С этим у Эмбер проблем не было. Но тут совсем другое. В героине было что-то… оттенок. Она видела рекламные ролики восьмидесятых, где наркоманы кололись. Но Джонни не такой, и она тоже. Если он говорит, что все будет хорошо… ну, разок можно попробовать.
Джонни подогрел фольгу, и Эмбер подалась вперед, глубоко вдыхая тонкий дымок, как он ей и говорил. Ее затошнило, и она тут же пожалела, что не вняла инстинктам и поддалась уговорам. Но через мгновение это уже не имело значения: тошнота неожиданно сменилась приливом удовольствия, чувством эйфории, словно все оргазмы, которые она когда-либо испытывала, объединились в один.
– Говорил же, что тебе понравится? – понимающе ухмыльнулся Джонни, увидев выражение ее лица.
Глава сорок шестая
Элизабет нервничала редко, но, приехав на первую демонстрацию моделей «Мелвилла» с тех пор, как Кейтлин назначили главным модельером, она с удивлением почувствовала, как напряглись плечи, а в животе началось неприятное бурление. Она боялась, что на шоу никто не придет.
С месяц назад Элизабет запросила отчет по приглашенным у отдела рекламы и связей с общественностью и пришла в ужас оттого, что почти половина от приглашений отказалась, а еще четверть даже не удосужилась ответить.
Элизабет помчалась наверх к Шанталь, помощнице директора по рекламе, и хлопнула по столу списком.
– Что, черт возьми, происходит?! Почему никто не хочет прийти?
– Наша демонстрация моделей последняя, вечером, в половине восьмого, – дрожащим голосом пояснила та. – Как раз после шоу Стеллы Маккартни, которое проводится на западе Лондона. Все скорее предпочтут тусоваться в Вест-Энде, чем отправляться в Восточный Лондон.
И, поколебавшись, добавила:
– Большинство из них и пальцем не шевельнут ради «Мелвилла».
Вот это катастрофа! Какой смысл в чудесных преобразованиях компании, если никто этого не увидит?
– Шанталь, не в службу, а в дружбу, – мягко попросила Элизабет, привлекая девушку на свою сторону. – Разузнайте, пожалуйста, для меня размер и любимый цвет обуви влиятельных редакторов журналов мод Нью-Йорка, Лондона, Парижа и Милана. Есть у меня безошибочный хитрый способ заполучить их на шоу.
На следующий день Элизабет разослала тридцать пар новых домашних туфель от Кейтлин: симпатичные балетки-лодочки из мягчайшей серебристой или золотистой кожи, украшаемые блестками, сложенными в мешочек на шнурке. Элизабет видела, что они не только практичны, но и интересны, демонстрируют новый облик «Мелвилла» и намекают, о чем будет новая коллекция. Наутро раздались звонки от редакторов, которые теперь хотели попасть на шоу. План Элизабет сработал так же, как с женой Ямамото много лет назад.
Конечно, по закону подлости трудностям не было конца и края. Сегодня утром на столицу обрушилась метель. Потом симпатичные снежинки превратились в серую слякоть, и Элизабет провела остаток дня у окна, с отчаянием вглядываясь в помрачневшие небеса, размышляя, не помешает ли публике погода. Кейтлин, как назло, решила провести шоу в Бермондси, очень далеко от центра города, куда и не в такую погоду добираться неудобно.
Но когда Коул свернул с шоссе, она поняла, что тревоги напрасны. У парковки выстроилась очередь «Бентли» и «Ягуаров». Еще одна очередь из черных такси высаживала у задрапированного бархатом входа проворных журналистов.
– Ну, ты счастлива? – посмотрел на нее Коул, последние несколько дней безропотно переносивший отголоски ее стресса.
– Гора с плеч, – смущенно улыбнулась она.
К двери машины спешил швейцар с огромным зонтом-тростью. Элизабет аккуратно обошла лужицу, удивляясь, с чего ей пришло в голову обуть в такой вечер босоножки. От них же ничего не останется. Она пригладила светлые прямые волосы. Слава богу, не надо беспокоиться о прическе, кудри не завьются.
Коул бросил ключи прислуге и присоединился к Элизабет, взяв ее за руку.
– Ну что? Идем?
Элизабет взглянула на мужа, чувствуя неожиданный прилив гордости. Муж всегда хорошо выглядит, но сегодня был просто великолепен: смокинг безупречно сидел на широких плечах. А сколько он пережил… Когда все это пройдет, она снова посвятит себя ему. Если… если все пойдет хорошо.
Но почему бы и нет? Вся семья сплотилась вокруг единой цели, все они сегодня здесь, болеют за успех вечера. Все, кроме Эмбер. Элизабет преследовало чувство вины. В том, что Эмбер не прилетела, частично была виновата Элизабет. Теперь, оглядываясь на прошлое, она жалела, что не подготовилась к этому звонку. Ее так ошеломили фотографии сестры в газетах, что она совершенно вышла из себя.
Успокоившись, Элизабет пожалела о ссоре. Желая загладить вину, она решила, что лучше всего поддержать Эмбер, пригласив ее демонстрировать модели сегодня вечером. На этот раз она заставила Кейтлин позвонить младшей сестренке, ведь между ними не было столько ненужных ссор в прошлом. Однако Эмбер упрямо отказалась, настаивая, что она вполне способна сама найти работу и в благотворительности не нуждается.
– Она все еще сердится, – решила Кейтлин. – Отстань от нее на несколько недель, и потом попробуем снова.
Элизабет понимала, что Кейтлин права. Что ни говори, Эмбер уже не ребенок, и заставить ее подчиниться невозможно. Сейчас, усевшись в первом ряду, она оставила мысли о беспокоившей ее младшей и подумала о Кейтлин, которая, наверное, сходит с ума от волнения.
Кейтлин, к счастью, была так занята, что для нервов не оставалось места. В последние минуты она осматривала все модели.
– Ваши топы перепутали на вешалках, поменяйте, пожалуйста, – сказала она двум манекенщицам, подождав, пока те переоденутся, и повернулась к другой: – Дойдя до конца подиума, не забудьте на несколько секунд задержаться, и лишь после этого снимайте блейзер.
Чуть раньше она выглянула в зал и увидела, как заполняется огромное пространство величиной со стадион. От сегодняшнего вечера зависело многое, в том числе и ее репутация. Обычно «Мелвилл» не проводил показы такого масштаба: компания впервые наняла фотомоделей высшего класса и зрителями пригласила сливки мира моды. Кейтлин даже подумывала о том, чтобы нанять для организации шоу одного из самых востребованных продюсеров, но в конце концов решила, что справится сама. Это было ее детище, и она никому не доверяла.
У нее был целый список мест, где обычно проводят шоу: отели, музеи… но все они ей не подходили. Уж очень не хотелось втискиваться в какой-нибудь обычный зал с белыми стенами. Ее модели рассказывали о Лондоне, о слиянии современного и исторического города, и нужно было поискать место, которое бы это отражало. Кейтлин нашла заброшенный склад в богемном районе Бермондси.
– Какого черта ты проводишь показ коллекции здесь? – спросила Элизабет, когда впервые об этом услышала.
Как только Кейтлин вошла в памятник архитектуры, в котором когда-то хранились специи и чай с Дальнего Востока, она поняла, что место подходит идеально. Здесь царил дух времени, который она искала: высокие сводчатые потолки и чугунные колонны. С таким антуражем и декорации не нужны. Подиум, места для публики и освещение было легко арендовать и установить. Так и сделали.
Теперь очередь за моделями: они будут говорить сами за себя. Кейтлин знала, что где-то в зале, среди публики, за нее болеют Уильям, Элизабет и вся семья. И Люсьен. Сегодня днем он прислал ей букет с пожеланием удачи: белые розы, лилии, фрезию и герберу – простые, изящные. Милый.
Если все пройдет хорошо, она наконец познакомит его с Уильямом.
Свет в зале померк. Кейтлин выбросила из головы Люсьена, отца и всех остальных. По венам хлынул адреналин. Вот он – момент, которого она ждала так долго.
В зрительном зале воздух дрожал от ожидания. Шумиха вокруг новейшей коллекции «Мелвилла» начала набирать обороты еще до открытия Лондонской недели моды. Когда журналисты, знаменитости и обозреватели уселись, они возбужденно болтали и сплетничали, ожидая начала шоу.
Обычно показ коллекции в «Мелвилле» сравнивали с похоронами моды.
Но за последние пару недель выяснилось, что в фирме происходит что-то необыкновенное. Подарки перед показом подогрели всеобщий интерес. А потом из штаб-квартиры на Албемарл-стрит просочились слухи, большую часть которых подбросила сама Элизабет, – о грядущих переменах. В «Мелвилле» что-то происходит…
И пресса, и покупатели с нетерпением хотели узнать, правдивы ли сплетни.
Чтобы задать настроение, Кейтлин выбрала «Прелюдию» к полуопере Генри Перселла «Королева фей». Воздух наполнили триумфальные звуки струнных, труб и гобоев, и публика притихла.
Потом к церемонной музыке барокко присоединился заводной ритм хип-хопа, ревущий из динамиков, – блестящее сочетание классики и современности, которое специально для Кейтлин скомпоновал знакомый музыкант.
Яркие белые лучи прожектора осветили подиум, на который гордо вышла модель Сапфир Клинт. Зашнурованная в темно-фиолетовый корсет, в черных кожаных бриджах в обтяжку, черных сапогах на высоком каблуке и в перчатках для езды верхом в тон, она казалась современной разбойницей. Проходя по подиуму, она щелкнула хлыстом в сторону публики.
– Просто невероятно! – шепнула старший менеджер по закупкам сети универмагов «Харви Николс» соседке, но редактор отдела моды журнала «Ин Стайл» была так занята, записывая каждую мелочь, что не могла выразить согласие.
Публика ахала и аплодировала, когда девушки чередой выходили на подиум, одна лучше другой, в потрясающих жакетах из «мятого» бархата, атласных платьях с воротником хомутиком и изящных вечерних нарядах, сшитых из множества метров кружев. Коллекция была шикарной, модной и чувственной – слова, которые прежде никто не связал бы с «Мелвиллом».
– Какая роскошь! – восторженно воскликнула корреспондент «Таймс» по вопросам моды, передавая тем же вечером по телефону репортаж в редакцию. – Словно герои исторического фильма пришли в современный клуб.
– Я не видела ничего более захватывающего с тех пор, как Том Форд возглавил «Гуччи», – повторяла редактор журнала «Уиминс Уэар Дейли».