Дома меня ожидала незнакомая женщина лет сорока пяти незабываемо-колоритного образа. Первое, что бросалось в глаза — неописуемо разноцветный наряд, пошитый, впрочем, из отличных тканей и украшенный довольно дорого.
Красный широкий сарафан, обшитый по низу атласными лентами одна над другой — красной же, бордовой и золотой — делали низкую, полную фигуру тётки ещё шире, чем она была на самом деле. Поверх ослепительно-белой рубахи с широкими рукавами была надета серо-зелёная парчовая епанечка*, расшитая узором из крупных цветов. Лямки епанечка имела широкие и золотые, аки птица-Жар, а так же такие же широкие и золотые окантовку по лифу и переднему шву и густую бахрому по низу.
Шею и могучий бюст украшали бусы из крупных красных горошин. Голову венчала золотая с красной окантовкой лента-повязка, поверх которой был завязан зелёный, оттенка "вырви глаз" платок, схваченный хвостиками на макушке, как ушки зайчика.
Звали сию сиятельную особу — Прасковья Дормидонтовна. Приятное белое лицо её со здоровым румянцем освещала доброжелательная улыбка. Неестественно-чёрные и блестящие брови над тёмно-карими глазами смотрелись, как приклеенная атласная лента. (Всё потому, что Прасковья Дормидонтовна "сильно наводила их чёрным фиксатуаром и вытягивала между пальчиками в шнурочек".)
В ответ на мой вопрос, в духе: "Чем обязана и вообще могу быть полезна?" — общительная, весёлая и немного суетливая тётка, сверкнув на меня лукавинкой, ответила уклончиво, мол — шла мимо, да решила заглянуть, чего не зайти к добрым людям? По-соседски.
Ясно. У меня тут всё валится и на глазах рушится, и заняться, кроме как ритуальными чаепитиями — разу нечем. Но деваться-то некуда — пришлось отрядить Маню на организацию полномасштабной чайной церемонии.
Прасковья Дормидонтовна оказалась довольно приятной в общении особой. Болтала, в основном, она — а я, рассеянно слушая гостью, всё пыталась то понять, что мне теперь со всеми свалившимися проблемами делать, то дознаться о цели её визита. Что-то навязчиво мешало мне поверить в заявление о случайности этой встречи.
Обсудив всё, что было возможно — погоду, урожай и "курс доллара", тётка, вдруг, загадками, да прибаутками заговорила совсем уж странные вещи, напрочь сбивая меня с толку фразочками, типа: "Расцвела малинка, да не для нашего ли лукошка?", "Заблудилась овечка, ищем — не у вас ли она?"
Моё недоумение, похоже, только раззадоривало её, как будто всё шло изумительно и совершенно по "сценарию".
— "У нас замочек — у вас ключик", "У нас кусточек — у вас цветочек. Как бы ваш цветочек, да посадить под наш кусточек", — разливалась она.
Мать моя, и тут до меня, наконец, дошло! И венчавшее тираду, всем известное "У вас — товар, у нас — купец" — окончательно эту догадку подтвердило. Это меня тут прямо сейчас сватают, чтоль? Нет, если бы моя голова и внимание не были так заняты насущными делами, я бы, конечно, и раньше догадалась. Пришлось, выпучив глаза, переключить всё своё участие на… сваху?
Не знаю, что мне сейчас хотелось больше — плакать или смеяться. А ещё лучше было бы, конечно, "сморгнуть", открыть глаза — а ничего и нет.
Хочу заметить, что все наши современные игрища в сватовство — просто детский сад и возня в песочнице на фоне того, что сейчас происходило в моём доме. Нет, в самом деле, Дормидонтовной можно было любоваться, восхищаться и даже аплодировать — настолько красочными и искренними были её старания. (Сразу видно — профессионал.) Если бы не одно маленькое "но". Я-то совершенно не знала правил игры, и что полагается в таких случаях говорить.
Все мои познания в этой области сводились к тому, что, кажется, неугодному жениху выкатывали "гарбуза" или начинали яростно мести веником так, чтобы основная пыль летела именно на сваху. Но, как-то, это всё, понимаете ли, обидно и некрасиво. А как отмахаться от замужества культурно — даже времени поразмышлять не было.
— А-а-а! — мысленно возопила я, — Мне срочно нужна компаньонка!
Как ни избегала я до сих пор этой мысли, полагая, что со всем смогу справиться сама, и вообще, лишний человек только будет мешать мне чувствовать себя свободно в собственном доме — а вопрос всё-таки встал ребром: мне нужна опытная зрелая подруга, которая досконально разбирается во всех этих без конца возникающих деталях, из-за которых одна головная боль и урон для репутации.
Твёрдо дав себе обещание серьёзно подумать на эту тему, я выложила свахе первую, более-менее удобоваримую версию, пришедшую в мою ошалевшую от сплошных катаклизмов голову:
— Простите, Прасковья Дормидонтовна, но, кажется, вышло некоторое недоразумение. Безусловно, нехорошо, что я не оповестила уважаемого соседа об этом, но как-то неудобно было обсуждать с посторонним мужчиной такие личные вещи.
— Да, голубушка… — насторожилась сваха.
— Дело в том… что у меня уже есть жених. Просто он сейчас устраивает дела в своём новом поместье и свадьбу решено было сыграть уже после того, как дом будет перестроен и готов к… семейной жизни.
— Что же, дорогая, — не очень-то и расстроилась Дормидонтовна (Хотя и потеряла доход на неудачной "сделке". Видимо, такой исход для неё тоже не был невозможным — всё-таки сразу видно — сваха она бывалая и не первый год на невестином рынке.) — действительно — недоразумение. Однако, ничего не попишешь. Я вас понимаю — отказывать соседям в гостеприимстве — неприлично, но и в самом деле, порядочной девушке делиться с мужчиной такими подробностями тоже… м-м-м-да… Тем не мене, вы проявили похвальную сдержанность и скромность, что не может не сказаться положительно на вашем портрете.
— Я очень рада, что вы отнеслись к такой новости с пониманием. — с чувством великого облегчения ответила я, — Надеюсь, что и уважаемый сосед не будет на меня в обиде.
— Нет, что вы, Фёдор Степаныч — прекрасной души человек. К тому же, весьма практичен.
(Читай, расчётлив, чтобы не падать в депрессию из-за отказа барышни сходить за него замуж. Тем более по уважительной причине.)
— А вот скажите мне, Прасковья Дормидонтовна, ваше мнение по одному вопросу. Всё-таки, вы женщина умудрённая и уважаемая — очень бы хотелось получить от вас совет.
— С радостью отвечу, ежли то будет в моём разумении. — порозовела от удовольствия гостья.
— Всё дело в том, что у меня приключилось несчастье — пришлось уволить нечистого на руку управляющего. У него был достаточно широкий круг обязанностей, и теперь я испытываю большое затруднение в работе моей мастерской. Я бы снеслась по этому вопросу с моим женихом, но это слишком долго. Работа стоит, и замена на такой важный пост нужна немедленно. А где взять достойного кандидата так, чтобы не ошибиться, да ещё в короткий срок — ума не приложу. Нет ли у вас мыслей насчёт того, к кому можно за помощью обратиться?
— Ну так к Фёдору Степанычу и обратиться! — как само собой разумеющееся заявила сваха.
— Ну… не знаю, — округлила глаза я, — удобно ли? Особенно в свете последних обстоятельств.
— Ваш сосед, голубушка — человек деловой и во всяких практических вопросах очень хорошо осведомлённый. К тому же, нравом обладает незлобивым, да необидчивым. Поэтому, думаю, не откажет хорошей честной девушке в помощи в трудную минуту.
— Целиком полагаюсь на ваше мнение, уважаемая Прасковья Дормидонтовна, и благодарю за совет. Но у меня теперь возникает новое затруднение.
— Какое же?
— Неприлично, вроде как, мне одной в дом одинокого мужчины наведываться. А и знакомы хоть, да что люди-то подумают?
— Ну, в этом вопросе я, так и быть, вас выручу. Отправимся сперва я, а вы тут подождёте, пока я Фёдор Степанычу ответ ваш передам, да почву к просьбе подготовлю. А потом уже и вы подъедете, а я в беседе поприсутствую.
— Ещё раз сердечно благодарю вас. — залезая в кошелёк, ответила я, выкладывая пять рублей на край стола, — А это вам за хлопоты на чай с пряниками, любезная Прасковья Дормидонтовна.
— Не переживайте, голубушка, всё сладится ко всеобщему благополучию. — пряча денежку, закивала та головой, как будто ничего другого от меня и не ожидала.
* Епанечка (епанча) — истор. распашная душегрея без воротника и рукавов, на бретелях.
46
На этой оптимистичной ноте я отправилась привести себя в порядок и переодеться для визита, пока моя гостья испила уже восьмую, наверное, кружку чая с угощением, а потом отправилась к соседу.
Как и было оговорено, я оставалась ждать приглашения дома. Почему-то у меня даже сомнений не возникло, что Дормидонтовне удастся подать Фёдору Степановичу мой отказ так, чтобы он не слишком расстроился.
Так, собственно, и вышло. Ожидание не затянулось. Вскоре Прохор вернулся за мной с каретой и официальным приглашением прибыть в гости.
Имение купца в самом деле выглядело впечатляющим по размерам, добротным, богатым и довольно любопытным. Особенно внутреннее убранство.
Кажется, тот, кто занимался дизайнерской стороной интерьера — был не на шутку увлечён идеей стиля "рококо", иначе называемого "а-ля Помпадур". Гарнитуры из розового дерева с бронзовыми украшениями, вставки из фарфора с росписью в виде букетов цветов и галантных сцен. В целом, комнаты походили на драгоценную шкатулку. Кажется, хозяин и в самом деле серьёзно намеревался привести в этот большой дом хозяйку, потому, что всё здесь выглядело свежим, как будто недавно расставленным по местам.
В любом случае, было удивительно и приятно не встретить здесь безвкусного бурдомеса из дорогих и очень дорогих, но слабо сочетаемых предметов. Я ещё раз внимательно посмотрела на Фёдора Степановича и утвердилась в мысли, что оформлением занимался явно не он, а нанятый для этого человек. Ибо стиль, конечно, несколько эпатажный (наверняка, из пожелания заказчика), однако гармония во всём этом явно присутствовала.
Комнаты на мужской половине были более лаконичны, но также не лишены изящества. Они были отделаны в "восточном" и "мавританском" стиле: входившие в моду диваны-оттоманки, стены украшенные оружием, на полах — персидские или турецкие ковры, а так же кальяны и курильницы.