Автосервис находился на углу Футхилл-бульвара и Голливуд-авеню, а дальше простирался пустырь. Ничего радующего глаз тут не было, и я даже подивился, почему Лют Феррис выбрал для своего бизнеса такое место, где почти никто не проезжает.
Здесь стояли в ряд шесть заправочных колонок, одна водозаборная и одна со сжатым воздухом, а за ними располагался ангар из гофрированного железа, служивший автомастерской. Справа от ангара я увидел неказистое здание туалета и закусочную, а дальше, за сараем – приземистое убогое бунгало с плоской крышей.
Были времена, когда это заведение, должно быть, выглядело более презентабельно. И сейчас постройки сохраняли следы сине-белой покраски. Однако морской воздух, песок из дюн, ветра и дожди стерли прежний лоск, и теперь уже никто не собирался вступать с ними в неравную борьбу.
У одной из бензоколонок стоял черный блестящий «бентли»-купе, а возле мастерской – грузовик-четырехтонка.
Вокруг не было ни души. Я медленно подъехал к одной из колонок, оказавшись в паре метров от «бентли».
Подал звуковой сигнал и подождал. Однако никто не спешил к клиенту.
Немного погодя из мастерской вышел мальчишка в заляпанном синем комбинезоне. У него был такой вид, будто он целый день просидел, подложив руки себе под задницу, и теперь не знает, как с ними надо обращаться. Парень лениво обогнул «бентли» и вопросительно, но без всякого интереса посмотрел на меня.
Я дал бы ему лет шестнадцать, но суровое выражение испачканного маслом лица и ушлый бегающий взгляд делали его старше.
– Десять галлонов, – сказал я, закуривая. – И смотри не переутомись. Торопиться некуда, я ложусь спать не раньше полуночи.
Он равнодушно посмотрел на меня и перешел к багажнику. Я не отрывал глаз от указателя уровня топлива, чтобы он меня не обжулил.
Закончив работу, парень подошел ко мне и протянул грязную лапку. Я заплатил.
– А где Феррис?
Он посмотрел на меня внимательнее, отвернулся и только тогда ответил:
– Уехал из города.
– А когда вернется?
– Не знаю.
– А миссис Феррис где?
– Занята.
– Она там? – показал я на бунгало.
– Там или не там, все равно занята, – ответил мальчишка и отошел.
Я хотел было его окликнуть, но тут из-за угла мастерской появился высокий джентльмен в светлом костюме, сдвинутой набок коричневой шляпе и с алой гвоздикой в петлице.
Это был Джефф Барретт.
Я сидел в своем укрытии и наблюдал за ним, зная, что он не разглядит меня сквозь синий козырек.
Барретт мельком взглянул на «бьюик», сел в «бентли» и направился в сторону Бичвуд-авеню.
Мальчишка исчез в мастерской. Теперь я понимал, что он наблюдает за мной, а я его не вижу. Я посидел немного, размышляя. Случайно ли появился здесь Барретт? Конечно нет! Я вспомнил, что Люта Ферриса подозревали в контрабанде марихуаны. А Барретт – уж это-то я знал точно – курил траву. Может быть, это их и связывало? А можно ли считать случайностью, что Мэри Джером взяла напрокат машину именно здесь, на краю города? И снова: нет, конечно. Я вдруг понял, что в расследовании наметился прогресс, впервые с самого начала. Теперь, пожалуй, настало время познакомиться с миссис Феррис.
Я вылез из «бьюика» и пошел по асфальтированной дорожке, которая вела от мастерской к бунгало.
Парнишка стоял на пороге мастерской в тени и провожал меня взглядом. Я тоже внимательно на него посмотрел. Он не сдвинулся с места и не произнес ни слова, как и я. Свернув за угол, я направился по дорожке к бунгало.
В запущенном садике сушилось белье: мужская майка, женское платье, носки, чулки и пара старых комбинезонов. Я поднырнул под чулки и постучал в потертую, облупившуюся дверь.
Долго никто не отзывался. Я собрался постучать еще раз, но тут дверь отворилась.
На пороге показалась неряшливо одетая полная женщина небольшого роста. При всем желании я не смог бы определить ее возраст: ей было больше двадцати, но меньше тридцати лет. Похоже, жизнь давно уже не радовала ее, и она махнула на все рукой. Плохо выкрашенные волосы висели космами. Лицо одутловатое, глаза красные, как будто она недавно плакала. Только поджатые губы указывали на то, что она сохранила присутствие духа – немного, но все же сохранила.
Женщина окинула меня подозрительным взглядом и спросила:
– Что вам нужно?
Я приподнял шляпу.
– Мистер Феррис дома?
– Нет. А вы кто?
– Я знаю, что он сдал в аренду мисс Джером машину. Хочу поговорить с ним об этой даме.
Женщина сделала шаг назад и взялась за дверную ручку. Еще секунда – и она захлопнет дверь у меня перед носом.
– Его дома нет, а я ничего не знаю.
Дверь пришла в движение.
– Я заплачу за любые сведения, – поспешно сказал я.
– Сколько?
Теперь она смотрела на меня как голодный пес на кость.
– Зависит от характера информации. До ста долларов.
Она облизала губы кончиком беловатого языка.
– А что вас интересует?
– Можно войти? Я вас надолго не задержу.
Она медлила. На лице отражалась сложная борьба подозрения, страха и жажды денег. Деньги, как обычно, одержали верх.
– Входите. У меня тут не очень чисто, дел было много.
Я вошел в грязную, запущенную комнату. Мебель как будто покупали у старьевщика, а лысый ковер выпускал облачка пыли каждый раз, когда я ступал на него. В общем, «не очень чисто» – это мягко сказано.
Миссис Феррис села в кресло, тут же прогнувшееся под ее весом, и продолжила подозрительно меня осматривать.
– Мальчишка сказал, что ваш муж уехал из города, но я не поверил.
– Я не знаю, где он.
Ее глаза вдруг наполнились слезами, и она отвернулась, чтобы их скрыть.
– Думаю, он меня бросил.
От этих слов у меня пробежали мурашки по позвоночнику.
– А почему вы так решили?
Она вытерла глаза тыльной стороной руки.
– Ладно, что вы там говорили про деньги? У меня нет ни цента. Он всем должен, а сам сбежал. Мне теперь даже еду не на что купить.
– Я заплачу вам, если вы сообщите мне ценные сведения.
Ее лицо посуровело.
– Я вам много чего могу рассказать. Они думают, я ничего не знаю, а я все знаю! У меня есть глаза и уши! Все про них знаю! Долго я сидела в этой дыре, хватит с меня! Продам их с потрохами, если вы дадите мне столько, чтобы я смогла отсюда выбраться.
– Кого вы продадите?
– Люта и Барретта.
Я заглянул в бумажник. Увы, он оказался совсем тощим. Оставалось всего тридцать баксов. Я вытащил двадцатидолларовую банкноту и помахал ею в воздухе:
– В офисе у меня найдется больше. Сколько вы хотите?
Миссис Феррис потянулась и вырвала банкноту из моей руки:
– Пятьсот долларов – и я выдам вам все.
– Вы что, думаете, я деньги печатаю? Сто.
Она посмотрела на меня презрительно:
– Моя цена – пятьсот. Соглашайтесь или уходите. Мне надо выбраться отсюда. Я не просто расскажу, а подпишу показания. Выбью все опоры из-под их бизнеса. Соглашайтесь или уходите.
– Но должен же я понимать, что покупаю? Вы получите пятьсот долларов в том случае, если вы знаете то, что я хочу услышать. Рассказывайте.
Она помедлила:
– А на кого вы работаете?
– На Перелли. Начинайте!
– Хорошо, я вам кое-что расскажу, – согласилась она наконец. – А все остальное, только когда получу полную сумму. Короче говоря, Лют, Барретт и Дедрик держат самый крупный на побережье бизнес по торговле марихуаной. Тысячи косяков по всей стране, а также в Париже, Лондоне и Берлине – это их товар. Лют отвечает за Лос-Анджелес и Сан-Франциско, Барретт – за Нью-Йорк и Лондон, а Дедрик – за Париж и Берлин. Ну, как вам начало?
– А про Дедрика вы точно знаете?
– Точно. Я слышала, как он сам говорил об этом. Они думают, что я ничего не слышу, что я глухая. А я не глухая. Если бы они обращались со мной по-человечески, я бы ничего не стала вам рассказывать. И я знаю, где они хранят товар. Я вообще почти все знаю. И если вы привезете пятьсот баксов, я вам все выдам. Это не дорого, соглашайтесь.
– А вы знаете что-нибудь про Мэри Джером?
Миссис Феррис прикусила губу, взгляд ее стал жестче.
– Все про нее знаю. И где она теперь, тоже знаю.
– И где?
– Она жила в «Бич-отеле», но потом съехала. Больше пока ничего не скажу. Привозите деньги. Я знаю, почему похитили Дедрика. Я же говорю: уничтожу их бизнес. Но сначала заплатите.
– Хорошо. На улице стоит моя машина. Сейчас мы с вами поедем ко мне в офис. Там вы получите свои деньги, и мы спокойно поговорим.
– Нет, я с вами не поеду. Мало ли куда вы меня завезете…
– Мы доедем только до офиса. Решайтесь!
– Нет! Я еще в своем уме.
– А что было нужно Барретту сегодня?
– Не знаю. Он приехал поговорить с мальчишкой. Видите, как они ко мне относятся? Он сюда даже не зашел. Поговорил с парнем и сразу уехал. А Лют не появлялся здесь с тех пор, как уехал к этой женщине.
– К какой? К Мэри Джером?
– Я не знаю, кто она. Может, и Мэри. Я ее не видела, она сюда только звонила, и я слышала, как Лют с ней разговаривал. Он сказал ей что-то вроде: «Ладно, детка, не переживай, сейчас еду». Даже не попрощался со мной. Взял машину и смылся и с тех пор ни разу не появлялся…
– Когда это было?
– В тот вечер, когда похитили Дедрика.
– В какое время?
– За несколько минут до восьми.
– Вы думаете, что Барретт причастен к похищению Дедрика?
Она устало улыбнулась:
– Все, хватит, мистер. Привозите деньги и слушайте продолжение. Я все знаю, но больше ни слова не скажу, пока не получу всю сумму.
– А если я вызову полицию? Им-то вы все расскажете задаром.
Она рассмеялась:
– Хотелось бы посмотреть на того, кто заставит меня говорить задаром. Короче, я больше ничего не скажу, пока не получу деньги.
– Лучше бы вам поехать со мной. Если я вас тут оставлю одну, кто-нибудь из них может вас прикончить. Они убили Грэйси Леман: девушка тоже много знала.
– Не пугайте. Я могу за себя постоять. Поезжайте за деньгами.