Зеленовато-белые блики перед глазами Конни постепенно меркли, и вырисовались очертания Сэма. Он кутался в такое же спасательное покрывало, щеки его были вымазаны в саже, а карие глаза казались помутневшими и растерянными.
– Нет, – с отвращением к самой себе произнесла Конни. – Может, они так и говорят, только это неправда.
Сэм ей не верил. А если бы поверил, то возненавидел бы, и тогда Конни потеряла бы его. Но это неважно. Теперь она точно обязана поставить Сэма в известность, что любовь к ней ведет его к смерти.
Зажмурившись, Конни глубоко вздохнула и сказала:
– Это я. Все из-за меня. Это моя вина.
– Не думаю, что ты стала бы подкладывать мешок с дерьмом на крыльцо собственного дома. – Сэм погладил ее по волосам.
Она будет тосковать по его прикосновениям.
– Нет. – Конни потерла ладонью лицо. – Этого я не делала. Но сам подумай. Ты когда-то слышал о таких приколах, из-за которых горят дома? Нет. Это моя вина.
Сэм глянул вдаль, и его глаза омрачились. Конни развернулась и увидела соседа, что жил над ними. Его сын по имени Калеб плакал, уткнувшись в плюшевую собачку.
– Сэм? – Голос Конни задрожал. – Сэм, где Арло?
Тот прижал ее к себе сильнее. Лицо обожгло жаром, и в горле Конни образовался твердый ком.
– Где он? – спросила она, но по подавленному виду Сэма поняла все без слов.
– Он разбудил меня лаем, – сбивчиво ответил он в свете красных и белых аварийных огней, мазнув по носу кулаком. – Я спал на диване. Я работал в Беверли весь день и очень устал.
– И что потом?
Арло. Ее Арло. Собака, да не совсем. Арло появляются в жизни людей, когда они к ним готовы. Конечно же, подобные существа носят разные имена, не только Арло. И они не умирают. Точнее, не окончательно – их души переселяются. Конни это знала.
– А потом… Я… – Сэм с силой потер глаза, порывисто вдохнул и попробовал заново: – Я вышел в подъезд… – его голос дрогнул, – и там все было в дыму. По лестнице спускался Калеб. Он споткнулся и упал. Я… У меня не оставалось выбора… – Он поднял глаза к окрашенному багрянцем небу и прорыдал: – Я вынес Калеба на улицу, но обратно меня не впустили. Они меня не впустили!
Лицо Конни исказилось. Внутри нее образовалась ледяная бездна, поглощающая ее внутренности, легкие, сердце и душу. Сэм обнял Конни за плечи. Она нашла Арло у живой изгороди, когда училась в университете, и он увязался с ней домой. Бегал рядом, появлялся и исчезал, когда вздумается. Он был ее фамильяром. Ее Арло. Конни уткнулась в рубаху Сэма и завыла.
– Берегись! – прокричал кто-то.
Послышался взрыв, а затем их окатило горячей волной. От боли из глаз посыпались искры.
– Черт побери! Я же кричал, чтобы там не парковались!
Конни раскрыла глаза. Взрывная волна сбила их с Сэмом с ног и впечатала в бок кареты «скорой помощи». Огонь уже полностью уничтожил верхний этаж «зеленого монстра», лишь голая кирпичная труба одиноко смотрела в небеса. От «вольво» на парковке автомастерской остался один каркас. Его двери стояли распахнутыми настежь, а капот торчал, как крышка консервной банки. Заднее сиденье тлело, а вместе с ним скукоживался и обращался в пепел куст тсуги. Лопнула одна из шин, и кузов машины осел.
Конни дотронулась ладонью до своей щеки. Та была вся мокрая.
– О боже, – прошептала Конни.
Ее дом, машина, все книги, компьютер, фамильяр – все кануло в небытие.
– Ах, вот вы где! – У кареты «скорой» появилась Зази. – Сэм, вы живы! Слава богу.
Лицо Сэма искажали рыдания, но он кивнул девушке и прижал Конни к себе. Они втроем стояли неподвижно среди бушующего водоворота из пожарных, полицейских, любопытных зевак и сирен. Пожарный пробил топором водительское окно седана, который незаконно припарковался у гидранта. Сквозь его разбитые окна просунули пожарный шланг, и еще один водный поток устремился в окно эркера, которое раньше выходило на еле живой розовый куст. Из разбитого окна повалил черный дым.
– Да, не следовало нам оставлять там машину, – заметила Зази.
Конни обернулась. Щеки ее были в саже, а лицо перекосили страдания, однако, чтобы поддержать Зази, она усмехнулась. Слабо, но все же.
– Все равно он уже был на последнем издыхании, – отмахнулась Конни, глядя на догорающий каркас «вольво».
Сэм утер нос и глаза, приходя в себя.
– О боже. Все наши книги… Все книги…
– Это всего лишь книги, – утешила Конни.
Книги можно заменить. Даже самые лучшие и редкие, самые опасные и сомнительные – этот урок она уже усвоила.
Но фамильяр дается в жизни всего один.
– Чудо, что всем удалось выбраться, – сказала Зази.
Они втроем наблюдали, как последние несколько досок третьего этажа, что выпирали, словно ребра, на фоне вечернего неба, рассыпались в пепел.
– Почему ты сказала, что это твоя вина? – тихонько спросил Сэм.
Конни сжала кулаками виски.
– Господь дает, – сказала она. – Господь и забирает.
– Что ты имеешь в виду?
– Так объяснила мне Грейс, – спокойно ответила Конни. – Мы наделены особым даром. Но за него нужно платить. И цена – боль. Не только физическая, но и эмоциональная. Самая ужасная боль, какую ты только можешь себе представить.
– О чем ты?
– Деливеренс Дейн, – продолжила Конни, сделав глубокий вдох. – Была моей много раз «пра» бабкой. То, что описано в ее книге, действительно работает. Именно потому за ней так охотился Чилтон. Потому мне пришлось ее уничтожить.
– Ты сейчас серьезно?
От копоти воздух загустел, и глаза Конни заслезились.
– Серьезно. И это не самое худшее… – Она дотронулась до плеча Сэма. – Любой мужчина, который решает стать частью моей семьи, умирает ужасно рано.
– Это какая-то ерунда. Наверное, ты еще не оправилась от шока.
– Нет, Сэм.
Зази обхватила локти ладонями, чтобы не дрожать.
– Вот почему, когда мы встретились, у тебя начались припадки. Потому что тебе не повезло влюбиться в меня.
Жар, исходящий от пылающего многоквартирного здания, грел спину Конни даже через спасательное покрывало.
– Но теперь-то все хорошо, – произнес Сэм с задумчивым взглядом. – Все в порядке, я же поправился.
– Нет. Это еще не все. Самое страшное случается, когда… – Конни пришлось перебороть себя, чтобы сказать правду. – Когда на подходе следующее поколение.
– Так вы!.. – воскликнула Зази, но успела остановиться.
– И то, насколько быстро это случится, каким-то образом связано со штормом. – Конни внезапно ощутила жуткую усталось. – Как именно, я пока не поняла. Но, мне кажется, я нашла решение. Именно его я искала последние месяцы. От страха, что у меня не получится и с тобой что-то произойдет, я практически потеряла сон. Когда я увидела, что «зеленый монстр» в огне, сразу решила, что все провалила и потеряла тебя. Я обязана была признаться раньше и сожалею, что не сделала этого. Я боялась, ты решишь, будто я сошла с ума, это ведь очевидный вывод.
В ушах Конни зазвенело так, словно в ее голове был пчелиный улей. Она закрыла глаза и не видела лица Сэма, но ощущала возбуждение стоящей рядом Зази. Полицейские сирены отключались одна за другой, и треск дотлевающих углей с гомоном прохожих становился все слышимее. Еще одна часть стены со скрипом обрушилась.
– Ничего себе, – отозвался Сэм.
– Действительно «ничего себе», – вставила Зази.
Но Конни еще не закончила. Она набралась смелости и открыла глаза посмотреть, какой эффект ее слова произвели на мужчину, что был для нее целым миром.
Губы Сэма вытянулись в тонкую линию.
– У тебя шок, – заключил он. – Ты не понимаешь, что говоришь. – И, повернувшись к Зази, добавил: – Вы слышали это?
– Да, я слышала это, – ответила та.
Сэм взял Конни за плечи и слегка встряхнул.
– Ну хватит уже. Перестань. У тебя просто шок.
– Я не в шоке, – возразила она.
– Давай, я все же позову фельдшера, и он тебя посмотрит, – настаивал Сэм.
– Он уже посмотрел. Я в порядке. Я говорю правду.
Конни обхватила ладонями лицо Сэма и заставила посмотреть на нее. Глаза мужчины раскраснелись от дыма. Она чувствовала его усталость. И страх – ее слова его напугали.
– Смотри, – прошептала Конни.
И сосредоточилась на крошечных серых крапинках на его радужках. Ей нравились эти крапинки. Они казались маленькими созвездиями, будто в глазах Сэма существовала целая вселенная, заметная лишь Конни.
Пока она глядела на Сэма, в ее ладонях, что прикасались к его щекам, начало зарождаться теплое покалывание. Конни чувствовала, как жжение побежало по нервам в пальцы. Она знала, что Сэм сейчас должен ощущать тепло и вибрацию. Его губы разомкнулись от изумления, и Конни нежно улыбнулась в ответ.
Сейчас он все увидит.
Глаза Конни застлала туманная дымка, и они стали белыми, как у мраморной статуи.
– Да ну! – изумленно прошептал Сэм.
Конни старалась вобрать его боль в себя. Чувствовала, как боль покидает его голову и поднимается вдоль ее рук к локтям. Лоб Сэма расслабился, и Конни осторожно убрала ладони, оставляя на его коже слабые светящиеся отпечатки.
Сэм потрясенно дотронулся до своей щеки.
Глаза Конни прояснились, она пришла в себя, в висках поселилась остаточная боль.
– Видел? – спросила Конни.
– Это правда? – Сэм провел пальцем вдоль ее брови. Конни кивнула. – Ты правда?..
– Да.
Даже боль не помешала Конни ощутить облегчение, и ее плечи опустились. Она рассказала ему, и он не убежал.
Из глубин памяти Конни всплыли слова: «И ты узнаешь правду, и правда освободит тебя».
– Что скажете? – обернулась Конни к Зази.
Та задумчиво наматывала локон на палец.
– Подруга моей матери, Нэнси, считает, что видела изображение Святой Девы Марии на своем французском тосте. Так что…
Послышался звон разлетающегося на осколки стекла, и сигнализация «вольво» ожила, издав три жалобных стона, наконец струя воды окончательно затушила огонь, оставляя на парковке автомастерской скелет автомобиля в окружении пепла.