Глава 8
– Что она сказала? – закричал Торак. – С ней все хорошо?
– Терпение! – усмехнулся Инуктилук. – Она была здесь всего два дня назад.
– Всего два дня?
– Заблудилась между островами, это ее замедлило.
– Что она сказала?
– Не знаю, я рыбачил. Танугеак видела ее.
– И где сейчас Танугеак?
– Собирает грибы на пустошах, скоро вернется.
Торак зарычал от бессилия. Для Песцов «скоро» могло означать день, а могло и половину месяца.
Инуктилук похлопал его по спине:
– Ты слишком худой, Торак. А я ведь тебе уже говорил: чтобы здесь выжить, надо обрасти жирком. Идем, поешь хорошенько, пока ждем Танугеак.
Стоянка Песцов была в противоположной стороне места встречи племен. Здесь дети гонялись друг за другом вокруг убежища, а собаки, почуяв знакомый запах Торака, приветствовали его радостным воем. В убежище было шумно и весело, как обычно у Песцов во время общей дневной трапезы. Танугеак еще не вернулась.
У Торака как будто тяжелая ноша с плеч упала, когда он оказался среди людей, которые умеют получать удовольствие от еды и любят посмеяться. Песцы не заставляли мальчишек таскать на себе черепа моржей, а когда те цапались, взрослые не обращали на них внимания, просто ждали, пока ребятня успокоится и возьмется за ум. Песцы охотились и на суше, и в Море, а мужчины и женщины у них были равны.
Инуктилука забавляло, что Нарвалы верят в то, что превосходят всех остальных.
– Солнце дает им не больше света, чем другим племенам!
К этому времени Торак понял, насколько оголодал. Он жадно набросился на миску с оленьим жиром, медвежьими ягодами, печенью селедки и бледно-зеленой засоленной в морской воде кашицей из хрустящей травы, которую Инуктилук называл толстянкой.
Вскоре все пошли обратно на встречу племен, и Торак остался один на один с Инуктилуком.
Пока Инуктилук разливал по чашкам из бурых водорослей отвар из кипрея, Торак переоделся в сухую теплую одежду, которой с ним поделились Песцы, а свою из шкуры угря отдал собакам.
Когда он неторопливо жевал черную полоску жирного китового мяса, в шатер вошла невысокая полная женщина. На ней была накидка из голубых перьев дикой утки, а на поясе позвякивали крохотные вырезанные из костей фигурки, которые подарили излеченные ею люди. Ее коричневое лицо было в морщинах от смеха, а глаза – яркими и раскосыми, как у тотема их с Инуктилуком племени.
Колдунья Песцов дружелюбно посмотрела на Торака.
Он сразу перестал есть и попросил:
– Расскажи мне все.
– Она не хочет, чтобы ты ее нашел, – сказала Танугеак.
Торак растерянно моргнул:
– И это все, что она сказала?
– Есть причина, по которой она обрезала волосы и выкрасила их в черный цвет. И есть причина, по которой она теперь называет себя Реу из племени Морского Орла. Не злись на нее.
– Я не злюсь.
– Злость – разновидность безумия. Она не поможет никому из вас.
– Но она должна была хоть что-то тебе сказать!
Танугеак взглянула на Инуктилука:
– Она попросила меня прочитать знаки и узнать, куда ей следует идти.
– И?
– Я получила послание от людей за облаками. От мертвых, – сказала Танугеак. – Я передала его Ренн, передам и тебе. Вот оно: «Чтобы найти то, что ищешь, надо поднять в воздух остров из крыльев, пересечь лес на земле без деревьев. Надо спасти будущее, сжигая настоящее».
– Ненавижу загадки! – застонал Торак.
Танугеак улыбнулась:
– Вот и Ренн так сказала.
Торак словно наяву услышал, как она это говорила. Он до боли в груди по ней тосковал.
– Почему ты позволила ей уйти?
– Позволила? Ты говоришь, как Нарвал! Ренн сделала выбор – она решила уйти. А почему ты чешешь шрам на руке?
– Потому что чешется.
– Откуда он у тебя?
– Медведь. Но это никак не связано…
– Покажи.
Взяв Торака за предплечье, колдунья Песцов достала из мешочка со снадобьями осколок желтого камня и растерла его между пухлыми пальцами. Порошок запах тухлыми яйцами, и Танугеак втерла его в шрам на руке Торака.
– Мы называем его кровавиком[3], потому что, когда он сгорает, от него остаются ярко-красные пятна. Я дам тебе немного. Он помогает от демонов и от блох.
– Ты думаешь, что мне не следует за ней идти, – с укором сказал Торак.
– А какая от этого будет польза? – первый раз вступил в разговор Инуктилук.
– Посмотри на меня, Торак, – сказала Танугеак.
Торак неохотно посмотрел в яркие и проницательные глаза колдуньи.
– Давно твоя душа блуждала в последний раз?
– Еще и два лета не прошло. Но…
– В твоих глазах я вижу следы душ, которые тебе не принадлежат.
– Так бывает, когда твоя душа блуждает, – нетерпеливо сказал Торак. – Но это осталось в прошлом. Ты должна помочь мне найти Ренн!
– Прошлое нелегко оставить позади. Я и Ренн это сказала. Но она тоже не хотела меня слушать.
– Я не могу вернуться в Лес без нее.
– Но для тебя это гораздо опаснее. – Колдунья прикоснулась к воротнику из белых перьев. – Мой дух-наставник – белая сова, она страж Дальнего Севера, и она не хочет, чтобы ты был здесь. Я не знаю почему. А ты?
Торак подумал о белой сове, которую ему пришлось убить, и тряхнул головой.
Танугеак вздохнула:
– Если выживешь, то благодаря тому, что умеешь делать лучше всего – то есть думая, как другие существа.
– Снова загадки, – проворчал Торак.
– Нет, всего лишь разумный совет.
– С Ренн все будет хорошо, – сказал Инуктилук. – Наигинн за ней присмотрит.
– Кто такой Наигинн? – вскинулся Торак.
Песцы тревожно переглянулись.
– А ты не знал? – спросила колдунья.
– Что не знал? Кто такой Наигинн?
– Молодой охотник из племени Нарвала, – сказал Инуктилук. – Он приплыл вместе с Ренн. И уплыли они тоже вместе. Неужели Нарвалы тебе не рассказали?
– У тебя нет причин ревновать, – сказала Танугеак. – Мы знаем Наигинна. Ренн с ним в безопасности.
– О, не сомневаюсь, – прорычал Торак. – Я видел, как Нарвалы обращаются с женщинами!
– Наигинн не такой, – стояла на своем колдунья. – Он даже выглядит иначе. Его мать не с Дальнего Севера. Когда он был мальчишкой, отец прислал его сюда, чтобы научился тому, что умеем мы.
– Я принял его как сына, – сказал Инуктилук. – Он смелый, умный и вообще – лучший охотник в своем племени.
Тораку почему-то легче не стало.
– Наигинн знает Дальний Север, – добавил Инуктилук.
– Хочешь сказать, что я – нет.
– Ты был здесь зимой и всего один месяц. Летом тут совсем другой мир! Как ты поможешь Ренн, если тебя затопчет мускусный бык или сожрет белый медведь?
Торак зло уставился на огонь.
Что Ренн делает с чужаком? Пусть он даже лучший охотник в своем племени?
Полог на входе откинули, и в шатер заглянул Орво.
– Я притащил тебе лодку.
Торак смерил его недобрым взглядом:
– Этот Наигинн… Почему ты не сказал, что он был здесь с моей подругой?
– Это должен был сказать вождь, а не я.
Торак шумно выдохнул:
– Инуктилук, Танугеак, спасибо за помощь, но я не могу вернуться в Лес. Я поплыву на север.
Лодка была на одного человека, сшита из шкур моржа, которые натянули на каркас из легких китовых костей. Она напоминала лодки племени Тюленя, только нос и хвост у нее были открыты.
Орво с серьезным видом показал ему ковш, веревку и спрятанные под распорками рыболовные снасти. Объяснил, что лодка сшита из шкур самок, потому что самки не дерутся, и поэтому у них нет шрамов, которые со временем могут превратиться в прорехи.
– Лодку надо порой натирать снегом, иначе она треснет, когда налетишь на льдину, а ты точно налетишь. Вот, это тоже тебе.
Он протянул Тораку топор, нож с пращей, палку для безопасного прохода и лук из плавника с колчаном, свитым из бурых водорослей. Стрелы в колчане были с оперением из перьев моевок и с наконечниками из блестящего черного кремня. И было еще одно оружие: три ремня из сыромятной кожи длиной с руку, связанные на одном конце, на других – утяжеленные небольшими осколками кости.
– Это – «летающие кости». Знаешь, как ими пользоваться?
– Думаю, да. Мой друг, Дарк, мне показывал.
– Носи, обвязав вокруг пояса, завязывай на скользящий узел. Один раз потянешь, и можно бросать.
– Почему ты мне об этом рассказываешь? – спросил Торак.
– Не расскажу, получится – зря потерял снаряжение. – Орво помолчал немного и продолжил: – Твой волк.
– Он не мой волк, он мой брат по стае.
– Это как?
– Как друг, только еще ближе.
Судя по глазам, Орво ничего не понял.
– На пустошах держи ухо востро, – пробормотал он. – Летом бурые медведи бродят по холмам, едят грибы и ягоды. Никогда не устраивай стоянку на берегу, там белые медведи рыщут в поисках выброшенных Морем останков разных тварей. И возле шумных ручьев тоже не останавливайся – не услышишь медведя.
Торак скривился:
– Да уж, выбор у меня невелик.
Ледяная река трещала и стонала. Торак слышал, как демоны льда гудят и стучат, желая вырваться наружу. Они не могли добраться до Торака, но он чувствовал, как их холодное дыхание раскачивает лодку.
Волк напряженно сидел перед Тораком. Он был зол из-за того, что пришлось снова вернуться в лодку, но по суше не смог бы пойти за Тораком – только птица в силах пересечь эту широченную реку из льдин.
День выдался морозный, но благодаря Песцам Торак почти не чувствовал холода. Если бы пошел дождь, он бы надел парку и штаны мехом наружу, а в холод, – наоборот, мехом внутрь. К тому же на нем была безрукавка из шкуры молодого оленя, теплые носки из шерсти мускусного быка и высокие башмаки из шкуры морского зайца с толстыми подошвами из плавников с напиханным внутрь лишайником. Его рукавицы из шкуры оленя были связаны шнурком, чтобы случайно не потерялись, а в мешочке на поясе лежали запасные обмотки из кожи лосося и полоски с колючками из костей, чтобы привязывать к башмакам во время ходьбы по льду. Танугеак называла их «когти ворона».