Тетушка Пеперфли указала рукой на другой конец улицы, в которую они въехали.
И незнакомка, желая поскорее увидеть кладбище, ударилась головой об одну из перекладин омнибуса, который въехал как раз во двор гостиницы «Красный лев».
Глава X
Казино выглядело просто волшебно: все залы блестели множеством огней, цветами, зеркалами, статуями; открытые окна, выходившие в сад, позволяли душистому ночному воздуху проникать в залы. В галереях масса народу, шум, жар, веселье – здесь спокойствие и тишина заснувшей природы.
Это праздник, данный с благотворительной целью самыми высокими гостями Сифорда. В главе подписного листа высокопочтенная графиня Окбурн с генерал-лейтенантом и мистрис Воган.
Семейства Воган и Окбурн начали сближаться. Старший сын генерала недавно приехал в Сифорд и вспомнил, что он когда-то был представлен графу Окбурну. Леди Грей и мистрис Воган сблизились; это конечно была дружба, заводимая на водах, исчезающая, как только друзья разъедутся. Люси Шесней и Елена встречались таким образом очень часто и, говоря правду, очень ревновали друг друга.
Люси не пропускала ни слова из рассказов и слухов о любви Фредерика и Елены Воган, а раз внимание ее было возбуждено, она во всем искала оправдания этих слухов.
Что Фредерик был яблоком раздора между сифордскими молодыми девушками, в этом не было никакого сомнения; большую часть своего времени он проводил с ними, не придавая этому однако никакого значения. Зато они искали его и, если не могли встречаться часто устраивали различного рода гулянья, чтобы чаще и дольше быть в его обществе.
Бродил ли он утром на берегу, при катании ли после обеда верхом или в карете, на вечерних ли собраниях в казино, там, где был он, всегда присутствовали некоторые из них и непременно Елена Воган.
Не думайте, чтобы это ему не нравилось; нет, хотя инициатива исходила от них, он не менее другого поддавался их чарам.
Люси видела все, она сильно страдала, хотя ревность рисовала ей обстоятельства в гораздо худшем свете, чем было на самом деле.
Но ведь он еще не объяснился ей, не открыл ей, что любит; значит она, могла думать, что он и не любит ее совсем, что это сладкое убеждение, столько времени лелеянное в ее сердце, было только химерой. Тогда краска стыда покрывала все ее лицо.
Сам Фредерик своим поведением подавал ей повод к подтверждению этих мыслей.
Отношение Люси к нему на самом деле до того изменилось, что он, в свою очередь, в своем озлоблении дошел до того, что стал избегать ее.
А впрочем, кто знает? Сердце человеческое отличается иногда инстинктивной ловкостью – очень может быть, что все свидания с этим сонмом молодых девушек, его склонность к ним, если так можно назвать эти отношения, имели целью своей получить Люси и заставить ее покориться.
Среди всех этих мелких обстоятельств леди Окбурн вдруг поняла всю суть дела.
Неожиданно для себя самой, глаза ее открылись вдруг и она увидела любовь Люси к Фредерику; она не сомневалась, что Фредерик любит ее, и что дело серьезно. Она вспомнила тогда их прежнюю дружбу и свидания, при которых Фредерик мог дать понять Люси о своей привязанности.
Графиня сначала испугалась этого открытия. Она очень любила и уважала Фредерика Грея; но что скажет леди Дженни? Найдет ли она его достойным Люси? И если старшая сестра не согласится с нею, как она может оправдать свою недостаточную бдительность
Леди Окбурн в своем смущении забыла, что самая сильная бдительность не помешает никогда любви преодолеть любую преграду.
Она избрала самый верный путь; она исполнила свой долг и написала Дженни это сжатое письмо, в котором просила ее приехать по возможности скорее.
Бал, на котором мы присутствуем, это не один из тех вечеров, которые устраиваются обыкновенно в казино на морских купаньях: это большой праздник, на который собрались не только отдыхающие, но и масса аристократии из окрестных замков. Не пожалели ничего, чтобы придать этому празднику торжественный вид.
Леди Окбурн и Люси приехали поздно, так поздно, что Елена даже стала надеяться, что они совсем не приедут.
Маленький граф Окбурн сопровождал свою мать и сестру. Маленький граф был избалован более, чем следовало; его в особенности баловала Люси; и мать исполнила желание маленького джентльмена идти на бал «с условием, чтобы он пробыл там только двадцать минут, а затем отправился домой в сопровождении Помпея». Они приехали поздно потому, что весь вечер ожидали леди Дженни, которая известила их телеграммой о своем отъезде, но которая еще не прибыла.
Когда Люси вошла, её на минуту ослепил яркий свет. Она быстро оправилась и быстрым взглядом окинула залу – увы! Она увидела то, что рисовала ей заранее ревность: вальсируя по залу, охватив ее талию, его рука пожимала ее руку, его глаза, обращенные на нее, выражали восторг – или что-то похожее на это – он, без всякого сомнения, шептал ей на ухо самые сладкие слова…
Люси почувствовала сильное стеснение в груди; она задрожала с головы до ног.
Елена сияла, она была красивее обыкновенного: высока, величественна, прекрасна, с королевской осанкой, какая прекрасная пара с прекрасным Фредериком Греем.
Однако, что значила ее красота в сравнении с красотой Люси, с ее скромной грацией, с ее милым выражением лица, с чудным блеском ее темных бархатных глаз!
Обе были одеты в белое; обе были прекрасны. Все гости щедро осыпали похвалами Елену, но шепот общего удивления встретил Люси.
Вальс кончился и Фредерик приблизился к Люси, делавшей вид, что не замечает его; она повернула голову и беззаботно болтала с Фанни Дарлингтон.
Он должен был дотронуться до ее руки, чтобы привлечь внимание- Ах!.. Извините, – сказала она холодно, – здравствуйте.
– Как вы поздно явились, Люси! Вальс, который вы обещали мне, прошел уже.
– Я так и полагала, – ответила она с заметным неудовольствием, – я вам сказала, что я, вероятно, не буду совсем танцевать его.
– Вы первая будете танцевать со мною, Люси, теперь, вероятно, будет лансье. Она отвернула голову, не ответив ему; в эту минуту ей представили одного молодого человека; маленький человечек в мозгу которого казалось, не было места для мыслей, она даже не заметила, как произнесли его фамилию; это был какой-то граф, один из представителей провинциальной знати.
Но, как только он попросил ее протанцевать с нею первую кадриль, она подала ему руку и хотела уйти с ним… Фредерик, красный от досады, удержал ее за руку.
– Я пригласил вас раньше, Люси. Она отшатнулась, как-будто это прикосновение оскорбляло ее.
– Pardon, вы кажется что-то сказали?
– Я пригласил вас на эту кадриль, – сказал он неравнодушным тоном, – и вы танцуете со мною, а не с этим господином.
– Если вы так хотите танцевать эту кадриль, – сказала она спокойно, – у вас не будет недостатка в дамах, вас ждут многие. Мисс Лек, мисс Воган, мисс Дарлингтон. Вот они, выберите кого-нибудь из них, прошу вас.
Она удалилась – высокомерная, гордая; непосвященный наблюдатель мог даже поверить в ее душевное спокойствие. На самом же деле пульс ее бился усиленно и сердце трепетало от любви.
Фредерик, охваченный тупой злобой, остался как пригвожденный к месту, не зная, на что решиться: поднять ли скандал и наказать маленького графа, или оставить его в покое?
Наконец он решился пригласить на эту кадриль Елену, потом стать визави с графом и Люси.
Леди Грей сидела между графиней Окбурн и мистрис Дельси. Эта последняя, одна из тех невыносимых женщин, которые никогда никого не оставляют в покое, с проницательными глазами и языком, вечно готовым злословить.
Несколько минут она внимательно смотрела на Фредерика и Елену Воган, а затем шепнула на ухо леди Грей:
– Разве дело уже решенное?
– Какое дело?
– Женитьба вашего сына на Елене Воган?
В первый раз подобная мысль была громко высказана в присутствий леди Грей, которая, живя почти уединенно, не знала почти никого из сифордского общества; она была очень неприятно поражена, так как Елена была не симпатична ей.
– Не говорите такой невероятной вещи, прошу вас. Мой сын жениться на Елене Воган! Надеюсь, что нет.
– Вы говорите: невероятно? – Ответила мистрис Дельси, – но посмотрите же па них.
Леди Грей поглядела на них. Кадриль кончилась и Фредерик отводил Елену на ее место. Он наклонился к ней, говоря с увлечением, которое не понравилось его матери.
Люси также вернулась на место в сопровождении графа и села рядом с леди Окбурн.
Около нее был пустой стул и Фредерик занял его.
Люси, внутренне сильно волновавшаяся, вдруг страшно побледнела.
– Люси, что я сделал вам?
– Что вы сделали? – Повторила Люси тоном сильного удивления, – ничего.
Он закусил губу.
– Скажите мне, чем я оскорбил вас?
– Вы меня не оскорбили.
– В таком случае, что с вами?
– Что со мною? Право, я вас не понимаю. Он тоже не понимал ее.
Фредерик не был самомнителен; он никогда бы не подумал, что она ревнует его.
Он, не придавая этому никакого значения, препровождал время этой легкой болтовней и ухаживанием, смотря на всех этих молодых девушек, как на общество, где приятно проходило время, и ничего более. Если Елена Воган более других лелеяла надежды, Фредерик в этом не был повинен, ибо никогда он их не внушал ей и ничто в его поведении не мотивировало изменения отношений с мисс Шесней. Уже несколько раз со времени приезда в Сифорд он был неприятно удивлен поведением Люси в отношении его, но это не беспокоило его.
Сегодня его опасения стали серьезными; однако он все еще уверен в своей любви.
– Люси, разве вы не видите, как странно ваше поведение в отношении меня? Вы не хотите замечать моего приглашения на кадриль, а танцуете с этим глупым маленьким графом. Хотите подарить мне следующий танец?
– Благодарю вас, я не намерена танцевать его. Я чувствую себя немного усталой.
Он минуту молчал, потом встал перед нею, говоря: