вот жалобу подать могли. Сами же задержанные и подадут. На имя прокурора. И Степан снова окажется крайним.
— Извиняться ни перед кем не буду, — глянув на одного, на другого, сказал он. — А еще раз увижу в Битове, снова закрою.
— Не увидишь, — скривился Полухин.
— А что это у тебя такое? — Степан показал на царапину на шее под самым ухом. — Вчера не было.
Вчера у него только губа была разбита.
— Да так!
— Это к тебе Логачева подсадили?
— А то ты не знаешь!.. — Полухин и хотел назвать Степана мусором, но не решился.
— Мой вам совет, забудьте Катафьева. И в Битово дорогу забудьте. Вам же лучше будет.
— Конечно, забудем! — криво усмехнулся Урываев.
— Тогда все, я вас предупредил.
Степан оставил бандитов, сел в машину и отправился домой. По пути заскочил в магазин, купил пива и пакет пельменей. Все, хватит с него мерзнуть на холоде, сегодня он будет наслаждаться покоем в тепле.
Квартира после капитального ремонта, новая мебель, цветной японский телевизор.
— Здесь пока поживешь, — сказал отец. — Здесь тебя никто не найдет.
— Твоя квартира? — спросила Женя.
— Ну-у… Будем считать, что твоя, — выдавил он из себя.
— Понятно, — усмехнулась она.
Машину он подарил от всей души, а квартиру, купленную на такие же нечестные деньги, отдавать не хочет. Да она, в общем-то, и не претендует… Хотя квартира весьма и весьма, двухкомнатная и с евроремонтом. Жаль, что не в самой Москве, но лучше что-то, чем ничего.
— Что тебе понятно?.. На самом деле твоя квартира, на тебя записана. Просто рано тебе еще квартирой обзаводиться!
— Мальчиков водить буду?
— Ну, если у вас с Виталиком все серьезно.
— А у тебя?
— Что у меня? — вскинул брови отец.
— Ты знал, что Виталик жив?
— Знал.
— А мне почему не сказал?
— Я даже не знал, что вы встречаетесь… И что это ты стреляла, не знал.
— Плохой ты прокурор, если не знал.
— Может быть…
— Если бы я знала, что Виталик жив, я бы не врезалась в столб.
— Жаль, конечно, машину…
Машину вернули, как и саму Женю. Подвезли прямо к дому, оставили там вместе с машиной. И с Виталиком все хорошо, только вот отец его с собой не взял. А жаль, Виталику бы здесь понравилось. И Жене, чего уж греха таить, хорошо с ним.
— Что жаль! Ремонт с тебя!
Видно, отец хорошо со своей прокуратуры имеет, если квартиры покупает, машины.
— Хорошо…
— А за квартиру спасибо, здесь меня никто не найдет!
Женя с ногами запрыгнула на кровать, раскинула руки и задумалась: падать или стоять? Хотелось упасть, а вдруг головой о спинку?
— Так я и говорю!
— И я говорить могу! Если меня здесь не найдут, то я должна сказать, кто убил… Катафьева?
— Катафьева, — кивнул отец. — Только говорить не надо.
— Почему?
— Потому что тебя могут убить.
— Арестуй всю банду!.. Не можешь?
— Вот когда арестую, тогда и скажешь. А пока сиди тихо, как мышка.
— И все-таки я знаю, кто убийца.
— И я знаю. Вместе будем знать. Но молча. Давай устраивайся здесь, а я в магазин схожу.
— А как же бандиты? Они ждут, когда ты их арестуешь… А как ты их арестуешь, если мы оба будем молчать?
— Кто-нибудь другой скажет, там и без тебя были свидетели.
— Виталик!
— Виталик тоже будет молчать.
— Ради меня! — кивнула Женя.
— Может, и ради тебя.
— А если ради меня, то молчать мы должны вместе! Здесь!.. Или ты за него не переживаешь?
— Переживаю…
— Тогда спрячь и его!
— Где?
— Здесь.
— Даже не думай!
— Все, не думаю! Все, отключаюсь!.. Давай за продуктами — и домой!
Женя соскочила с кровати, взяла отца за плечи, повернула к себе спиной. Он крупный, тучный, но она довольно легко выставила его за дверь и позвонила Виталику, пусть приезжает, а то ей без него очень скучно.
Глава 5
Водка успокаивает и расслабляет, с одной стороны, это хорошо, а с другой — не очень. Нельзя расслабляться, нужно держать себя в тонусе, вдруг Турман подъедет, стволы подвезет и людей. Он говорил, что нельзя битовских прощать, людей, сказал, туда отправит. Нельзя, сказал, без разведки. Сказал и зло посмеялся над Коконом. Они-то сунулись в Битово без всякой разведки. Выследили козлов, которые их с Катафалком приземлили, с ходу решили с ними разобраться, и ведь почти получилось. Катафалку оставалось всего пара мгновений, но появился Верзила, да еще с золотым пистолетом. Упустили они этого козла из виду…
В дверь позвонили, три коротких, два длинных, это свои. Кокон поднялся из-за стола, пошатнулся, восстановил равновесие, потом поставил бутылку за створку шкафа и отправился открывать.
— Бухаешь? — спросил Полуха.
— Да ты че!
— Бухаешь, козья нога! — Рвач бесцеремонно толкнул Кокона в плечо, требуя посторониться.
И Кокон отвалил в сторону, не стал толкать его в ответ. Он, конечно, мог спросить с него за грубость, но лучше не обострять отношения. Он ведь один, а их двое, вот если бы Катафалк с ним был.
— А где Турман? — спросил Кокон.
— А Ельцина тебе не подвезти?
Рвач зашел в комнату, огляделся, открыл шкаф, достал початую бутылку «Столичной», положив глаз на нераспечатанную «Пшеничную».
— Во, ля, затарился! Еще и прячешь!
— Самому бухать западло! — кивнул Полуха.
— Так это, Катафалка помянуть.
— Себя лучше помяни… Надо было вам так облажаться!.. — скривился Рвач.
— Мы из-за тебя в мусарне куковали! — насупился Полуха. — Вчера выкупились!
— Почему из-за меня?
— А потому, что ты должен был в Битово ехать!
— Так Турман сказал, пока не надо…
— А мы на мужика вышли… — Рвач достал из серванта чистые рюмки, налил обоим.
— Ну да, — с усмешкой глянул на него Полуха.
— На какого мужика?
— Да так… — пожал плечами Рвач. — Ну, за помин души!
— Что за мужик? — выпив, спросил Кокон.
— Дело не в мужике, дело в том, что нас менты замели.
— И все-таки что за мужик?
— Вот достал!.. Работяга из автосервиса, он домой, мы за ним. Что там за дела, узнать. Кто стрелял, что менты говорят, ну и так далее…
— А почему работяга? Что он может знать?
— Ну знать он может, мог видеть вас… А мог и не видеть, — Полуха снова с усмешкой глянул на Рвача.
— Короче, кого зацепили, за тем и поехали! — процедил тот.
— А менты за нами!
— Может, за нами, а может, за ним!.. Все, короче!..
— Хорошо, стволы в машине оставили.
— Хорошо, менты на машину не вышли!.. А могли!..
— И что вы у мужика узнали? — спросил Кокон.
— Ты че, в натуре, баран? Тебе же сказали, менты нас повязали!
— Да узнали, узнали… Я этого урода конкретно за горло взял, думал, задушу падлу!
— Какого урода?
— Ну так битовского мне на хату закинули! — кивнул Полуха. — Я думал, какой-то левый, а он права качать, что за дела, все такое…
— Короче, Верзила Катафалка замочил!
— Ну так и я говорил, что верзила, здоровый такой!
— Так и погоняла у него Верзила, а с ним Драч и Буслай были… А когда на вас наехали, еще и Семилет был.
Увы, но Кокон только сейчас узнал, как зовут его обидчиков. Заехали в Битово, собирались узнать ситуацию, случайно увидели Верзилу и пошли за ним. На ловца и зверь, сказал Катафалк. Загрызли его звери…
— И как их найти?
— На дно они залегли, менты их ищут.
— Это плохо.
— Так никто не говорит, что хорошо.
В дверь постучали. Не позвонили, а именно постучали — грубо, требовательно.
— Или Турман, или менты! — нервно улыбнулся Полуха.
Оказалось, что первое. Турман вошел в дом по-хозяйски, смерил всех взглядом, хищно усмехнулся. Вроде и не амбал, роста среднего, в плечах так себе, а сколько в нем внутренней силы. И на расправу быстрый. Если что не так — или пулю в лоб, или нож в сердце, а может, и удавкой задушить. Кокон однажды видел, как он это делает, впечатлений на всю жизнь.
— Ну что, пацаны, готовы к труду и обороне? — спросил Турман.
— Я готов! — кивнул Кокон.
За Катафалка он готов был хоть в огонь, хоть в воду.
— Так это, а делать что? — замялся Рвач.
— Битовских мочить!
От Турмана не тянуло перегаром, но глаза шальные. И зрачки суженные, похоже, под кайфом пацан.
— Так они же на дно залегли!
— Это которые Катафалка замочили залегли.
— Ну!
— Они Катафалка замочили! А все битовские всей нашей братве вызов сделали! Все виноваты!..
— Всех мочить?
— Всех не надо… Кого выпасете, того и мочить.
— А кого мы выпасем?
— А того и замочите!
— Ну так мы же в Битове уже засветились, видели нас менты.