– Прямо в одежде?
– У нас нет времени их раздевать и перевязывать рану этого парня. Прикрой их одеялами и сразу же возвращайся.
С колотящимся сердцем Элен сделала так, как велел Уго. Она отперла и оставила открытой заднюю дверь. Все должно выглядеть так, будто эти люди сами пробрались в больницу и спрятались там, а Уго и не подозревал об этом.
Она едва успела вернуться, как в дверь громко забарабанили. Уго подал ей бутылку касторового масла.
– Разлей по пузырькам. Сделай вид, что ты спокойно занимаешься своим делом.
Элен взяла бутылку. Через мгновение в кабинет ворвались пятеро солдат, вооруженных винтовками.
– Выходите! – приказал их командир. – Всем выходить!
– Но у нас лежачие больные, – возразил Уго.
– Сколько? Все они должны выйти.
– Позвольте… – снова попытался возразить Уго.
Но их задиристый командир оттолкнул его и двинулся в небольшую палату, где находилось пятеро: трое настоящих больных и двое беглецов. Уго и Элен последовали за солдатами, в ужасе ожидая, к чему все это приведет. Дулами винтовок солдаты сорвали одеяло с первой койки. Следом на пол полетели простыни. Лежавший на ней старик лет восьмидесяти съежился от страха. Так продолжалось, пока солдаты не добрались до последней койки, где лежал раненый Эмиль.
– Почему на полу кровь? – спросил немец.
Эмиль мгновенно спрыгнул с койки и поднял руки. Его спутник тоже вскочил и бросился к двери. Но тут же грянул выстрел, заставив всех подпрыгнуть, и беглец рухнул на пол.
– Это больница, – сказал Уго. – Вы не вправе.
Солдат повернулся и наставил оружие на него.
– Закрой рот, дедуля. Я делаю все, что захочу. А за пособничество террористам полагается наказание.
Элен встала рядом с Уго:
– Поймите, мы даже не знали, что эти люди находились в палате. Видите, задняя дверь открыта. Должно быть, они проникли в палату, пока мы в кабинете занимались лекарствами. Прошу вас. Доктор никогда не делал ничего предосудительного.
Судя по глазам солдата, он не верил ни одному ее слову.
Вошел еще один немец, и Элен узнала капитана Ганса Мейера. Она вглядывалась в его лицо. Кажется, он понял, что здесь происходит. Элен облегченно вздохнула.
Мейер отдал распоряжение на немецком, и солдат, целившийся в Уго, опустил винтовку. Солдатам было приказано арестовать раненого партизана и вынести из клиники убитого.
Солдаты ушли. Капитан Мейер выразительно посмотрел сначала на Элен, затем на Уго.
– Надо внимательнее следить за тем, кого вы пускаете. Держите двери запертыми. В следующий раз меня здесь не будет.
Элен попыталась сказать, что они ничего не знали о партизанах, однако капитан лишь покачал головой:
– Хотите меня одурачить? Я не вчера родился. – (Элен отвела взгляд.) – Ладно, отнесем случившееся к недостатку житейского опыта.
– Благодарю вас.
Мейер снова внимательно посмотрел на нее:
– Может, вы еще не слышали… Речь о том молодом дезертире. Кажется, его зовут Томас. Он выжил. Скорее всего, его привезут на опознание, и он должен будет указать на тех, кто его прятал. Если он опознает этих людей, ему сохранят жизнь. Слушайте внимательно: возможно, у следствия уже есть часть необходимых сведений.
– Благодарим вас за помощь, капитан, – кивнул Уго.
Мейер ушел. Элен и Уго смотрели ему вслед, затем врач нагнулся и стал поднимать разбросанное по полу постельное белье. Элен ему помогла, после чего взяла швабру и смыла с пола кровь. Ее обуял страх. Томас выжил. Что же теперь делать?
Глава 63
Палата обрела прежний вид, но Элен никак не могла выровнять сбившееся дыхание. Уго похлопывал ее по спине и твердил, что все будет хорошо. Она не представляла, каким образом, поскольку ради спасения собственной жизни этот парень укажет на них. Элен отрешенно смотрела в окно. Эсэсовцы волокли по площади двоих стариков, одним из которых был дед Эмиля – герой прошлой войны, живший только ради внуков. Какой ужас!
Едва солдаты уехали, Уго велел ей идти домой. Элен собрала вещи, поцеловала доктора в щеку и торопливо пошла по опустевшим мощеным улочкам. Ей никак не удавалось выровнять дыхание. Чтобы избежать встречи с задиристыми гусями, она нырнула в ореховую рощу, затем вывернула на дорогу и побежала к дому. Внутрь она не вошла, а обогнула дом сбоку. Флоранс копалась в нижней части сада. Ее поза подсказывала Элен, что младшая сестра не настроена разговаривать. Но придется. Подойдя ближе, она окликнула Флоранс:
– Флоранс, мне нужно с тобой поговорить.
Флоранс повернулась к ней, глядя немигающими глазами. Лицо сестры было непроницаемым.
– Что случилось?
– Немцы вот-вот должны привезти Томаса в деревню на опознание тех, кто его прятал.
Флоранс тихо вскрикнула и схватила Элен за руку.
– Что же нам теперь делать?
– Вам с Элизой нужно будет скрыться в заброшенном домике. Помнишь, я тебе его показывала?
– Дом Красной Шапочки?
– Да. Вы останетесь там, пока опасность не минует.
– А как же ты?
– Я что-нибудь придумаю. Хорошо еще нас предупредили, что это случится сегодня. Собери самое необходимое и отправляйся. Договорились?
Флоранс заметно перепугалась:
– Я не знаю, где Элиза.
– Я тоже не знаю. Я подожду ее. Возьми с собой еды и теплый платок. Надеюсь, я потом принесу еще. А сейчас поторопись.
Элен не хотелось говорить, что «потом» может и не наступить, поскольку ее арестуют.
– Это я виновата. Если бы я тогда не спрятала его на чердаке…
– Сейчас не время разбираться. Иди.
Флоранс побежала в дом, откуда вскоре выскочила с полотняной сумкой. Она поцеловала Элен в обе щеки, смущенно пробормотав:
– Элен, прости, что так получилось.
– Забудь. Потом поговорим.
После ухода Флоранс Элен на всякий случай собрала вторую сумку для Элизы и стала думать, как ей быть дальше. Она решила не снимать сестринской униформы и надеялась отговориться каким-нибудь неотложным делом. А вдруг предположение капитана оправдалось и Томас уже что-то рассказал эсэсовцам? Как быть тогда? Если попробовать такой вариант: она оказала ему необходимую медицинскую помощь, а затем посоветовала сдаться. Замысел показался ей шатким. Или так: раньше, чем она успела оповестить милицию о дезертире, он скрылся. Ненамного лучше.
Элен беспокойно бродила по дому. Потом, почувствовав, как стены давят на нее, вышла наружу. День выдался на редкость безветренным. Ни одна травинка не качалась. Замерли листья каштана, замерли редкие облака на небе. Все пребывало в состоянии неподвижности. Все чего-то ждало. Ее сердце неутомимо гнало кровь по венам. На шее дергалась жилка, свидетельствуя об учащенном пульсе. Ей свело живот. Она плотно стиснула зубы. Окружающий мир смыкался вокруг нее, как прежде стены дома. И эта тишина. Эта жуткая, гнетущая тишина. Элен так крепко стиснула дрожащие руки, что ногти впились в кожу.
Тишину нарушило появление Элизы.
– Ты уже знаешь? – спросила сестра.
Выбитая из транса, Элен стремительно повернулась:
– Говори тише. Ты имеешь в виду Томаса?
– Да. Нам сообщил Уго. Я привела с собой Анри. Не волнуйся, он затаился.
– Зачем? – не поняла Элен, оглядываясь по сторонам.
– Он единственный, кто способен уложить Томаса одним выстрелом.
Элен глотнула неподвижного воздуха. Какое безумие! Владелец шато превратился в ассасина, и теперь они собирались убить парня, которого прежде пытались спасти.
– А если он промахнется?
– Все рассчитано, – сказала Элиза; вид нее, как всегда, был твердый и решительный. – Не волнуйся. Анри засел в заброшенном амбаре у начала нашей дороги. У нас есть двое дозорных, которые сразу заметят, откуда появятся немцы или милиция. Мы думаем, что со стороны деревни, но наверняка этого никто не знает.
– И Анри будет стрелять только в Томаса?
– Исключительно в него. Никаких лишних жертв нам не нужно. Анри – лучший стрелок из всех, кто у нас есть.
– Значит, и он тоже входит в Сопротивление?
– Естественно, – улыбнулась Элиза. – Хотя мы и помалкивали об этом.
– Рада слышать.
– Последуют ответные действия, но мы намерены обставить все так, словно какие-то безмозглые партизаны решили позлить немецких солдат. Своеобразное дополнение к пущенному под откос поезду.
– Но они наверняка догадаются.
– Возможно. Однако мы этим занимаемся повсюду. Десятки случаев. Стреляем по шинам и радиаторам. Человеческих потерь нет, так что вряд ли немцы предпримут слишком много ответных мер.
– Значит, устранение Томаса будет замаскировано под очередную партизанскую выходку?
– Надеюсь, – пожала плечами Элиза. – А теперь слушай. Если Анри не сумеет застрелить Томаса, ты услышишь пронзительный свист. Все это время находись в саду. Но если услышишь свист, беги и прячься в лесу, пока все не успокоится. Потом отправляйся в заброшенный дом.
Сестры хмуро посмотрели друг на друга. Элен со страхом думала, что эта затея провалится, однако Элиза крепко сжала ей руку:
– Не дрейфь! У тебя получится. Думаю, после твоих приключений в Бордо ты набралась опыта и научилась действовать.
Элен вяло улыбнулась:
– Как вы сумели так быстро это организовать?
– Вчера вечером Сюзанна подслушала разговор в замке, так что у нас было время. Мы только не знаем, когда появятся караульные, которые поведут Томаса. Но мы думаем, они начнут с расспроса жителей деревни. Мы всяко получим сигнал. Сюзанна говорила, немцы не верят, что Томас прятался в самой деревне. По их мнению, он скрывался в каком-нибудь сарае или в одном из близстоящих крестьянских домов.
– Вроде нашего.
– Да. Но не забывай, в окрестностях полно таких домов.
– А вдруг он рассказал немцам, что в том доме были три молодые женщины? Это не наведет их на след?
– Он был напуган, находился в бредовом состоянии. Ты дала ему снотворное, а когда его уводили, ему завязали глаза. Думаю, его воспоминания достаточно шаткие.
– Но ведь вы с Виктором пытались переправить его в безопасное место. Он мог тебя запомнить.