Яна и Саша стояли у могилы, за которой когда-то ухаживали, но которую уже очень давно не навещали. На ней стоял серый гранитный крест, но цветов не было, да и место вокруг казалось заросшим, будто никто не только не косил и не вырывал сорняки, но и не приходил, не топтал дорожку.
– Вот! – возбужденно указала на крест Яна. – Я совершенно точно видела его во сне!
Никита посмотрел на табличку, с которой они уже стерли песок и грязь.
«Витенька Сафронов, 30 апреля 1959 года – 6 мая 1959 года. Мы будем помнить тебя всегда». И рядом еще одно имя: «Лилия, май 1959». Тем же шрифтом, определенно выбито тогда же, что и первые надписи, но почему-то без дат и памятных надписей.
– Конец пятидесятых, – пробормотал Никита. – Примерно тогда же, когда сделан и крестик.
– А еще меня тянул за руку в воду ребенок! – добавила Яна почему-то шепотом.
– Интересно, почему здесь одно имя с датами, а второе просто имя? – задался Саша тем же вопросом, который интересовал и Никиту.
– Может быть, близнецы? – предположила Яна.
– Тогда было бы два имени, а потом даты, – не согласился Саша. – Тут будто один ребенок выделен, а второй так, сбоку.
– Может, это не ребенок? – выдвинула следующее предположение Яна.
– А кто?
– Кот? Или собака? Очень любимая, ребенок был к ней привязан, поэтому похоронили вместе.
– Ребенку была неделя, – возразил Никита. – Едва ли он даже к родителям был привязан. Нет, тут что-то другое. Попросим Лосева выяснить, что это за могила, кто здесь похоронен.
– А я схожу к сторожу, – предложил Саша. – Может, он что-то знает.
– Отличная идея, – поддержал Никита.
– А то я без тебя не знаю, – фыркнул Саша.
Пока они вяло спорили, Яна вдруг нахмурилась, шагнула вперед, присела на корточки и принялась руками разгребать землю рядом с крестом.
– Что там? – спросил Никита.
Яна вытащила из земли какой-то предмет и продемонстрировала им. Это был маленький череп. Не кошачий или щенячий, а определенно принадлежавший человеку. Ребенку, судя по размерам.
– Твою мать! – выругался Саша, от неожиданности отступая назад. – Почему он так близко к поверхности?
– Потому что это не череп ребенка, похороненного здесь, – уверенно заявил Никита, забирая у Яны страшную находку. – Он весь измазан в чем-то… – Никита поковырял ногтем налет на костях. – Похоже на воск.
– Кто-то проводил здесь ритуал? – догадалась Яна.
– Вероятнее всего.
– Так! – Саша потер руками лицо, делая еще один шаг назад. – Пойду-ка я поговорю со сторожем прямо сейчас. Пусть он мне расскажет, что за сатанисты объявились на вверенной ему территории.
Не дожидаясь ответа друзей, он направился в ту сторону, где осталась сторожка, а Никита аккуратно завернул череп в бумажную салфетку, вытащенную из кармана. Нести череп к машине в руках без обертки показалось ему плохой идеей. А его определенно стоило отдать Лере на экспертизу.
* * *
– Есть кто живой? – громко спросил Саша, после короткого стука входя в крохотный предбанник, отделяющий комнату сторожки от улицы. Здесь было темно, поскольку отсутствовали окна, и неожиданно прохладно.
– Хорошая шутка! – раздался мужской голос из комнаты.
Голос показался Саше достаточно молодым, и он понял, что найти общий язык со сторожем окажется даже проще, чем он предполагал. Чего он точно не мог предугадать, так это того, что сторож его узнает.
– Саня, ты, что ли? – спросил тот, когда Саша вошел в комнату.
Сторож смог разглядеть его первым, потому что знал, куда смотреть, а вот Саше пришлось напрячься, чтобы понять, откуда идет голос. Крохотная комната оказалась захламленной донельзя. Кроме печки-буржуйки посередине, кровати в углу и стола возле окна тут стояли еще старый, потрепанный жизнью буфет, большой сундук словно из старого фильма, около десятка картонных коробок, а еще какие-то мешки, пакеты, ящики. Только когда из-за этих завалов появился сторож, Саша тоже его узнал.
– Миха? – удивился он.
– Я! – Тот обрадовался, раскинул руки в стороны и бросился к Саше.
Они обнялись как старые добрые друзья, не видевшиеся несколько лет. На самом деле так и было. С Мишкой Игнатовым Саша сидел в школе за одной партой. Не то чтобы очень дружили, были из разных социальных кругов, но ежедневное общение сделало свое дело. В школе они общались очень хорошо, а за пределами образовательного учреждения – никак. И после последних экзаменов ни разу не встречались. Мишка игнорировал все встречи выпускников.
– Ты что здесь делаешь? – спросил Саша.
– Работаю, – вздохнул школьный друг.
– Здесь? Сторожем?
Мишка надулся, и Саша понял, что его реакция могла показаться приятелю обидной. Так и оказалось.
– Не у всех же богатые папы в наличии.
– Да ладно тебе, – Саша хлопнул его по плечу. – Я и сам не в офисе штаны просиживаю. Участковым инспектором работаю, вот к тебе по делу заглянул.
Мишка посмотрел на него с любопытством и даже, как показалось Саше, легким презрением. Мол, при таком отце работать участковым! Вот придурок этот Сатинов! Уж он-то, Мишка Игнатов, знал бы, как воспользоваться родственными связями.
– По какому делу? – поинтересовался он. – Да ты проходи, чего стоишь?
Саша сел на предложенную табуретку, Мишка опустился на кровать, поскольку больше сидеть в сторожке было негде. Саша сначала собирался соврать, что работает на этом же участке, но потом подумал, что Мишка может знать своего участкового. Кладбища часто становятся центром притяжения различных асоциальных личностей или любящей пощекотать нервишки молодежи. Если участковый хороший, он наверняка должен частенько навещать подобные места и уж совершенно точно быть знакомым со сторожем. Поэтому решил придумать другую легенду.
– Да девица одна из дома сбежала. Родители, естественно, заявление об исчезновении мне на стол. Но девицу эту я знаю хорошо, она не первый раз сбегает. Друзья у нее такие, с которыми приличные девочки даже не здороваются, а если нечаянно встречаются, то на другую сторону улицы переходят. Но в этот раз среди обычной компании я ее не нашел. Друзья сказали, что у нее теперь новые знакомые, вроде даже сатанисты или что-то около того. А где искать сатанистов, как не на кладбище? Вот я и обхожу все, ищу, где они обосновались.
Подобная девица у Саши на участке действительно была, поэтому легенду ему сочинять было легко. Правда, особу эту он давно нашел и сдал родителям, но Мишке-то об этом откуда знать?
– Не, – покачал головой приятель. – У меня сатанистов нету.
– Что, совсем? – не поверил Саша. – Никакие подозрительные личности по кладбищу по ночам не ходят?
Мишка замялся, и Саше это не понравилось. Приятель явно что-то скрывал.
– Я по ночам по кладбищу не хожу, – наконец признался он.
Саша удивленно вздернул брови.
– Боишься, что ли? – он постарался, чтобы вопрос прозвучал обыденно, без насмешки.
– Боюсь, – не стал отпираться Мишка. – Я первое время ходил, а потом… – Он зажмурился, не то вспоминая, не то справляясь со страхом. – Слышать стал разное.
Саша мельком огляделся по сторонам, но нигде не увидел ни пустых бутылок, ни даже стакана. Да и алкоголем от Мишки не пахло. Тот, похоже, разгадал ход его мыслей, но не обиделся.
– Ты не думай, я не пью. На работе этой от безвыходности оказался, и то временно. Дед помер, квартиру мне в наследство оставил. Я свою халупу продал, думал и его квартиру продать и купить что-то стоящее. Но оказалось, полгода дедово имущество трогать не могу. Вот и устроился пока сюда. Вон, видишь, коробок сколько? Все свои пожитки сюда перевез.
– А что ты такое слышишь по ночам? – вернул приятеля в нужное русло Саша.
Мишка замялся, не желая говорить, но потом все-таки признался:
– Плачет кто-то. Будто ребенок. Я первый раз как услышал, испугался, подумал, может, какая дурочка ребенка родила и бросила. Знаешь же, бывают такие.
Саша кивнул. Предыдущий участковый с его участка рассказывал, что сам лично как-то младенца на пороге опорного пункта тогда еще милиции нашел. И мамашу нерадивую потом отыскал, повезло бестолочи, что лето было и ребенок насмерть не замерз, мало получила.
– Фонарик взял, все кладбище по сантиметру обыскал, до утра возился, – продолжал рассказывать Мишка. – Не нашел никого. На следующую ночь все повторилось. Я тогда за ворота вышел и кладбище по периметру обошел. Думал, может, какая парочка взяла моду с коляской прогуливаться. Но тоже мимо. А на третью ночь мне так страшно стало, веришь? Заперся и никуда не вышел.
– И что, каждую ночь это происходит?
– Почти.
– А когда началось?
– Да кто ж его знает? Я сюда месяц назад только устроился, вот с первой ночи и началось. А у предыдущего сторожа не спросить, помер бедняга. – Мишка огляделся по сторонам и шепотом добавил: – Сердце прихватило. И я думаю, с чего вдруг? Мужик вроде молодой был, только сорок исполнилось.
Если бы Саше однажды не пришлось самому бегать по кладбищу от мертвого существа, он сказал бы, что сторож наверняка пил и имел кучу хронических заболеваний, потому и прихватило сердце. Но сейчас промолчал.
– А ты только ночью по кладбищу не ходишь или днем тоже? – продолжил расспрашивать Саша, стараясь, чтобы вопросы выглядели как простое любопытство.
– Днем хожу, – заверил Мишка. – Сатанистов у меня, может, и нет, но люди ж ходят. Кто за могилками ухаживает, кто просто погулять или выпить заглядывает. Вот я за порядком слежу, чтобы не сломали ничего, да и убирать за ними порой приходится. То бутылки оставят, то бумажки. А что такое?
– Да я тут тоже прогулялся немного, прежде чем к тебе зайти, и нашел интересную могилу: мальчишка маленький похоронен, Витенька Сафронов, а вместе с ним еще какая-то Лилия, но без даты рождения и смерти. И стало мне интересно, как такое может быть? Кто эта Лилия?
Мишка нахмурился, вспоминая, видел ли он эту могилу, но, похоже, так ничего и не нашел в закоулках памяти.
– Это где такая?