– Вот он! – крикнул Наигинн. – Остров, где я родился!
Ренн видела только скрытую туманом гряду облаков на горизонте. У нее сжалось сердце. Это не облака, это лед, замерзшая гора, которую Всемирный Дух опрокинул на землю.
Наигинн торжествующе завопил и принялся размахивать веслом над головой.
Пока он плыл к Острову, Ренн слышала звон льда и шум водопадов. А потом вдруг гора обдала их ледяным дыханием и принялась подкидывать лодку, словно лист над водой. Ренн от холода застучала зубами, а Наигинну было все равно – холод его только радовал.
– Я становлюсь сильнее! – кричал он.
Вокруг поднимались ледяные утесы, с них обрушивались в Море водопады. С противоположной стороны горы Ренн увидела подернутые туманом мысы, а за ними – красное свечение.
Она вспомнила, как Танугеак рассказывала об израненной земле, где из открытых ран вырывается огонь Иного Мира, и только духи давно умерших маммутов не дают демонам вырваться на волю…
Наигинн, не ведая страха, заплыл в холодную ледяную тень горы. Ренн задрала голову и увидела отвесный склон горы, похожий на изрезанное глубокими морщинами лицо, и огромную разинутую пасть, темную и бездонную, как небо посреди зимы. Клыки-сосульки были высокими, словно деревья, и пасть изрыгала в Море потоки гнева.
– Меня создали в этой пещере, – гордо сказал Наигинн. – Здесь ты снимешь заклятие, и я стану свободным.
Клык-сосулька с грохотом сорвался вниз, к небу взметнулся фонтан воды, поднявшаяся волна ринулась на лодку. Наигинн радостно завопил и свернул с ее пути.
Отвага покинула Ренн. Когда ей было всего семь зим, лед убил отца, и с тех пор он дважды пытался убить и ее: один раз – когда она сражалась с Пожирателями Душ на Дальнем Севере, а второй – во время снежной бури в Лесу. Она чувствовала, что если войдет в эту пещеру, то уже никогда из нее не выйдет. Гора «сомкнет челюсти», и ее души останутся в капкане вечной темноты.
Ледяной ветер стих так же внезапно, как и поднялся. А когда они выплыли на спокойную воду в небольшом, окруженном блестящими черными скалами заливе, Море стало молочно-зеленым.
– Я никогда не войду в эту пещеру, – сказала Ренн.
Наигинн рассмеялся:
– У тебя нет выбора.
– Ты видел, как упал лед. У тебя могут быть души демона, но тело – смертного, такое же, как у меня. Если попробуешь туда войти, тоже умрешь.
– Я знаю, где другой вход.
Наигинн вытащил Ренн на берег, бросил ее там и пошел за лодкой. Оба знали, что ей некуда бежать.
В воздухе витал грязный дым и запах тухлых яиц, как от кровавика. Глядя на изрезанные глубокими трещинами скалы, Ренн представила гигантов, пытающихся вырваться на свободу, связанных и ослепленных. Откуда-то издалека доносился и сам себе вторил низкий рев.
Это рычит ледяная гора или демон рвется из Иного Мира?
Никогда в жизни Ренн не чувствовала себя такой одинокой. Рип и Рек бросили ее, а Торак и Волк принадлежали к другому миру. С того мгновения, как этот остров появился в ее поле зрения, Ренн не видела ни одного тюленя, ни одной рыбы, или птицы, или даже травинки.
В таком месте не могут обитать живые существа. Это – логово демонов и призраков.
И, несмотря на все это, с усилием встав на колени, Ренн вдруг спросила себя: «А как бы на моем месте поступила Сешру?»
Вернулся Наигинн. Он рывком стянул с Ренн башмаки и забросил их на мелководье. Заметил привязанный к щиколотке нож и забрал его. Обыскал Ренн и убедился в том, что у нее не осталось другого оружия. Наткнулся на мешочек с целебными снадобьями.
– Осторожнее, – предупредила Ренн, – это может понадобиться, чтобы снять с тебя заклятие. И мешочек с приспособлениями для шитья тоже может пригодиться.
– Попробуешь меня обмануть, я узнаю, и тебе не поздоровится.
– Не стану я тебя обманывать.
Наигинн схватил свисток из утиной кости, который висел у Ренн на шее.
– Это тоже может мне понадобиться, – сказала она.
– Зачем? Что с этим можно делать?
– Вызывать духов, так что лучше не трогай.
Колдовство было единственным, в чем она превосходила Наигинна. Она могла колдовать, а он – нет.
– Чтобы снять заклятие, мне кое-что потребуется, и я должна это собрать.
– Я тебя не развяжу.
– Тогда тебе придется сделать это за меня.
Какое-то время Наигинн стоял и нервно сжимал и разжимал кулаки.
– Что тебе понадобится? – наконец спросил он.
Где-то в сознании Ренн мелькнула еще одна смутная мысль. Она вспомнила маску с двумя лицами, которую видела на стойбище Вайго.
– Пучки бурых водорослей. Устричная или какая-нибудь двустворчатая ракушка. Самая круглая и белая, какую только сможешь найти.
– Зачем тебе такая? – с подозрением спросил Наигинн.
– Наша мать заперла твои души демона за невидимой маской. Мне придется обратиться в ворона и проклевать эту маску.
– А ракушка зачем?
Ренн теряла терпение.
– Затем, что круглая белая ракушка похожа на луну, а луна постоянно меняется, вот она и мне поможет измениться. Ты ведь жил с колдуном, неужели о таком не знаешь?
Наигинн глянул на Ренн с нескрываемой ненавистью, но сделал все так, как она сказала. Он подрастерял свое самомнение. А когда нашел водоросли и подходящую ракушку и запихал их за пазуху, огляделся по сторонам так, словно не знал, что дальше делать и куда идти.
– Ты сказал, что знаешь другой путь в ледяную пещеру, – напомнила ему Ренн, – почему-то я в этом сомневаюсь.
– Заткнись.
– Ты никогда здесь не был один, без отца, верно?
– Я тебе уже говорил, Марупай мне не отец! Мой отец был Пожирателем Душ.
– А тебе не приходило в голову, что наша мать могла и об этом соврать?
– Это правда! Он был из племени Тюленя, лучшего охотника у них никогда не было! Поэтому и я лучше всех в мире!
– Да, жаль только, колдовать не умеешь.
Наигинн ударил Ренн, она упала и стукнулась плечом о скалу. Он рывком поднял ее на ноги и завязал на шее веревку, как поводок, после чего пошел вверх по берегу и тянул Ренн за собой, словно собаку. Наигинн никак не выражал свои чувства, и Ренн хорошо понимала, что она для него не больше чем пустая оболочка и нужна только для снятия заклятия. А если откажется, он будет избивать ее, пока она не подчинится. Причем ему это будет просто, как сломать ветку или выпотрошить рыбу. Он демон, ему безразличны чувства смертных, он хочет пожирать их души.
Ренн напомнила себе о том, что Наигинн, хоть и был сильнее, не умел колдовать и не мог прочитать ее мысли. Он отлично умел обманывать и притворяться, но и Ренн была в этом хороша – они унаследовали эту способность от матери.
Ренн, спотыкаясь, шла за Наигинном по острым черным камням, думала о Сешру и кое-что вспомнила. Колдунья Гадюка была злобной, бессердечной и лживой.
Но она никогда, никогда не сдавалась.
Глава 23
– Не отставай! – Наигинн дернул за поводок и сменил направление.
Он быстро взбирался по гребням черного базальта, но то и дело резко поворачивал.
Что он пытался обойти? На что боялся натолкнуться?
Камни резали ступни, а длинная, по щиколотку, рубаха мешала идти свободно. Порывистый ветер швырял в глаза едкую вонь, воздух становился густым и словно подсказывал: демоны близко.
Ренн слышала, как они шипят, и чувствовала, что даже души маммутов не в силах удержать их под землей.
Иной Мир был очень близко. Земля под ногами стала горячей. От жара Ренн защищала только черная корка.
Наигинн снова дернул за поводок.
Почему он постоянно меняет направление?
Они поднимались на очередную гряду, и шипение стало громче. Наигинн снова свернул, но в этот раз Ренн ему не подчинилась и сумела пройти два шага вперед. Земля стала еще горячее.
Перед Ренн возникла булькающая и дымящаяся рана в земле. Из раны сочилась гнойно-желтая слизь. Демона заперли в Ином Мире, но он был близко к поверхности, выплевывал злобу и выдыхал вонючий пар. Его дыхание, словно острый нож, вонзалось в мозг Ренн, скребло по горлу и замутняло зрение. Ренн кашляла и хватала ртом едкий дым.
Наигинн, зарычав, взвалил ее себе на плечо, спустился с гряды и бросил на землю.
– Еще раз так сделаешь, переломаю тебе руки!
Ренн, лежа на спине, хрипло рассмеялась:
– Они пугают тебя, эти дыры, которые разрывают демоны. Ты их боишься!
– Я ничего не боюсь! Вставай!
– Да, но ты… – Ренн закашлялась, – там твое место. В Ином Мире с остальными, подобными тебе.
Наигинн сжал кулак и замахнулся.
– Осторожнее, – предупредила Ренн. – Я нужна тебе, чтобы снять заклятие!
– Ага, но с переломанными руками и ногами ты мне тоже сойдешь. Не забывай об этом.
Раны в земле остались позади. Наигинн вел Ренн по глубокому оврагу. Она больше не видела ледяную гору, но чувствовала ее дыхание взмокшей от пота кожей.
Скоро они доберутся до пещеры, и что тогда?
Наигинн резко остановился.
Перед ними возник огромный, наполовину почерневший, обугленный скелет. Реберный каркас был размером с убежище, череп, как большой валун, а бивни сначала расходились в стороны, а потом снова загибались внутрь.
– Маммут, – сказала Ренн.
Наигинн поморщился, ему даже слышать это было неприятно.
Откуда-то со стороны Моря донесся пронзительный крик. Такой же звук Ренн слышала в своем видении на стойбище Вайго.
– Души маммутов очень сильные, – сказала она. – Они черпают силу из Глубокого Прошлого. Неудивительно, что ты их боишься.
– Я не боюсь маммутов, это они боятся меня. Мой яд быстро убивает, – сказал Наигинн и прикоснулся к колчану за спиной.
Но, проходя мимо скелета, он старался держаться ближе к склону и морщился, когда ветер задувал пепел маммута на башмаки.
– Все те кости маммутов в убежищах Вайго, – сказала Ренн, – наверняка находиться рядом с ними было тяжело для демона вроде тебя.
– Меня защищало заклятие матери.
– Да, но этого недостаточно, – догадалась Ренн.