– Но почему этот мстящий призрак появился именно сейчас? И почему их два? Один – Лилия, а второй – этот Витенька? Но если Лилия мстит матери за свою смерть, убивая тех, кто появился после нее, то он-то за что?
– Он связан с Лилией ритуалом, проведенным на их могиле, – пояснил Никита. – Не знаю, кто и по какой причине решил извести на корню семейство Ветровых, но именно для этого он провел ритуал. Лилия пробудилась не сама. Она мирно лежала в земле больше шестидесяти лет и продолжала бы покоиться и дальше, если бы не ритуал. К сожалению, каждый год матери убивают своих новорожденных детей, но далеко не все они принимаются мстить.
– Но кто и для чего мог это сделать? – спросил Лосев.
У Никиты были кое-какие предположения по этому поводу, но он предпочел пока придержать их.
– Это сейчас не столь важно. Сейчас нужно понять, как остановить призраков. Как не дать им довести дело до конца и как спасти Арину и Веронику.
– И у тебя уже есть какие-то мысли на этот счет? – с надеждой спросила Лера.
– Мне нужно немного подумать. До утра хотя бы. Кажется, Витенька Сафронов пытается помочь нам, дать подсказки, для того и подбросил свой крестик Яне, но мне не хотелось бы внушать вам ложную надежду, если я вдруг ошибаюсь. Да и как использовать его, чтобы остановить Лилию, я пока не понимаю, поэтому нужно подумать.
На этом короткое совещание было решено заканчивать. Никита вышел проводить гостей до калитки, а когда вернулся, Яна по-прежнему сидела в старом продавленном кресле, обхватив себя руками. Едва только он вошел, она подняла на него взгляд, но не сделала и попытки встать. Еще до того, как Яна что-то сказала, Никита уже понял, что думали они об одном и том же.
– Это ведь из-за меня, да? – спросила она.
– О чем ты? – не слишком правдоподобно изобразил удивление Никита.
– Ты ведь думаешь так же. За последние полгода это уже третий раз, когда мы сталкиваемся с чем-то сверхъестественным. А ведь мы не работаем в какой-то конторе, которая занимается подобными делами. И даже не живем в многомиллионной Москве, где наверняка каждый день что-то случается. Но тем не менее это уже третий раз. И после первых двух мне так или иначе намекали, что я непосредственно со всем связана. Мне прислали сначала торт, потом мешочек для хранения украшений. Я почти не сомневаюсь в том, что, если мы справимся с этим делом, я снова получу какой-то подарок. Я не знаю, какое отношение ко всему этому имею, что я сделала неправильно, кому перешла дорогу, но ведь это так! И ты тоже об этом думаешь!
Должно быть, Яна сама не замечала, как повышает голос и срывается на крик. Никита подошел к ней ближе, сел рядом во второе кресло и накрыл ее ладонь своей.
– Да, ты права, – честно ответил он. – Я думаю так же. И судя по всему, вся эта… игра была затеяна уже давно, ведь ритуал на кладбище был проведен почти год назад, задолго до того, как ты впервые напросилась на расследование. Кто-то готовил все это заранее. Не знаю, для тебя или кого-то, кто окажется рядом, просто оказалась ты. Но мы во всем разберемся. Я не оставлю тебя один на один с этим. Я ведь уже обещал и готов повторить свое обещание снова.
Яна смутилась под его взглядом, покраснела, но своего взгляда не отвела. Наверное, честность Никиты успокоила ее. Он не стал ничего отрицать и делать вид, что она неправа. Вот только как защитить ее, не имел понятия, но Яне об этом знать необязательно. По крайней мере, с планом держаться от нее подальше, похоже, придется повременить. Нет у него морального права сейчас отстраняться.
Яна будто почувствовала и это. Потому что ничем другим Никита не мог объяснить того, что она внезапно сказала:
– Поцелуй меня.
В первое мгновение ему показалось, что он ослышался. Не могла она просить об этом на самом деле. Только не та Яна, которая еще недавно смущалась, называя его коротким именем; Яна, не выказывавшая до этого дня никакого интереса к нему; Яна, встречающаяся с другим. И тем не менее она сверлила его взглядом прозрачно-голубых глаз, и ему нужно было что-то ответить. Ставить ее в неловкое положение не хотелось. По крайней мере, за такой формулировкой можно было спрятать собственные угрызения совести за то, что он выполнил ее просьбу.
В прошлый раз, когда Никита поцеловал ее, Яна не ответила. Тогда он не дал ей времени, не стал проверять ее реакцию и потому сейчас в глубине души ожидал, что она оттолкнет его, скажет, что просто пошутила, что Никита неправильно ее понял и ничего такого она в виду не имела.
Но Яна не оттолкнула. Напротив, она прильнула к нему, насколько это позволяли кресла, в которых они сидели, перевернула руку, переплетая их пальцы, и доверчиво раскрыла губы в ответ.
Едва слышный голос где-то глубоко внутри велел Никите остановиться, но он не слушал его. Будто со стороны следил за тем, как пальцы второй руки скользят по нежной девичьей щеке, очерчивают линию подбородка, спускаются вниз, на мгновение задерживаясь у бешено пульсирующей жилки на тонкой шее, останавливаются на ключице, не решаясь продолжить путь.
С каждой секундой шум в голове нарастал, глуша не только здравый смысл, но и все остальные мысли, оставляя лишь чистые эмоции. Должно быть, так же отключались мысли и у Яны, потому что Никита вдруг ясно осознал, что ей нравится этот поцелуй, она не хочет, чтобы он прекращался. Пожалуй, даже не остановит Никиту, если его рука опустится ниже, к крохотным пуговкам ее рубашки.
Эти ее эмоции словно отрезвили его. Никита отстранился, тяжело сглотнув и глядя вниз, на их переплетенные пальцы на подлокотнике кресла. Посмотреть Яне в глаза не решался, прекрасно осознавая, что только он один виноват в произошедшем, и не зная, как сейчас не обидеть ее.
– Думаю, нам лучше не задерживаться, – наконец произнес Никита. – Завтра ранний подъем, а еще нужно все как следует обдумать.
Он не видел ее лица, но Яна высвободила руку аккуратно, встала с кресла медленно, без резких порывов, выдававших бы обиду или злость. Теперь она снова начала думать, и Никита уже не мог считать ее чувства.
– Если что-то придумаешь, позвони мне, – попросила она.
– Конечно, – заверил он, подняв на нее взгляд.
На лице Яны действительно не было обиды, и Никита не мог понять, так ли она рассудительна не по годам или же этот поцелуй для нее ничего не значил.
– И ты звони, если начнет происходить что-то.
– Хорошо. Спокойной ночи.
Она вышла из домика, оставив его одного в полном смятении, наедине с новой информацией и угрызениями совести, которые и по одному обеспечили бы ему бессонницу, а уж вместе наверняка не дадут уснуть.
Глава 15
Яна вышла в душную ночь, удивляясь собственному внешнему спокойствию, ведь сердце билось так сильно, что было удивительно, как Никита его не услышал.
Она сама не понимала, зачем попросила его о поцелуе. Ведь за несколько минут до этого даже не думала ни о чем таком! Да, Яна периодически вспоминала тот поцелуй, который Никита подарил ей два месяца назад, но не была уверена, что хотела бы повторить. Вообще не была уверена в том, что чувствует к Никите. Старалась не думать об этом, считая чем-то лишним, запрещенным. Он старше нее, он ее преподаватель. В него, в конце концов, давно влюблена Лера, и Яне известно об этом. Но в тот момент, когда он пообещал не оставлять ее один на один с происходящими вокруг странными событиями, слова сорвались с губ сами собой. Она не успела осознать сказанное, не успела себя остановить.
Но больше всего Яну волновало не то, что Никита о ней подумал, а то, что почувствовала она сама во время поцелуя. Ничего подобного раньше она ни с кем не испытывала. Не то чтобы у нее был такой уж большой опыт, скорее наоборот, но никогда еще так не хотелось, чтобы время остановилось, организму больше не требовался кислород, а прикосновение другого человека длилось вечно.
Яна дошла до большого дома, ничего не замечая вокруг, а потому, только оказавшись в темном коридоре, осознала, что здесь нет света. Когда она выходила на улицу час назад, тусклый ночник освещал входную дверь изнутри. Яна вспомнила, что и во дворе не горели ни подсветка дорожки, ни два больших фонаря у ворот. Может быть, они отключаются по расписанию, потому что какой смысл в том, чтобы жечь электричество всю ночь?
Чтобы проверить свою теорию, Яна щелкнула выключателем и убедилась, что электричество в доме есть. Погасив свет, она направилась в свою комнату, подсвечивая дорогу телефоном. Шторы задвигать не стала, чтобы спальня освещалась хотя бы луной, и, забравшись в кровать, попыталась заставить себя думать о деле, но мыслями все равно возвращалась к внезапному поцелую.
Этой ночью они собирались покопаться в кабинете Ветровой, но теперь в этом не было особого смысла. Они и так узнали многое, по крайней мере, выстроили весьма стройные предположения. Едва ли в бумагах хозяйки дома найдется что-то важное. Если она действительно скрывала ту беременность, если избавилась от ребенка, ничего не сказав будущему мужу, то совершенно точно не стала бы хранить компромат в доме. Даже личный дневник наверняка не вела. О таком молчат до самой могилы.
Да и встречаться с Никитой сейчас Яне было бы неловко. Пусть лучше настанет утро, которое всегда мудренее вечера, может быть, тогда она придумает, как теперь себя вести.
Яна провалилась в глубокий сон без сновидений, а проснулась оттого, что на лицо упала холодная мокрая капля. Стерла ее ладонью, пытаясь понять, что происходит, а на щеку тем временем упала следующая капля. Только тогда Яна поняла, что подушка под ней полностью мокрая, как и волосы. Что-то капало на нее сверху и, похоже, уже давно.
Яна щелкнула выключателем бра возле кровати, но свет не зажегся. Она быстро села, оглядываясь по сторонам, но луна за то время, что она спала, переместилась в другое место на небосводе и уже почти не освещала комнату. Яна схватила мобильный телефон, включила фонарик и быстро обвела им вокруг себя.
В комнате Яна находилась одна, вещи лежали так же, как она их оставила. А вот на потолке над кроватью разливалось огромное мокрое пятно, в темноте напоминающее черную дыру. С него и капала на кровать вода.