– Непонятная какая-то история, – признался Лосев, за пару затяжек скурив полсигареты. – Дело возбуждать, понятно, не стали, обычный несчастный случай же, но вот свидетели говорят странное. Девочка была со спасательными нарукавниками, в круге, плавала недалеко, взрослый человек в том месте ногами до дна достает. Народу на пляже было много, в воде – еще больше. Один из свидетелей рассказал, что на девочке вдруг разом все спасательные приблуды будто сдулись. Она на дно пошла камнем, даже не пыталась удержаться на поверхности. Свидетель – двенадцатилетний подросток. Сам спасать побоялся, позвал на помощь взрослых. Но пока те поняли, что от них хотят, девочка уже под водой была. Я поговорил с одним мужиком, который ее доставал. Говорит, будто нарочно мешало что-то. Кажется, вода чистая, дно рядом, а под водой все словно иное. Он сам толком описать свои ощущения не смог, передаю, что говорил.
– А Вероника? – спросила Лера. – Она как?
– А этого уже никто не видел. Внимание всех было приковано к ребенку, никто не видел, что и как случилось с бабушкой. Уже когда девочку вытащили, ее увидели. Барахталась за буйками, словно специально заплыла или течением унесло, хотя там запруда такая, вода стоячая.
– А мальчик? Муж Карины сказал, Вероника с обоими детьми там была.
– Мальчик в воду не лез, на песке куличики строил.
Лосев докурил сигарету, ткнул окурок в жестяную банку и повернулся к Лере, но та продолжала рассматривать больничный двор внизу, изредка неторопливо поднося сигарету к губам.
– Знаешь, вот я до этого момента еще сомневался, что есть в этом деле что-то аномальное, а теперь точно знаю. Потому не что бывает таких совпадений. Опять две почти смерти, опять от воды! Мальчишка жив, а бабушка и девочка – в реанимации. И лучше бы Нику поскорее с этим разобраться, пока они еще живы и есть хотя бы теоретический шанс их спасти.
Лосев выдохнул, вытащил вторую сигарету, но почти сразу сунул ее обратно, прикуривать не стал, повернулся к Лере и закончил мысль:
– Ведь еще есть шанс?
Она пожала плечами.
– Врачи пока не дают гарантий. Даже с Вероникой что угодно может случиться, хотя ее состояние расценивают как стабильное. А с девочкой вообще непонятно. Она сама не дышит и давление не держит. К тому же не ясно, как сильно поврежден мозг. Аришу достали из воды в состоянии клинической смерти. Кто-то из очевидцев делал массаж сердца, пока приехала скорая, но насколько умело, сколько точно она была мертва, сейчас никто не знает. Сердце запустить мало, сам понимаешь.
Лосев кивнул.
– Как думаешь, стоит попробовать провести Никиту в реанимацию? Может быть, ему удастся вытащить из обеих какую-то информацию? Они ведь в коме, насколько я понимаю, ему будет легко считать их воспоминания.
– А толку? – вздохнула Лера. – Он ведь считал их с Вики. И заглядывал в сон Яны. Все, что мог, уже вытащил. Теперь бы понять, что с этой информацией делать.
– И все-таки я бы попробовал.
Лера не стала спорить, вместо это вытащила телефон, чтобы позвонить Никите и попросить его приехать. Уж с врачами она как-нибудь договорится.
* * *
Оказавшись в восемнадцать лет опекуном младших брата и сестры, Никита довольно быстро понял, что на пицце они долго не проживут и ему придется учиться готовить. Правда, решил, что раз уж вынужден этим заниматься, то готовить будет ту еду, которая ему нравится, а не ту, которую якобы положено есть детям. Супы и борщи что он, что Женя с Дашей терпеть не могли, а потому с того дня, как они вернулись в родительскую квартиру, в холодильнике такого рода еды больше не было. К тому же, когда он готовил что-то необычное, ему удавалось заинтересовывать и остальных детей, и со временем все трое разделили эту обязанность. За десять лет они освоили много вкусных, питательных и интересных блюд.
Вот и сегодня, решив, что вернувшейся из больницы Лере не помешает горячая еда, Никита остановился на говяжьем стейке и легком овощном салате. И вкусно, и быстро, поскольку времени в запасе у него было немного.
После кладбища Никита по просьбе Леры приехал в больницу, его даже пустили в реанимацию, но ничего важного он больше не почувствовал. Как и в ситуации с Викой, он не ощущал чужих рук на теле маленькой Арины, она стремительно шла ко дну, не могла всплыть, как ни старалась, но при этом ее будто бы никто не держал. Если бы не сны и ощущения Яны, Никита был бы уверен, что никакого физического воздействия действительно не было, но теперь знал, что это не так.
Лера еще немного задержалась в больнице, а он уехал, намереваясь приготовить для них двоих ужин и этим немного скрасить ей незадавшийся день. К тому моменту, как на площадке послышалась возня и зазвенели ключи возле двери напротив, у Никиты уже почти все было готово: салат напитывался заправкой в большой миске, стейк отдыхал на доске. Никита вышел на площадку и улыбнулся соседке:
– Мой руки и приходи ко мне. Я приготовил ужин.
Лера взглянула на него через плечо.
– Кремнев, если бы я верила в Бога, честное слово, думала бы, что именно он послал мне тебя в соседи, – с чувством призналась она.
Лера пришла минут через пять, все такая же уставшая, какой он видел ее в больнице, но уже в домашнем костюме, с завязанными на затылке непослушными волосами, плюхнулась на стул и втянула носом воздух.
– Пахнет божественно.
Никита поставил на стол миску с салатом, два бокала для вина и тарелки с приборами, разложил мясо. Первые несколько минут ели молча, ничего не обсуждая и не обмениваясь мнениями. И лишь когда основной голод был утолен, приступили к делу.
– Какие у тебя мысли? – первой прервала молчание Лера.
Никита еще немного подумал, разглядывая вино в бокале, а потом признался:
– Мне кажется, что Катерина тут ни при чем. Точнее, она просто такая же жертва, как и остальные. Но ее вины в происходящем нет.
– Ты все-таки решил отбросить эту версию? – удивилась Лера, ведь еще несколько часов назад он говорил Саше, что рассматривать следует все.
– Наша колдунья, скорее всего, обычная шарлатанка, – со странной улыбкой признался Никита.
– И как ты это выяснил? – не поняла Лера.
– Это выяснил Сатинов. Наш мажор, оказывается, навел на меня порчу, а та не подействовала.
Лера удивленно выпучила глаза и едва не подавилась вином.
– Чего?
Никите пришлось пересказать ей разговор с Сашей, который состоялся после поездки на кладбище, еще до его визита в больницу. Высадив Яну у ее дома, Сатинов перезвонил Никите и сознался в наведенной порче.
– Мне просто в голову ничего другого не пришло, – говорил он. – Вот я тебя и вспомнил. Правда, колдунья обещала, что неприятности у тебя начнутся прямо завтра, а они у тебя, я так понимаю, не начались. Потому обманщица наша бабуля.
– Ну спасибо тебе, – проворчал Никита. – А если б была настоящей колдуньей?
– Ты пострадал бы за дело, – хохотнул Саша.
Никита понимал, почему именно он первым пришел тому в голову. От него давно не укрывались ни взгляды, ни острые фразы их юного друга. Саша ревновал к нему Яну, почти не скрываясь. Никита всячески демонстрировал, что для этого нет причин, но в глубине души прекрасно знал, что есть. А Саша слишком умен для того, чтобы этого не видеть.
– А какие тогда варианты? – задалась справедливым вопросом Лера. – Катерина была первой, кого мы установили. Если все началось не с нее, то с кого?
– Все могло начаться с нее, вот только не она стала тому причиной. Знаешь, даже проклятия ведь не всегда призваны извести провинившегося и всю его семью. Бывает так, что кто-то хочет наказать обидчика, показав ему, как умирают все, кто этому обидчику дорог. А у нас тут явно не проклятие.
– Но что же тогда все-таки?
Никита почесал подбородок и наконец произнес вслух то, о чем думал всю вторую половину дня.
– Мне кажется, это призрак.
– Призрак? – нахмурилась Лера. – Чей?
– Хотел бы я знать. Тебе что-нибудь говорит фамилия Сафронов?
– Первый раз слышу, – ни на секунду не задумываясь, ответила Лера. – Откуда ты взял эту фамилию?
– Мы поехали на то место, которое приснилось Яне, и обнаружили совсем рядом кладбище. А на нем могилу.
– Только одну? – не удержалась Лера.
– Яна привела нас к ней, – не заметив смешка в ее голосе, продолжил Никита. – В этой могиле похоронен новорожденный мальчик Витя Сафронов, умерший в далеком пятьдесят девятом году прошлого века. А вместе с ним – некая Лилия, но мы даже не поняли, кто это, поскольку дат нет, да и памятная надпись посвящена только мальчику. Но самое интересное, что на могиле этой не так давно кто-то явно проводил некий ритуал, хотя сторож утверждает, что сатанистов на вверенном его участке не водится.
– А откуда вы узнали про ритуал? – не поняла Лера.
– Мы нашли на могиле череп, залитый воском.
Лера удивленно вздернула брови, залпом допила вино в бокале и спросила:
– Ты его забрал?
– Конечно, забрал, – заверил Никита. – Хочу показать тебе.
– Так показывай, чего ждешь?
– Сейчас? – Никита кивнул на тарелки с недоеденным стейком.
Лера выразительно закатила глаза и махнула рукой, мол, давай уже, не задерживай. Никита вышел в прихожую, где на полке, предназначенной для шапок и перчаток, лежал завернутый в салфетку череп. Принес его Лере, и та, быстро вытерев руки салфеткой, схватила страшную находку и принялась ее разглядывать.
– Ну, что скажешь? – поторопил ее Никита, когда молчание затянулось.
– Скажу, что у тебя в голове опилки, как у Винни Пуха, – внезапно выдала Лера. – У тебя вообще никакие мыслительные процессы не сработали на тему того, что стоит вызвать полицию, криминалистов? Это ведь человеческий череп!
На самом деле в тот момент никакие такие мысли Никите в голову действительно не забрались, хотя должны были. Он подумал об этом гораздо позже, когда исправлять что-то показалось уже поздно.
– Череп принадлежит ребенку, – продолжила Лера, правильно истолковав его молчание. – Пол, конечно, не скажу, но возраст примерно месяцев шесть-се