Никита нашелся позади своего домика. Сидел на скамейке и чистил какие-то инструменты, названия которых Яна не знала, как и не предполагала даже, для чего они могут использоваться.
– Привет! – шепотом поздоровалась она.
Никита поднял голову и улыбнулся.
– Я уж думал, тебя там так нагрузили, что будешь до утра бегать, как Золушка. – Он подвинулся, уступая ей место рядом с собой, и Яна с удовольствием плюхнулась на скамейку.
– Почти так и было. А у тебя как дела?
– Понятия не имею, для чего это, – хмыкнул Никита, приподняв выше инструмент, отдаленно похожий на шило, только гораздо больших размеров. – Зато Ветрова похвалила мой стиль обрезки роз для букета.
– Не знала, что у тебя есть такой стиль, – поддела Яна, и Никита усмехнулся:
– По правде говоря, это стиль твоей мачехи. Мне пришлось позвонить ей для консультации, не хотелось, чтобы меня выгнали в первый же день.
– Умно! – похвалила Яна. – Но будь осторожнее, чтобы не засекли. Мне порой кажется, что эта старуха везде. Только я остановлюсь на стены поглазеть, она тут как тут.
– А есть на что глазеть? – заинтересовался Никита.
Яна кивнула.
– На втором этаже, как раз на той стене, за которой находится спальня Ветровой, примерно год назад начало образовываться мокрое пятно, будто у соседей сверху лопнула труба. Только вот трубы там никакой нет, даже стену разбирали, чтобы убедиться. Откуда это пятно, так никто и не понял.
– Хм, – Никита задумчиво посмотрел вдаль, туда, где уже садилось за горизонт солнце. – То есть примерно в то же время, когда умерла Катерина?
– Я тоже так подумала. Ночью попробую забраться на чердак, посмотреть, что там и как.
– Вместе пойдем, – возразил Никита. – Еще не хватало, чтобы ты там себе ноги переломала.
– Может, тогда сейчас? – предложила Яна. – У Ветровой после ужина назначен массаж, а потом, по словам Светланы, она любит поплавать в бассейне.
– Тут и бассейн есть? – удивился Никита. – Пойдем.
В дом они входили через черный ход. Первой зашла Яна, убедилась, что из столовой доносится едва слышный звон посуды, махнула Никите. Вдвоем, как заправские воры, они короткими перебежками добрались до узкой лестницы на второй этаж, которой пользовался, как Яна уже выяснила, только приходящий персонал: сантехники, электрики и прочие люди, призванные устранять неполадки в доме. Камер ни в комнатах, ни в коридорах не было, поэтому тут они могли не бояться, и Яна даже решилась тихонько спросить, нет ли у Никиты проблем с водой в домике.
– Проблем с водой? – непонимающе переспросил он.
Яна рассказала о том, что произошло в душе.
– Хм, – Никита задумчиво потер подбородок. – Если бы в целом наше дело не было связано каким-то образом с водой, я бы сказал, что это просто старые трубы, которые едва ли когда-нибудь чистились. Но сейчас так сказать я не могу, поэтому просто будь осторожнее, ладно? Зато это еще раз доказывает, что мы не ошиблись: Мария Петровна Ветрова имеет к происходящему какое-то отношение.
На втором этаже царили полумрак и тишина. Единственное окно в дальнем конце коридора снаружи прикрывала старая липа, почти не пропускающая внутрь последние солнечные лучи. Яна привела Никиту к тому месту, где увидела еще утром мокрое пятно. За день оно словно бы стало больше, уже слышен был запах сырой штукатурки.
Никита подошел ближе, внимательно рассматривая стену и подтеки воды на ней, затем аккуратно коснулся пальцами.
– Холодная, – пробормотал он.
Яна поежилась и обхватила себя руками. За день она несколько раз проходила мимо, но потрогать стену ей даже в голову не пришло. И сейчас Яна могла себе признаться, что, наоборот, тщательно гнала от себя подобные мысли, будто могла коснуться не мокрой стены, а голодного крокодила.
Никита же, похоже, не испытывал никакого страха или трепета. Он трогал стену в разных местах, даже нюхал ее, но больше ничего не говорил. Лишь закончив с тщательным осмотром, повернулся к Яне.
– Знаешь, как тут выбраться на чердак?
Яна знала: разведала, как выкроилась минутка, чтобы не терять времени ночью, но сейчас была только рада забраться туда с Никитой. Может, руку она и не сломала бы, но темный чердак в старом доме, в котором и так происходит какая-то чертовщина, нагонял на нее страх.
Они прошли по коридору до конца и свернули за угол, неприметный с другого ракурса. Яна с трудом нашла его при свете дня, а ночью наверняка прошла бы мимо. Там в потолке был люк, а из него вытаскивалась узкая стремянка. Похоже, люком периодически пользовались, поскольку он не издал ни единого скрипа ни когда они открывали его, ни когда вытаскивали железную стремянку.
– Жди меня тут, – велел Никита, ступая на первую ступеньку.
– Ты серьезно? – вздернула брови Яна.
Он посмотрел на нее, и Яна видела в его глазах борьбу, но отступать не собиралась. Если одной ей было бы страшно лезть на чердак, то с Никитой она бы и не только на чердак взобралась.
Никита шумно выдохнул, должно быть, правильно понимая ее взгляд.
– А кто будет на стреме стоять? – предпринял последнюю попытку.
– Да кто сюда заглянет?
Возразить Никите было нечего, и он молча полез наверх, а Яна последовала за ним.
Чердак оказался таким, каким она его себе и представляла: огромным, разделенным на секции деревянными балками. Здесь были только стропила, опилки и разнокалиберный мусор, копившийся десятилетиями. Никакой старой мебели или других предметов интерьера: для этого в доме был подвал, а затащить на чердак диван не представлялось возможным и нужным.
Ориентируясь по одному ему известным признакам, Никита пошел вперед, подсвечивая дорогу фонарем в смартфоне. Они дошли до нужного места и остановились.
– Похоже, мы прямо над комнатой Ветровой, – тихо сказал он.
– И я не вижу здесь ни труб, ни даже просто пустого ведра, – добавила Яна.
Никита усмехнулся кончиками губ. Пусть ничего такого они не нашли, но он все равно внимательно осмотрелся вокруг, потрогал пальцами деревянные балки поблизости. Все они были сухими, что исключало возможность намокания стены из-за дождя. Да и не было того уже недели полторы, стена бы высохла.
В какой-то момент наступила полная тишина, и Яна вдруг услышала вдалеке звук, от которого сильнее забилось сердце, хотя ничего странного в нем не было: где-то медленно капала вода.
– Ты слышишь? – шепотом спросила она.
Никита кивнул, медленно оглядываясь по сторонам, чтобы сориентироваться, а затем пошел на звук. Яна последовала за ним, но стоило им сделать несколько шагов, как вода капать перестала. Они обследовали весь чердак, но так и не нашли ни лужи, ни даже мокрого пятна. Спустились вниз, заперли люк и вышли в сад тем же путем, которым вошли. В доме все это время было тихо, должно быть, хозяйка расслаблялась на массаже, а кухарка уже ушла домой, поэтому им удалось пробраться незамеченными.
– И что ты об этом думаешь? – поинтересовалась Яна, когда они дошли до домика Никиты.
Внутрь заходить не стали: вечер выдался теплым и уже не душным. В саду пахло розами – Яна хорошо знала этот запах, поскольку Элиза была их фанаткой вот уже несколько лет, – сочной травой и нагретой за день землей. И пусть дом этот Никите принадлежал временно и обманом, но заходить в него Яне было неловко, все равно как в его квартиру. Только тогда у нее не было выбора, а сейчас он был очевиден.
– Думаю, что мы на верном пути, – отозвался Никита. – Ветрова не просто имеет ко всему отношение, но и с нее все и началось.
– Почему ты думаешь, что с нее началось, а не она такая же участница событий? – не поняла Яна.
– Потому что вода ее пока не убила. Заметь, никто из предыдущих жертв не жаловался на то, что у него дома протекает невидимая труба или кран выплевывает грязь. Проблемы с электричеством были, но не с водопроводом. Катерина, Юля и Вика были взрослыми женщинами и могли не распространяться о таких вещах, не придавать им значения, но, если бы что-то такое происходило рядом с маленькой Ариной, Карина заметила бы. Значит, всех жертв вода убивала, ну или пыталась, по крайней мере, сразу. И только Марию Петровну она будто предупреждает. Или же действует ей на нервы, если она понимает, что это значит. Как тебе показалось, Ветрова напугана этой мокрой стеной?
– Да я бы не сказала, – немного подумав, призналась Яна. – Ей определенно это доставляет дискомфорт, она привыкла исполнять любые свои прихоти, но едва ли она напугана. С другой стороны, Светлана сказала, что это пятно на стене уже почти год, и, если с тех пор Ветрову ни разу не пытались убить, она могла решить, что ей ничего не угрожает.
– Но она должна была соотнести гибель своих потомков с этим пятном, – покачал головой Никита. – И начать как-то действовать. Значит, она, скорее всего, действительно не понимает.
Хруст гравия под чьими-то шагами заставил обоих замолчать и прислушаться. Кто-то определенно шел в эту часть сада. Никита осторожно, стараясь на издавать никаких звуков, поднялся со скамейки и махнул Яне. Она тоже встала.
– Сюда, – одними губами шепнул Никита. – Тут ниша.
Медленно, шаг за шагом они отошли от скамейки и нырнули в небольшую нишу между домиком садовника и сараем, где хранился инструмент. Здесь было темно, даже если кто-то пройдет совсем рядом, не увидит их, но очень мало места. Им пришлось буквально вжаться в стену, и Яна чувствовала сдерживаемое дыхание Никиты на своем виске. Наверное, если бы не шаги по гравийной дорожке, она бы слышала и биение его сердца.
Кто-то подошел совсем близко и остановился. Неизвестный стоял возле скамейки, с которой они только что встали, и его не было видно из ниши, поэтому кто это – Мария Петровна или кто-то из задержавшейся прислуги, – они не знали.
Яркий свет вспыхнул над головой, заставив Яну испуганно охнуть и зажмуриться. Когда она снова открыла глаза, Мария Петровна стояла уже прямо перед нишей и с осуждением смотрела на них. Яна могла себе представить, как все выглядит в ее глазах. Молоденькая помощница в первый же день обжимается за углом с садовником. Если бы Яна не играла сейчас роль, сгорела бы со стыда! Но лучше пусть Мария Петровна думает о них именно так, чем подозревает, что они что-то замышляют в ее доме. Должно быть, так думал и Никита, потому что ничего не сказал и не стал как-то оправдываться.