До места они доехали достаточно быстро и сразу убедились, что дорога там прямая, с обеих сторон хорошо просматривается. Мост находился в черте города, но район еще не был застроен, пока даже не расчищен для строительства жилых кварталов, с двух сторон вдоль дороги росли высокие деревья. Но на самом мосту стояли фонари, а значит, и ночью он должен хорошо освещаться.
Никита дважды проехал мост в обе стороны, затем съехал на обочину и предложил Яне спуститься к воде. О произошедшей здесь полгода назад трагедии говорили лишь свежая секция ограждения на мосту да выцветший венок из искусственных цветов на ней. Берег же выглядел нетронутым, даже в том месте, где вытаскивали машину, все заросло, но Никита все равно нашел следы от колес у самой воды. Присел на корточки, коснулся рукой земли, будто хотел что-то почувствовать. Яна стояла в двух шагах от него и старалась не мешать, но он все равно ничего не смог ощутить.
– М-да, так это не работает, – пробормотал он, выпрямляясь.
Яна подошла ближе, остановилась рядом с ним, глядя на неспокойную воду. Берег в этом месте был достаточно пологим, дно у края хорошо просматривалось, но уже буквально через несколько метров резко уходило вниз, вода становилась черной и даже на вид холодной. Течение здесь было сильным, кое-где просматривались даже воронки, а на дне наверняка бьют ключи. И тем не менее каким-то невообразимым образом Яна вдруг рассмотрела на дне, примерно в трех метрах от берега, какой-то предмет. Что-то будто блеснуло в толще воды и тут же погасло. Наверное, ей могло показаться, но неведомая сила словно толкнула ее вперед.
Не отрывая взгляд от того места, где что-то увидела, Яна скинула босоножки и вошла в воду. Та оказалась прохладной, а через пару шагов стала по-настоящему ледяной, но Яна все равно упрямо продвигалась вперед.
– Яна! – раздался сзади голос Никиты.
Она предупреждающе подняла руку.
– Я сейчас, погоди.
– Что ты делаешь?
– Хочу достать кое-что.
Мелкая часть закончилась достаточно быстро, и дальше Яне пришлось нырять. Набрав полную грудь воздуха, она вытянула перед собой руки и одним стремительным движением погрузилась в воду. Плавала она хорошо, невозможно жить с Элизой и не уметь плавать, но вот ныряния давались ей непросто. Тем не менее сейчас Яна с легкостью уходила вниз, почти не прикладывая к этому усилий, и только спустя несколько секунд поняла, что она не самостоятельно опускается на дно, ее кто-то тянет. С каждым мгновением Яна все яснее чувствовала чьи-то пальцы на своем запястье, хватка становилась все сильнее, и вскоре ей показалось, что она видит и саму чужую руку. Яна дернулась, пытаясь высвободиться, но хватка лишь стала еще более сильной. Она запаниковала, задергалась, выпустила из легких воздух, и тот мелкими пузырями унесся наверх, туда, куда ее не пускали. Яна рванулась сильнее, и в этот момент увидела перед собой чье-то бледное лицо с большими черными провалами вместо глаз, дырой вместо носа и обнаженными беззубыми деснами. Яна беззвучно закричала от ужаса.
* * *
Никита, разочарованный тем, что ничего не смог почувствовать, хоть это и было ожидаемо, ведь не так работал его дар, отошел уже достаточно далеко, когда вдруг сзади раздались шлепки по воде. Он обернулся в тот момент, когда Яна стояла уже в двух метрах от берега по пояс в воде.
– Яна! – испуганно крикнул он, но она лишь отмахнулась от него, не обернувшись.
– Я сейчас, погоди.
Эта ненормальная девчонка сведет его с ума! Какого черта он не придумал ничего другого, кроме как привлечь ее к делу? Да лучше бы ее отец дал ему по морде, решив, что он подкатывает к его жене, честное слово! Проблем было бы куда меньше.
– Что ты делаешь?!
Ответила она что-нибудь или нет, услышала ли вообще, Никита не знал, потому что в следующую секунду она вытянула вперед руки и нырнула. Черная вода мягко приняла ее тело, на мгновение расступившись, а затем укутав темным непрозрачным покрывалом. Коротко чертыхнувшись, Никита бросился к воде. Не стал тратить время на то, чтобы скинуть кроссовки и тем более раздеться, нырнул вслед за Яной. Вода показалась ему ледяной, вышибла весь воздух из легких. Течение было настолько сильным, что Никиту все время сносило в сторону, и ему казалось, что он уже отдалился от того места, где ушел под воду. Темная вода не позволяла видеть далеко, поэтому Яну он нашел не сразу. Лишь несколько раз обернувшись вокруг своей оси, увидел что-то светлое далеко внизу, почти посередине реки. Никита не был таким уж хорошим пловцом, поэтому ему потребовались определенные усилия, чтобы добраться до Яны. А вода будто сопротивлялась, будто не хотела отдавать ему девушку.
Никита не стал тратить время на то, чтобы разобраться, нырнула Яна добровольно или что-то произошло, просто обхватил ее вокруг талии и дернул наверх, за собой. Яна отчаянно сопротивлялась, брыкалась, даже пыталась его укусить, и, только когда они оба вынырнули на поверхность, вдохнули горячий летний воздух, теперь показавшийся таким сладким на вкус, она затихла, но продолжала дрожать не то от ужаса, не то от холода.
Не выпуская ее из хватки, чтобы она опять чего-нибудь не выкинула, Никита другой рукой погреб к берегу, и вскоре они уже могли доставать ногами до дна.
– Что… это… было?! – едва сдерживаясь, выдохнул он на берегу, отпустив Яну и пытаясь отдышаться.
Яна ничего не сказала, лишь молча протянула ему руку, разжала кулак. На ладони лежала тоненькая цепочка с крохотным серебряным крестиком. И цепочка, и крестик выглядели старыми, неухоженными. Серебро потемнело, в некоторых местах покрылось зеленым налетом.
– Что это? – не понял Никита, осторожно забирая у нее украшение.
– Я нашла на дне, – наконец смогла произнести Яна. – Не знаю как, не спрашивай, но я увидела его на дне. И кто-то будто толкнул меня в спину, я поняла, что мне нужно его достать.
Никита с сомнением посмотрел на нее, но не верить ее словам не было повода. Зачем ей врать?
– Я нырнула, – продолжала Яна, – и кто-то схватил меня за руку, потащил на дно, а потом я увидела лицо, – она скривилась от отвращения, – мертвяка. Глаз и губ нет, вместо носа провал, зубов тоже нет. Он не отпускал меня, пока я на наткнулась на это.
Никита взял ее за руку, снял с запястья намотавшиеся на него длинные водоросли, не зная, что на это сказать. На коже не было никаких следов того, что ее кто-то держал, но подвергать сомнению ее рассказ он не стал.
– Иди в машину, – попросил вместо этого.
Яна подобрала с земли босоножки и молча двинулась к оставленной на обочине машине. Они оба забрались в салон, не обращая внимания на то, что на кожаные сиденья капает вода с одежды, Никита завел двигатель и выехал на трассу. Яна не спрашивала, куда они едут, а он решил, что будет лучше им сейчас немного обсохнуть у него дома. Привезти ее к отцу в таком виде он не мог: едва ли тот куда-нибудь ее отпустит после такого, о расследовании можно будет забыть. Конечно, еще несколько минут назад Никита сам жалел, что позвал Яну, но сейчас, несколько успокоившись, он решил, что избавляться от нее таким способом некрасиво.
Даша еще не вернулась и в ближайшее время не собиралась, поэтому дома было тихо. Никто не успел нарушить тот порядок, который Никита оставил утром, а мокрые следы на полу он вытрет до того, как они успеют переключить на себя его мысли.
– Иди в ванную, я сейчас принесу тебе полотенце и что-нибудь из вещей сестры, – попросил Никита.
Яна вошла в тесное помещение и, не закрывая дверь, опустилась на краешек ванны, обхватив себя руками, а Никита отправился в Дашину комнату. За пару часов, во время которых можно обсудить кое-какие детали, ее одежда должна высохнуть. По случаю жары на Яне была лишь футболка и короткие джинсовые шорты, наверняка на горячем полотенцесушителе они станут сухими гораздо быстрее, чем Никита с Яной допьют по второй чашке кофе. И тогда девушку вполне можно будет отвезти на автовокзал.
Никита вытащил из Дашиного шкафа теплый банный халат – несмотря на летнюю погоду, они оба успели замерзнуть в мокрой одежде – и поймал свое отражение в большом зеркале на внутренней стороне дверцы. Влажные волосы облепили лицо, на плече висели остатки водорослей.
Собирался два месяца держаться подальше от Яны, а в итоге не только втянул ее в расследование, но еще и к себе домой привел.
– Браво, Кремнев, – вслух сказал он своему отражению.
Глава 6
С опером Мишей Крутиковым Лосев был знаком почти десять лет: ровно столько, сколько работал в полиции. Когда-то Крутиков трудился в том же отделе, куда пришел юный зеленый Леша Лосев. Михаилу к тому времени уже исполнилось сорок, а сейчас перевалило за пятьдесят, и с самого начала он взял Лосева под свое крыло, исполняя негласные обязанности наставника.
– Убийство Елизаветы Ветровой? Помню такое, – сказал он в трубку. – Я им с самого начала занимался, а что именно тебя интересует?
Лосев уже навел справки, кто именно занимался тем делом, потому, собственно, и позвонил бывшему наставнику.
– Все, – честно признался он. – Вырисовывается у меня тут странноватая серия, потому интересует все.
– Серия? – мгновенно насторожился Крутиков. – Хочешь сказать, мы под суд не того отправили? Я как чувствовал…
– Да может и того, разобраться хочу, – поспешил успокоить его Лосев, – так что не кори себя заранее.
Но вот признание Крутикова в том, что личность убийцы казалась ему сомнительной, заставило Лосева уговорить коллегу встретиться прямо сегодня.
– Приезжай ко мне, – разрешил Крутиков, – тут и поговорим.
Здание, в котором теперь работал Михаил, давно не ремонтировалось, кабинет у Крутикова оказался крохотный, заставленный старой мебелью и заваленный кипами бумаг. Едва только Лосев переступил порог, как в носу мгновенно защипало, а в уголках глаз закипели слезы, хотя аллергиком он никогда не был.
– Кошмар, Миха, как ты тут работаешь? – скривился Лосев.
– Привык, – коротко кивнул коллега. – Шестой год уже ремонт обещают, да все никак не дождемся.