Она подвинула гайку точно в самый центр ладони. Почувствовала её тяжесть, холодок прикосновения металла, бледный луч луны на граненой поверхности, прочность узла на пропущенной в отверстие веревке. Она почти услышала щелчок, когда все, что она знала об этом предмете, все, что видела и ощущала в нём, сошлось воедино.
Я знаю про тебя все, подумала Джейн. Взлети.
Гайка, вращаясь, поднялась в воздух.
На Джейн нахлынула жаркая волна радости. Она понимала природу гайки и тем самым имела над нею власть. Предмет повиновался ей. Так будет и с драконом. Пока 7332-й молчал. Но он нуждался в ней. Рано или поздно он позовет её. Она будет готова к этому, она выучит наизусть все его характеристики. И ещё до того, как они улетят, она будет знать его настоящее имя!
Он будет ей повиноваться.
— Что это ты тут делаешь?
Джейн испуганно обернулась. Из люка торчала голова Крутого. Он ухмылялся от уха до уха. Джейн, вспомнив, что на ней ничего нет, тщетно пыталась прикрыться ладонями.
— Не смотри!
— А я уже все рассмотрел! — Крутой хихикнул. — Ну ты прямо как настоящая ведьма по крышам скачешь!
Он вытащил из-за спины одеяло и небрежно накинул на неё.
— Вот видишь! Я всё-таки на твоей стороне.
— Опять ты с этими сторонами!
Джейн, покраснев, куталась в одеяло.
Крутой, стоя на цыпочках, тянулся к луне, будто собирался сорвать её с неба. Худенький и высокий, он, как тростинка, вытянулся по ветру, почти слился с ним.
— А что, тут красиво, вид шикарный. — Он глянул на неё искоса. — Может, тебе будет легче, если я тоже разденусь? — И он взялся за пуговицы на брюках.
— Не надо!
— Ну как хочешь. — Пожав плечами, он снова застегнулся. Потом присел рядом с ней на пятки. — Джейн, я тут все думал, как сделать, чтобы ты снова ко мне хорошо относилась.
— Я к тебе очень хорошо отношусь, Крутой, ты это знаешь. — Джейн отодвинулась от него, но он, не вставая, подъехал ближе, так что расстояние между ними не изменилось.
— Я знаю, но ты не хочешь мне помочь. Ты обещаешь, но на самом деле не хочешь. Понимаешь, о чем я?
Она опустила глаза:
— Понимаю.
Крутой говорил тихо-тихо, будто речь шла о чем-то стыдном. Джейн еле разбирала его шепот.
— И вот я подумал… Может, мы скажем друг другу наши имена?
— Что?
— Ну ты знаешь… Ты скажешь мне своё, я тебе своё. В знак доверия, понимаешь? Если кто-то знает твоё тайное имя, он тебя запросто может убить, вот так! — Он щелкнул пальцами.
— Крутой, я же человек!
— Ну и что? Мне все равно.
Он волновался. Она уже имела над ним власть, даже не зная его имени. У Джейн заныло сердце от жалости к нему.
— У меня нет тайного имени, — тихо сказала она.
— Чёрт!
Он подошел к самому краю крыши и долго-долго стоял, глядя вниз. Джейн стало страшно, но она боялась, что, если окликнет его, он упадет. Наконец он расставил руки в стороны, повернулся кругом и медленно пошел к ней.
— Я все равно тебе скажу.
— Не надо, Крутой!
— Меня зовут Тетигистус. Это значит «иголка».
Он сложил руки на груди. Его лицо приняло безмятежное, мирное выражение, словно все его тревоги остались позади. Джейн почти позавидовала ему.
— Вот так. Теперь моя жизнь в твоих руках.
— Крутой, я прямо не знаю, что сказать!
— Слушай, ты же так и не объяснила мне, что ты тут делаешь.
Когда Крутой появился из люка, гайка упала назад на ладонь. Все это время Джейн сжимала её в кулаке. Крутой разжал ей пальцы и взял гайку в руку.
— А, вот оно что! — Он посмотрел ей в глаза сквозь отверстие гайки. — Значит, вот она тебе зачем! Учишься командовать предметами с помощью их имен?
Джейн оторопело кивнула.
— Я… я случайно нашла гримуар…
— Да ну? Значит, это я внизу на него наступил? — Голос Крутого зазвенел от радости. — Так это же здорово! Теперь мы что захотим, то с Блюггом и сделаем. Хотим — кувалдой башку размозжим, хотим — в расплаве утопим!
— Слушай, ну что тебе так дался этот Блюгг? Забудь ты о нём! Ну отомстишь — разве это поможет сбежать отсюда?
— А я вовсе и не хочу отсюда бежать.
— Но ты же говорил…
— Говорил, потому что ты этого хотела. С тех пор как я заболел… как глаза лишился, я все больше вижу, все яснее. Мне плевать, заперт я или на воле. Я такое вижу — ты себе даже представить не можешь! Для этого и слов-то нет! И предчувствия у меня тоже бывают… — Он нахмурился и торжественно, совсем не похоже на себя, произнес: — И я тебя предупреждаю! Ты во что-то впуталась. Чем больше будешь рваться, чтобы освободиться, тем больше будешь запутываться. — Он засмеялся и снова стал самим собой. — Но теперь мы работаем на пару! Сперва ты мне поможешь прикончить Блюгга, а потом мы сопрем карточку, и ты выйдешь на волю. Просто, ясно и прекрасно!
Джейн стало не по себе. Крутой с его затеями никак в её планы не вписывался. 7332-й ни за что не позволит ей взять его с собой. Присутствие дракона чувствовалось каждую минуту. Весь завод, до самого дальнего уголка, был проникнут им. Даже здесь, на крыше, где чары луны ослабляли его влияние, она затылком чувствовала железную волю дракона.
— Нет, Крутой, не получится! Это детские фантазии.
— Ну, не надо так! Ты в плену, в сетях. Думаешь, это все, что вокруг, — настоящее? — Он протянул руку. — Давай я покажу тебе то, что вижу!
Она взяла его руку в свою:
— Покажешь? Но как?
— Ты же знаешь моё имя! Вот и воспользуйся им!
— Тети… Тетигистус! — неуверенно выговорила она. — Покажи мне то, что ты видишь.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Они шли рука об руку по тротуару. Уже стемнело. Была зима. Неубранный снег заледенел и лежал под ногами каменно-твердыми скользкими буграми. По сторонам улицы возвышались строения из камня и стекла, их верхние этажи, уходя ввысь, терялись в темноте. Горели огни, окаймляя бесчисленные витрины, мерцая в голых ветвях чахлых деревьев, выписывая громадными буквами слова на стенах. Слова были ей непонятны, но буквы странно знакомы. Мостовая была забита машинами, которые двигались как живые, но не разговаривали — только ревели их двигатели да гудели клаксоны.
— Где мы? — спросила пораженная Джейн.
Крутой молча пожал плечами.
Они шли дальше в толпе молчаливых теней. Никто не заговаривал с ними, не касался их. Они были как призраки среди призраков. В одной из витрин они увидели вечнозеленые деревья, усыпанные блестками и увешанные блестящими цепями и пряниками. Под елками были навалены груды игрушек: мишки с барабанами, машинки — миниатюрные копии тех машин, что ездили по улице, куклы в кружевных платьях, громадный плюшевый жираф в половину натуральной величины.
Все в этом зрелище было чуждо и непривычно Джейн, она никогда не видела ничего похожего, но какой-то отзвук, донесшийся из самых глубин души, сказал ей, что эта выставка чужих сокровищ каким-то образом причастна, как-то сродни миру её давних воспоминаний, тому месту и времени, когда она была мала, счастлива, любима.
Она заплакала:
— Крутой, пожалуйста, я хочу домой.
Он повернулся к ней, удивленный, но сразу выпустил её руку.
Они снова были на заводской крыше.
— Ну вот! — Крутой поцеловал её в щеку. — Теперь мы полностью доверяем друг другу.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Время шло все быстрее. События, теснясь, обступали Джейн, колеса судьбы набирали обороты. На следующий вечер, притворяясь, что забавляется игрушками, Джейн сжала в руке шероховатую медную пульку, которая была нужна дракону. Другой рукой, для маскировки, она замахала игрушечной волшебной палочкой, словно играя в фей. Она знала, что и госпоже Гринлиф, и старому эльфу больше всего нравится, когда она ведет себя как малый ребенок.
Повернувшись так, чтобы её движение было незаметно, она быстро сунула пульку за пазуху. Болдуин обычно смотрел невидящими глазами в пространство, но, желая всё-таки убедиться, что он не заметил её проделки, она украдкой бросила на него взгляд — и ахнула.
Старика в качалке не было. Вместо него в воздухе висело светящееся яйцо. Оно еле заметно пульсировало, его поверхность переливалась бледной радугой. Джейн отшатнулась, боясь невесть почему, что яйцо слетит с места и кинется за нею в погоню.
Госпожа Гринлиф оторвала взгляд от кроссворда.
— Джейн, — сказала она с угрозой в голосе, — что-то не так?
— Нет-нет, госпожа Гринлиф, — поспешно ответила Джейн, но эльфа уже повернулась к отцу. Её рот принял форму громадного О, глаза едва не вылезли из орбит. Она стала похожа на рыбу. Джейн чуть не засмеялась.
Эльфа вскочила, журналы соскользнули с колен. Она схватила Джейн за руку, не замечая, что причиняет ей боль, и потащила из комнаты прочь.
Только когда дверь за ними плотно закрылась, госпожа Гринлиф повернулась к Джейн. Лицо её побелело, губы сжались в узкую щелку.
— Ты ничего не видела, ясно? — Она потрясла её за плечи. — Ничего!
— Ничего, сударыня!
— У нас старинная, очень уважаемая семья, и никаких сплетен о ней не ходило с… Куда это ты смотришь?
— Никуда!
Она боялась, что эльфа её ударит. Но та молча отвела Джейн в гардеробную, хотя прошла только половина времени, отведенного для игры. Джейн натянула свою рабочую одежду, а розовое платье и кружевное белье, завернутые в бумагу, вернулись в шкаф.
Когда её выставили на крыльцо, до прихода Блюгга оставалось не меньше часа.
— Завтра можешь не приходить, — твердо сказала госпожа Гринлиф и захлопнула дверь.
Блюгг на полчаса опоздал. Джейн ждала его, дрожа от волнения. Когда, наконец явившись, он увидел её не в прихожей, как обычно, а на крыльце и потребовал объяснений, ей пришлось повторить прощальные слова госпожи Гринлиф. Блюгг откинул голову и завыл. Это был душераздирающий звук, исполненный сердечной муки и боли сокрушенных надежд.
Приведя в спальный корпус, он избил её.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀