– Мария Петровна, я здесь! – громко сказала Яна, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и спокойно. – Как вы?
– Жива, – послышался ответ. – Ты принесла ключ?
– Я принесла все, что были поодиночке, – призналась Яна. – Какой именно нужен?
– Длинный с тремя зубцами.
Яна вытащила из кармана все принесенные ключи, стараясь не уронить их в воду. Искать в темноте придется наощупь, она потеряет лишнее время. К счастью, как бы ни дрожали руки, а ключи удержали. Яна потратила целую минуту, аккуратно перекладывая их из кармана в карман, пока наконец нашла нужный. Сунула его в замок, но поворачиваться ключ наотрез отказался.
– Не выходит!
– Значит, это другой ключ! – недовольно ответила Мария Петровна. Ее голос теперь звучал близко, похоже, она подошла к двери с другой стороны.
– Он единственный похож на ваше описание, – заметила Яна, стараясь не обращать внимания на раздраженный тон хозяйки.
– Ищи другой.
Яна снова принялась перебирать ключи, на этот раз пробуя каждый, но ни один из остальных даже не влез в замочную скважину.
– Может, ты его не взяла? – предположила Мария Петровна.
– Я взяла все, что висели поодиночке, – сквозь зубы повторила Яна.
Телефон коротко пискнул, возвещая, что длительное использование фонарика скоро высадит батарею. Яна с трудом заставила себя выключить фонарик, оставшись почти в полной темноте. Теперь пространство вокруг освещал только экран смартфона, и этого света было катастрофически мало, но остатки батареи были нужнее.
Ветрова говорила еще что-то, но Яна не слушала. Привалилась спиной к двери, пытаясь сосредоточиться и понять, что делать. Никаких умных мыслей в голову не приходило, поэтому самое верное, что она могла сделать, это позвонить Никите. Тот снова отозвался быстро, но был теперь запыхавшимся, будто только что пробежал марафон.
– Что у тебя? – коротко спросил он.
– Я нашла Ветрову, она в чулане в дальнем конце коридора, но не могу открыть дверь. Ключ не поворачивается.
Яна вдруг подумала, что, если Никита тоже предположит, что она взяла не тот ключ, она расплачется, но ничего такого он не сказал.
– Дверь деревянная? – вместо этого спросил Никита.
Яна обернулась к двери, коснулась ее рукой.
– Да.
– Тогда тебе нужно найти топор и попробовать выбить ее.
Яна с сомнением посмотрела на телефон, будто хотела убедиться, что разговаривает все еще с Никитой, но тут же вернула его к уху. Ей никогда не выбить эту дверь, даже если она найдет десяток топоров. Никита словно прочитал ее мысли.
– Я не вижу других вариантов, – сказал он. – Просто старайся бить в одно место рядом с замком. У тебя получится.
– Хорошо, – наконец согласилась Яна. – Но где мне взять топор? Воды уже почти по пояс, куда плыть?
Никита ненадолго замолчал, потом сказал:
– Возвращайся к лестнице. Я попробую забросить топор в дом максимально близко ко входу в подвал. Я не могу войти, мне не дают, но топор смогу закинуть.
– Там возле двери в подвал есть маленькое окошко. Полукруглое с южной стороны, – вспомнила Яна.
– Уже бегу.
Никита отключился, а Яна, снова глубоко вдохнув, двинулась в обратном направлении, разгребая воду одной рукой, а второй крепко сжимая телефон. В воде плавали вещи, до этого мирно хранившиеся в подвале, приходилось пробираться через них. Яна слышала, как снова что-то спросила Мария Петровна, но не стала тратить время на ответ. Его у них и так мало, а гнева хозяйки она не боялась.
Электрический щиток больше не сыпал искрами, очевидно, в доме совсем не осталось электричества. Добравшись до лестницы, Яна взглянула наверх и успела испытать короткое облегчение, увидев открытый проход, но дверь вдруг с диким грохотом захлопнулась, отсекая подвал от остального дома. Яна пулей взлетела наверх, ударила дверь плечом, но та даже не шевельнулась. Истерическое дерганье ручки тоже не помогло. Едва сдерживая слезы ужаса, Яна вызвала из памяти телефона номер Никиты.
– Я нашел окно, – отозвался тот. – Я уже тут!
– Дверь в подвал закрылась, – ответила Яна. – Я не могу выйти. Мы заперты теперь здесь.
Глава 16
Телефонный звонок вытащил ее из неприятного сна, поэтому Лера, вопреки собственным обычаям, не разозлилась, хотя за окном было темным-темно, а часы показывали только начало четвертого утра. Ей снилось, что она лежит в неудобном ящике, согнувшись в три погибели и упершись затылком в какой-то грубый выступ, и, лишь открыв глаза, Лера поняла, что дало толчок такому сну: мало того, что она спала в постели не одна, так еще и лежала на руке у Ильи, отчего затекла шея.
Накануне вечером Лера, как всегда, собиралась вежливо попросить ухажера на выход, но внезапно остановила себя. Нет, ей вовсе не захотелось уснуть рядом с мужчиной и приготовить ему утром завтрак, но она заставила себя сделать вид, что ей приятна такая перспектива. Отношения с Ильей ее не напрягали, Лера даже умудрялась получать удовольствие от встреч, комплиментов и совместных ужинов, что случалось с ней нечасто. И все-таки она не собиралась привечать его больше, чем мужчин до него, но внезапно кое-что поняла.
Через три недели им с Никитой исполняется по двадцать девять лет. А это значит, что они знакомы почти одиннадцать. Почти одиннадцать лет она безответно влюблена в того, кто ни разу не дал ей понять, что ее чувства могут быть взаимны. Все эти годы они дружат, видятся почти ежедневно, несколько раз в месяц стабильно ужинают вместе, смотрят кино, сидя рядом на диване с бокалом вина или ведром попкорна. И ни разу Никита даже не намекнул на то, что между ними возможно нечто большее, чем дружба.
Так может, хватит сравнивать всех ухажеров с ним и отказывать им, потому что они – не Никита Кремнев? Они никогда им не станут, но и Никита никогда не будет принадлежать ей.
Лера не говорила об этом вслух, но уже давно поняла, что комплексов у нее много, несмотря на то, что посторонним она демонстрирует полное их отсутствие. Но острый язык и отсутствие стеснительности еще не значит, что ты принимаешь себя такой, какая есть. Спасибо дорогой маман, что тщательно взрастила эти комплексы в ней.
– «Надень каблуки, а то рядом с Сережей ты смотришься нелепо». – «Не ешь на ночь, Владик тебя бросит, он же так любит спорт, следит за питанием». – «Сними эти брюки, любой парень сбежит, как только увидит тебя в них».
Сейчас, в почти двадцать девять, Лера нашла бы, что на это ответить, но в семнадцать молчала и не подозревала, что каждое слово невидимым семечком остается в голове и пускает корни, чтобы в итоге расцвести буйным цветом. Может быть, она и Никиту продолжала любить все это время, потому что знала, что они не будут вместе. Потому что не боялась, что будет смотреться с ним нелепо и он ее однажды бросит и сбежит.
Все это и заставило Леру произнести фразу, которую она не говорила никому и никогда: «Останешься на ночь?» И Илья остался.
Об этом Лера пожалела почти сразу, поскольку никак не могла уснуть рядом с посторонним мужчиной в собственной постели. Ей не хватало места, Илья непривычно сопел на ухо, было жарко и неудобно. Но Лера попыталась не думать об этом. Все так делают, и ей тоже рано или поздно должно понравиться. И Илья должен вызывать не просто симпатию, а нечто большее. Аппетит, говорят, приходит во время еды. Что, если с любовью так же? И сны дурацкие рано или поздно сниться перестанут. И этот перестал бы, как только перешел бы в следующую фазу, если бы ее не разбудили раньше.
Лера посмотрела на экран телефона, и сердце испуганно бухнулось о ребра. Звонила Карина. А значит, новости плохие. Иначе сестра не стала бы тревожить ее в такое время.
– Да? – не узнавая собственный голос, ответила Лера.
– Лера, им хуже! – вместо приветствия всхлипнула Карина. – Звонили из больницы. Им обеим хуже! – Лера слышала, что сестра с трудом удерживает себя от истерики. – Мы с Пашей едем туда. Ты приедешь?
Никакого толка в том, чтобы ехать в больницу среди ночи ни им, ни ей не было. Вряд ли их даже в здание пустят, не говоря уже о реанимации, но Лера тут же откинула одеяло в сторону. Остаться в постели и уснуть заново она все равно не сможет, а разницы, где утешать сестру и ее мужа – у них дома или на пороге больницы, – нет никакой.
– Я сейчас приеду, – пообещала Лера, спешно натягивая на себя брошенные на пол джинсы.
– Ты куда?
Илья, конечно, проснулся и сейчас недоуменно смотрел на нее, приподнявшись на локте. Он был в курсе ситуации с Кариной и ее семьей – в курсе официальной версии, конечно, – поэтому Лера не стала ничего придумывать.
– В больницу. Кажется, там все плохо.
К ее удивлению, Илья тоже встал с кровати, ничуть не стесняясь наготы, и потянулся за одеждой. И, сама от себя не ожидая, Лера добавила:
– Тебе вовсе незачем ехать домой сейчас, можешь остаться здесь до утра.
Илья недоуменно взглянул на нее.
– Я еду не домой, а с тобой в больницу, – заявил он, будто это было само собой разумеющимся.
– Зачем? – не поняла Лера.
– Ну, уже как минимум затем, что моя машина стоит возле твоего подъезда. И проще воспользоваться ею, чем ехать на такси. А как максимум, я просто хочу поехать с тобой и быть рядом в трудную минуту.
Лера собиралась ответить, что не такая уж это трудная минута для нее. Да, родственниц определенно жаль, особенно малышку Арину, но они не самая близкая ей родня, с Кариной Лера начала общаться после юбилея матери, а до этого они знали о делах друг друга лишь через третьи руки, но промолчала. В конце концов, на машине Ильи будет действительно удобнее, чем на такси.
По пустым улицам до больницы добрались быстро. Даже раньше, чем Карина с мужем: тем ехать было ощутимо дольше. Илья только коротко поздоровался с прибывшими и тут же куда-то ушел. Вернулся буквально через несколько минут и заявил, что они все могут войти в больницу, дежурный врач согласился пообщаться с ними прямо сейчас. Карина и Павел, услышав об этом, тут же бросились к двери, а Лера придержала Илью за рукав.