Дверь отворилась тихо и легко. В носу засвербело от пыли, я покачала головой: нужно было прихватить сюда с полведра воды и тряпку, ну да ладно, в другой раз. А то вроде и ничего особо громоздкого не видно, зато мелкого хлама — замаешься с места на место переставлять.
Магазинные пластиковые ящики под бутылки, четыре один на другом — ну да, с пустыми бутылками. Зачем, спрашивается? Нет, мне-то сгодится, вон хоть под настойки, но… или Марина тоже для такого хранила? Стопка книг — я жадно их перебрала и, чихнув, сложила обратно: все — технические, вроде даже учебники. Пусть Костя посмотрит, я в таком не разбираюсь. Баян с порванными мехами. Старая глиняная крынка, прелесть какая, нужно в кухню поставить, если не течет, букеты в ней будут прекрасно смотреться. То есть не розы, конечно, а вот пионы, ромашки с васильками и колокольчиками, георгины…
Скособоченная тумбочка, на ней — громоздкий старый радиоприемник в деревянном корпусе, из тех еще, у которых на шкале написаны названия городов. Если сейчас не раритет, уж лет через двадцать — тридцать точно за антиквариат сойдет.
Чисто машинально я проверила ящик в тумбочке. По дну перекатилась круглая жестяная банка из-под леденцов. Я открыла ее и, не выдержав, выругалась — похоже, это и была настоящая заначка Макса, а не та мелочь, которую я нагребла по его карманам. Свернутые десятки, четвертаки и полтинники — я насчитала четыреста восемьдесят рублей. Вот же козел! И я хороша, каждую копейку считала, а обыскать чердак не догадалась. Ну что ж, деньги и сейчас пригодятся, оденемся к весне и лету. Кстати, не купить ли Олежке велосипед? На свой трехколесный он уже начал поглядывать пренебрежительно, всячески намекая, что такому большому мальчику пора переходить на «взрослые» два колеса.
Больше на чердаке ничего интересного не обнаружилось. Куча какой-то старой обуви — я скинула ее вниз, вынесу на мусорник. Свернутый в трубку побитый молью ковер — выкинем, когда Костя вернется. Глубокий медный таз, вроде бы в таких раньше варенье варили, и жестяное корыто с ребристой стиральной доской вместо одной из стенок — пусть лежат и дальше, в качестве раритета. Рукомойник с погнутым носиком — попрошу Костю выпрямить, и повесим во дворе. Мешок стеклянных банок — тоже Костя вниз спустит, потихоньку уйдут под снадобья и варенье. Разобранная железная кровать — пусть себе стоит, мало ли, вдруг когда пригодится.
Я сунула деньги в карман и спустилась вниз: время заняться обедом, а еще надо посмотреть ауру и проверить резерв. Теперь, когда Кости нет рядом, я проверяла себя и Олежку то и дело. Вот так, глядишь, и выработаю полезную привычку.
Двойня уже была заметна — если знаешь, как и куда смотреть. Два золотистых солнечных зайчика в ауре почти сливались, а еще мне показалось, что цвет стал насыщенней. «Кто же там у нас получился?» — я положила ладонь на живот и увидела, как от моей руки к малышам идет сияние, и их ауры становятся заметно ярче. Вот так выглядит подпитка? Кольнуло в висках, и как-то слишком уж резко захотелось сладенького.
— Ясно, дорогие мои мальчики или девочки, значит, пора и вашей маме поесть, — и я отправилась на кухню.
Обед, все положенные снадобья, полчаса чтения и послеобеденный сон — я старалась придерживаться режима как могла тщательно. Конечно, есть оберег, есть снадобья, мои и мастера Полевой, но подпитки от Кости в экстренном случае не будет, так что нельзя доводить себя до этих самых экстренных случаев. Хватит одного раза. После находок на чердаке интересно было проверить еще и сараи, но этот подвиг Геракла я благоразумно отложила хотя бы до завтра. А пока все-таки занялась клумбой, посевом укропа с петрушкой, заодно порыхлила землю вокруг чайной розы. Постояла у штакетника, любуясь зацветающими вишнями — скоро бутоны раскроются полностью, и аромат будет стоять — дыши, не надышишься…
Посмотрела на часы, вздохнула: с этим самым режимом я решительно проигрываю битву со свободным временем. Готовить на меня и малыша приходится куда меньше, чем на троих, из учебы — только теория, и та, как сказала Полева, «без фанатизма», одна радость, что вовсю идет сбор весенних ингредиентов: гулять мне полезно, а чары сохранности необязательно наводить самой, есть же шкаф-кладовая. Так что на книги, вязание и телевизор остается время каждый день. Оно, конечно, и хорошо, но как же непривычно! Будто очень долго неслась куда-то сломя голову, до смерти боясь опоздать, а потом выяснилось, что совсем разучилась гулять неспешным прогулочным шагом.
А ведь и в самом деле, нельзя делать такой бешеный рабочий ритм единственным стилем жизни. Иначе как раз и выйдет, что за умением беречь время напрочь забудешь, что такое «просто жить». Было уже со мной такое, когда дочки выросли и стали зарабатывать сами, и между кризисами как раз случилось что-то вроде передышки. Исчезла необходимость впахивать в поте лица, недосыпать, беречь каждый рубль, и я… растерялась, наверное. Чувствовала себя потерянной и ненужной, не занятые делом мозги и руки ощущались как будто чужими. Тогда меня спасли увлечение вязанием и дачей, но получать удовольствие от отдыха, который не «смена занятий», а безделье, я так и не научилась снова.
Глупо будет в новой жизни повторять прежние ошибки. Учеба, работа, зарабатывание денег — не самоцель, а всего лишь средство. Цель же — счастливая и интересная жизнь, благополучие семьи и близких, да то же свободное время, в конце концов, и возможность провести его так, как хочется!
Так что поеду-ка я сегодня за Олежкой пораньше. Поедим с ним в школьной столовой и пойдем гулять в парк, там сейчас красиво, дорожки уже подсохли, карусели работают, а еще можно покататься на пони и на паровозике. Пусть малыш развлечется, а я просто посижу, полюбуюсь на весну, подышу воздухом и побездельничаю.
Да… хочешь рассмешить богов — расскажи им о своих планах. Олежка встретил меня тихим хныканьем, а замещавшая Костю Ольга Павловна сказала встревоженно:
— Как хорошо, что вы раньше приехали, Марина Витальевна! Ваш малыш заболел. Вы только не волнуйтесь, ничего страшного, школьный фельдшер его уже посмотрела, вот, — она протянула мне бумажку с назначениями, и я мимолетно порадовалась, что все это есть в моей домашней аптечке. — Банальная простуда, но малыш, похоже, тяжело переносит температуру. Вызвать вам такси?
— Да, пожалуйста, — я машинально кивнула и кинулась одевать Олежку. — Сейчас, сынок, Ольга Павловна вызовет для нас машину, и поедем домой. Я сделаю тебе вкусного горячего чаю, и ляжешь спать, хорошо?
— Я уже спал, и в бассейн меня не пустили, — пожаловался малыш.
— Тебе только бассейна и не хватало! — возмутилась я. — Вот вылечишься, тогда будет и бассейн, и все остальное. Вон какой лобик горячий, у тебя же температура. Деткам с температурой нельзя ни в бассейн, ни в школу, ни гулять, ты ведь не хочешь заразить других деток?
В машине Олежку укачало, хотя раньше с ним никогда такого не бывало. Он хныкал, привалившись ко мне, и таксист, подъехав к нашему дому, вдруг сказал:
— Давайте, мамочка, я его донесу, вы вон какая худенькая, а парень уже не маленький.
Остаток дня был кошмарен. Заснуть Олежка не мог, хныкал, то и дело скидывая с себя одеяло, просил попить и компресс на лоб. На столе рядом с его кроваткой выстроилась целая батарея лекарств: растирка от температуры, прописанные школьным фельдшером снадобья, жаропонижающий чай. Хорошо хоть, что малыш не капризничал и послушно пил все, что я ему давала.
Но мне нужно было так или иначе оставить его одного ненадолго — сбегать к телефону-автомату и позвонить Анастасии Васильевне. Потому как школьный фельдшер, может, и хорош, по крайней мере, не доверять ему у меня нет причин, но пусть лучше мальчика посмотрит и семейный доктор. К тому же я ни на день не забывала о профилактике, и, думаю, с чем-нибудь легким мои снадобья справились бы. А если малыш подхватил что-то серьезное, проблема не только в его лечении, но и в том, чтобы самой не заразиться.
— Мамочка, расскажи сказку…
Я решилась.
— Послушай, сынок, давай ты сейчас немного полежишь сам, а я сбегаю, позвоню доктору.
— Меня смотрел доктор, — Олежка отчего-то сморщился, — в школе.
— Понимаешь, сынок, когда человек болеет, доктор должен следить за ним постоянно. Проверять, как действуют лекарства, хорошо ли все идет, нет ли осложнений. Школьный доктор прописал тебе лечение, но он ведь не сможет приезжать к нам домой. Я быстро, сынок. А потом сказку, хорошо?
— Длинную.
— Уговорил, длинную, — я поцеловала малыша в лобик и убежала.
Ближайший автомат был возле магазина на углу — минут десять быстрым шагом. Вот когда вспомнишь с тоской о мобильной связи! Руки тряслись, пока я набирала номер: а вдруг Анастасии Васильевны дома нет? Гудок, два, три… может, она просто чем-то занята и не может быстро подойти… шесть, семь…
— Слушаю.
— Слава богу, вы дома. Анастасия Васильевна, это Марина. У меня Олежка заболел. Привезла из школы с температурой, — я быстро рассказала основное, перечислила назначения. И с огромным облегчением услышала:
— Вечером приеду. Пока давай все, как назначили, и себе двойную дозу профилактического. И жар-то не сбивай сильно, только если под сорок уже будет.
— Да, я знаю, — выдохнула я. Наши врачи тоже так советовали: высокая температура — показатель того, что организм вовсю борется, как-то так… — Спасибо, Анастасия Васильевна, жду вечером.
Обратно я шла на подгибающихся ногах. Только теперь осознала, что все-таки довольно сильно паниковала. Хотя, казалось бы, уж чем-чем, а детскими болячками меня давно не напугать. А вот поди ж ты…
Ну вот, теперь можно и сказку…
***
Анастасия Васильевна меня успокоила — действительно, самая что ни на есть банальная простуда, «поймай» мы ее сразу, удалось бы справиться и вовсе за пару дней. Но, оказывается, «сразу» — это не в первый день, а в первые часы, и вот тут-то мы сплоховали.