Странное было лишь одно: земля рядом с могилой, да и сама могильная плита, оказались влажными, будто кто-то недавно вылил здесь ведро воды. При отсутствии следов подозрение падало на дождь, но того не было уже больше недели.
Саша выпрямился и выключил камеру, надеясь, что та записала плач ребенка и у него будет какое-никакое доказательство.
– Здесь никого нет, – резюмировал он.
– Но ведь ты тоже слышал плач? – уточнил Мишка, хотя по Сашиному поведению было понятно, что это так.
– Слышал, конечно, – заверил тот.
Он стоял спиной к могиле, поэтому не заметил того, что увидел Мишка, и, лишь когда приятель вдруг попятился, с ужасом глядя куда-то за Сашину спину, он понял, что сзади что-то происходит. Волоски на затылке вмиг встали дыбом, по позвоночнику пробежал неприятный холодок. Саше вдруг стало страшно обернуться.
– Что там? – севшим голосом спросил он.
Мишка не ответил, только продолжал пятиться, и Саше ничего не оставалось, кроме как наконец обернуться.
Сзади, примерно в метре от него, ровно над могилой, висели два ярких источника света, пульсирующих белым. Смотреть на них было больно, поэтому определить их форму не представлялось возможным. Если не считать того, что они взялись непонятно откуда посреди ночи на кладбище, они не выглядели пугающими, но Саша чувствовал угрозу. Будто эти источники света были живыми и посылали ему невидимый сигнал, означающий лишь одно: беги!
И он побежал. Мишка бежал впереди, тяжело пыхтя, крепко сжимая фонарь в руке, отчего пятно света как сумасшедшее моталось по деревьям и кустам, выхватывало из темноты могильные камни и покосившиеся кресты. В голове же у Саши билась лишь одна мысль: нужно включить камеру и заснять эти источники света! Ведь это наверняка то, о чем говорила Олеся под гипнозом!
Он замер лишь на секунду, быстро включил камеру и направил ее назад, даже не глядя на экран, но этого времени хватило, чтобы что-то больно ударило его по затылку с такой силой, что Сашу буквально швырнуло вперед, лицом в землю. К его чести, даже падая, телефон он не выронил. Тут же подскочил на ноги, чувствуя, как по спине течет что-то мокрое, и бросился бежать дальше, следом за крохотным пятном света, которое было уже достаточно далеко.
Мишка влетел в сторожку первым и от нетерпения подпрыгивал, как мальчишка, пока ждал Сашу. Тот, путаясь в собственных ногах, но не переставая снимать все, что происходит сзади, наконец тоже добежал до дома. Оба заперли дверь на щеколду и тяжело плюхнулись на пол. Мишка непечатно выругался, а Саша коснулся рукой затылка, боясь взглянуть на ладонь и увидеть кровь, но той не было. Его просто словно окатили водой: вся футболка сзади оказалась мокрой, хоть выжимай.
Глава 13
Дом, в котором жила вдова знаменитого ученого-физика Владислава Петровича Ветрова, Мария Петровна, находился в поселке в пригороде. Поселок этот считался элитным в советские времена, здесь получали землю видные деятели культуры и науки, но теперь новое поколение предпочитало селиться в городе, а в поселке осталась лишь прежняя элита. Дома при этом не ветшали и выглядели все так же величественно и богато, но уже довольно старомодно. Дом вдовы Ветровой был обнесен высоким забором, периметр которого снимали многочисленные камеры.
Никиту Яна заметила сразу, как только вышла из автобуса в начале улицы. Он стоял, прислонившись плечом к забору, и пялился в телефон. Коротко взглянул на нее, когда Яна подошла, и снова уткнулся в экран, даже не поприветствовав.
– Добрый день! – поздоровалась она, с интересом осматриваясь по сторонам и без стеснения разглядывая каждую мелочь, в том числе камеры. – А вы тоже на собеседование?
Никита молча кивнул.
– Что, тоже хотите стать помощницей по хозяйству? – Яна удивленно вздернула брови.
Никита мрачно посмотрел на нее и сквозь зубы процедил:
– Садовником.
– Садовником? – теперь с таким же интересом Яна начала разглядывать его. – Вы не похожи на садовника.
На самом деле в потертых джинсах и чуть растянутой футболке он, может, и не был похож на садовника, но и преподавателя университета в нем ничего не выдавало. Никита снова не удостоил ее ответом, и Яна опять принялась оглядываться по сторонам, надеясь, что если кто-то наблюдал за ними через камеры, то поверил в то, что они никогда раньше не встречались и друг друга не знают.
На просьбу внучки Мария Петровна не откликнулась и встретиться с ее знакомыми наотрез отказалась, заявив, что Карине как внучке знаменитого ученого не пристало верить ни в какие проклятия и тем более – в призраков. Зато очень удачно Карина узнала о том, что бабушка в очередной раз набирает обслуживающий персонал. Мария Петровна имела настолько скверный характер, что прислуга менялась у нее как перчатки, агентство не успевало подбирать новых, а за большим домом и садом требовался постоянный уход.
Тогда-то Никите и пришла в голову мысль проникнуть в дом Ветровой под прикрытием и поискать что-нибудь самим. В документах, может быть, личных дневниках, альбомах с фотографиями. Что-то, что натолкнет на мысль, как связана старушка с происходящим и связана ли вообще. А также какое отношение она может иметь к могиле Витеньки Сафронова. Свет на последнее наверняка сможет пролить и Степан Геннадьевич Сафронов, с которым Лосев должен встретиться утром, но лучше действовать по нескольким направлениям.
К сожалению, времени на подготовку «операции» у них не было. Утром они едва только успели обсудить раздобытые накануне вечером и ночью новые данные да посмотреть видео с телефона Саши, которое полностью подтверждало слова Олеси: два источника света были такими яркими, что засвечивали кадр и не позволяли рассмотреть себя даже на скриншотах. Они двигались уверенно, будто имели разум, преследовали Сашу, и один из них даже толкнул его, не оставив ожога, но окатив водой, из чего был сделан вывод, что это как минимум не шаровые молнии.
Карина позвонила в агентство по подбору персонала и заверила их, что сама подыскала бабушке необходимую прислугу, так что необходимости в поиске больше нет. Там были не слишком довольны, но спорить с внучкой Марии Петровны не стали. Так Никита и Яна были избавлены от конкуренции, поскольку окончательное собеседование Мария Петровна всегда проводила сама.
Яна наконец закончила осматривать окрестности и снова повернулась к Никите.
– Интересно, почему не пускают еще? – спросила она. – Может, там кто-то уже есть?
– Нет никого, – отозвался Никита. – Я тут давно стою. Просто назначено на час, вот и ждут. Эти богачи любят выпендриваться.
Яна едва сдержала улыбку. Она и не подозревала в Никите такие отменные актерские способности. Сама Яна здорово волновалась, боясь, что чем-то выдаст себя вредной старухе, а вот он, похоже, был в себе уверен. Наконец щелкнул замок, и калитка приоткрылась. Из-за нее выглянула полная женщина лет сорока с уставшим лицом и осмотрела гостей.
– На собеседование? – уточнила она и, не дожидаясь ответа, распахнула калитку шире. – Проходите. Мария Петровна ждет в своем кабинете. Сначала один, потом второй.
– Прошу, – Никита сделал широкий жест в сторону дома. – Дамы вперед.
– Ждите на пороге, – велела женщина Никита и махнула Яне. – А вы за мной.
Несмотря на то что Яна не собиралась здесь по-настоящему работать, в дом она входила с непонятным трепетом, будто порог царского дворца переступала. Впрочем, может, дом и не походил на дворец, но на какую-нибудь загородную резиденцию вполне тянул. Двухэтажный, выложенный желтым кирпичом, с множеством окон по стенам, он мало подходил одинокой старушке, и Яна наконец поняла, зачем Марии Петровне столько прислуги. Даже одна помощница по хозяйству только пыль вытирать будет целыми днями. А ведь наверняка тут, как у любой женщины, не бедствовавшей в советские время, полно хрусталя, посуды, книг и прочей утвари, за которой необходим тщательный уход. Яна не успела оценить размеры сада, но поняла, что и садовнику в нем хватает работы.
Она шла за непредставившейся женщиной по длинному коридору, выстланному бордовой ковровой дорожкой, и торопливо оглядывалась по сторонам, пытаясь запомнить расположение комнат. Времени долго осматриваться и думать, как бы удобнее порыться в документах, у них не будет. Желательно начать уже сегодня, ведь два человека, в том числе маленькая девочка, до сих пор в коме, и если вспомнить случившееся с Катериной, то даже в больнице никто не может обеспечить их безопасность.
– А вы тоже здесь работаете? – поинтересовалась Яна у женщины, когда они поднимались на второй этаж по широкой лестнице. Она решила, что образ любопытной, но не чрезмерно назойливой девушки будет как раз тем, что нужно.
– Да, – коротко ответила женщина, но затем добавила: – Я горничная, уборщица по-простому. Тут, видишь, какие хоромы? Каждый день по нескольку часов убираюсь. У Марии Петровны аллергия на пыль.
Была бы у Марии Петровны аллергия на пыль, она убрала бы из дома все ковры. Скорее всего, вредной старушке просто нравится смотреть, как на нее работают другие, а деньги усопшего мужа могут ей это позволить. Не зря же Карина предупреждала о тяжелом характере бабки.
– Меня Светланой зовут, – продолжила женщина. – Я здесь бываю с восьми до четырех каждый день, так что, если что надо будет, обращайся. И с хозяйкой не пререкайся, главное, тогда сможешь немного заработать. Она вредная, но щедрая. Долго ты тут не протянешь, но и трат особых не будет: за жилье и пропитание с тебя никто денег брать не станет, всю зарплату сможешь откладывать.
Яна кивнула, напустив на себя немного испуганный вид. Они поднялись на второй этаж и снова свернули в длинный коридор, но на этот раз более светлый и просторный. Сюда выходили одинаковые на вид двери, и Яна подумала, что это явно жилые комнаты. На стенах висели картины, Яна мельком разглядывала каждую, как вдруг остановилась. Не деревенский пейзаж на холсте привлек ее внимание, а стена позади. Она была мокрой, будто наверху прорвало трубу и вода стекала по стене, но течь устранили буквально несколько часов назад.