- Вас, мальчишек, одно только в девчонках интересует! - толкнула Агатами Тэнри. - Как вам вообще такое в голову пришло! Ладно, что вы еще на меня нарвались, а не пошли сразу спрашивать у Сэцуке!
- Агатами, - Тэнри перехватил сумку поудобнее. Камни они что ли туда наложили? - Хватит... Я же извинился. Хочешь, я и у Сэцуке извинение попрошу?
- Только попробуй, - показала кулак Агатами. - Знаю я вашу подлую хитрость. "Извини меня, Сэцуке!", - передразнила девочка. - "За что?" - "За то, что хотели узнать твой любимый цвет!". Тьфу!
Тэнри оглянулся. Рюсин с потерянным видом осматривался по сторонам, а Сэцуке в нелепых обносках Агатами прислонилась задом к перилам, скрестила руки на груди и смотрела куда-то вверх. Вращающиеся прожекторы высвечивали в сумраке множество блесток, которые теплыми снежинками усеивали людей и эскалаторы.
- Сходим, - наконец сказал Рюсин и соскочил на неподвижную зеленую дорожку.
- Как ты только здесь во всем разбираешься, - сказала Сэцуке. - Я бы сразу потерялась.
- Я - тоже, - буркнул Рюсин. Ему до сих пор было неловко разговаривать с Сэцуке, словно девочка знала об утреннем происшествии и могла составилть о Рюсине самое плохое мнение. - Мы и потерялись.
- Что случилось? - спросил Тэнри. - Опять не туда свернули?
- У меня нет этого места на карте, - пожаловался Рюсин.
- Ну-ка, - Агатами забрала наладонник у Рюсина. - Тормоз, ты куда нас вообще завел?!
Сэцуке место, где они сейчас находились, понравилось. Эскалаторы двумя узкими реками втекали под купол из разноцветного стекла, к высокому потолку взметались резные колонны, посредине зала, или площади на постаменте возвышалась скульптура ангела. Широко раскрытые крылья отбрасывали глубокие тени на мраморный пол, и казалось, что если вглядеться во тьму, то там можно разглядеть сияние крошечных огоньков.
- Это, к твоему сведению, Площадь Ангела! Усек? Ан-ге-ла, - Агатами показала Рюсина на постамент. - А нам нужна - Площадь Звезды! Зве-зды!
Рюсин разозлился:
- Ты сама ничего не соображаешь! Зачем тебе Площадь Звезды?! Площадь Звезды и рядом с "Рапунцелем" не стояла!
- Ага, зато Площадь Ангела - стояла! Что ж ты квакаешь, что потерялся?!
- Я не квакаю!
- Хорошо, - внезапно успокоилась Агатами. - Тогда покажи мне маршрут, которым ты нас вел.
Тэнри подошел к Сэцуке и с облегчением поставил сумку на скамейку.
- Красивая скульптура, - сказал он.
- Красивая, - вздохнула Сэцуке. - Только никто этого не замечает...
Тэнри огляделся. Люди ехали по дорожкам, смотрели себе под ноги, читали газеты. Иногда среди замерших и каких-то неживых фигур возникало движение - маленьким детям надоедало держаться за руки мам и пап, и они принимались носиться по эскалатору, спрыгивая на неподвижные участки и затем вновь запрыгивая на убегающую дорожку.
- Все заняты своими делами. Если бы мы не заблудились, то тоже не обратили бы на нее внимание.
- Я бы обратила, - сказала Сэцуке.
Подошли растерянный Рюсин и кипящая от ярости Агатами.
- Ну что? - поинтересовался Тэнри. - Разобрались?
- Разобрались, - кивнул Рюсин. - Если бы она еще не орала, то я бы быстрее разобрался!
Агатами схватила Сэцуке за руку и потащила за скульптуру ангела, где оказался длинный коридор, выведший их на верхние галереи "Рапунцеля". Отсюда торговый центр представал пугающим по своему размаху и запутанности городом в городе, лабиринтом, мешаниной прозрачных коридоров-"макаронин", по которым неторопливо разгуливали люди и рассматривали блистающие витрины, переполненные разноцветными конфетти платьев, курток, брюк, обуви, телевизоров, вычислителей, велосипедов, машин, шоколада, напитков, в общем всего того, и еще больше - сверх того, что должно сделать жизнь каждого посетителя торгового центра не только удобной, но и счастливой.
В сверкающие многоугольники магазинов вклинивались островки развлекательных центров, откуда доносилась музыка, вспыхивали салатовые, карминные, пурпурные лучи лазерного представления, выводящие по воздуху виртуальными кисточками почти мгновенно выцветающие пастельные пейзажи.
- Ура! - заорал Рюсин.
- Ура! - подхватили Сэцуке, Агатами и Тэнри. - Ура!
14
Эксперты в белых халатах, масках и прорезиненных перчатках возились за стойкой, собирая глиняные осколки в пакеты. Манга так и осталась лежать около кассы, и с ее страниц таращились кровожадные демоны. Патрульные машины освещали место происшествия прожекторами, а вспышки проблесковых маячков изрядно действовали на нервы.
Ерикку сидел за столиком и смотрел на пакет с тем, что Банана купила перед самой своей смертью. Ему казалось, что стоит притронуться пальцами к бумажной упаковке, и он почувствует тепло стаканчиков с кофе, которое оказалось долговечнее человеческой жизни. Ружье валялось тут же на столе, и от него кисло пахло порохом.
- Соболезную, - сказал Бензабуро, опускаясь на противоположную лавку.
Ерикку ничего не ответил. Да и что тут ответишь? Ну, соболезнует. Ну, высказывает слова искреннего сочувствия. Разве этим теперь поможешь Банане?
Бензабуро потрогал пальцем ствол ружья:
- Иногда такое случается. Очень сожалею.
Да, случается. Стоит допустить малейшую оплошность, и такое незамедлительно случается. Мы чересчур много думаем о том, что необходимо сделать, и совсем не думаем о том, чего делать не следует. Почему же это случилось? Рутинное дежурство...
- У них здесь должно быть целое гнездовье. - сказал Бензабуро. - Кровососы проклятые.
Ерикку покачал головой.
- Нет, не гнездовье. Бармен был големом, нахватавшемся анимы, а та тварь... Тварь к нему не имела отношения.
- Почему ты так думаешь?
Думаешь...
"Я предупреждал вашу девочку, господин".
Так и сказал - "вашу девочку". Ерикку сжал кулаки и заскрипел зубами. Хотелось кричать, орать, разбрызгивая слюной, стучать по столу, хотелось даже врезать в участливо-безразличное лицо Бензабуро, как будто тот действительно виноват в том, что Ерикку облажался. Облажался. Точно. Вот как это называется.
"Я предупредил вашу девочку, господин. Но она все-таки решила посмотреть сама. Такова жизнь, господин, и она ничем не отличается от сна".
"Заткнись, глина!"
Ружье упирается в подбородок голема, но тот не выглядит испуганным. Он спокоен и невозмутим.
"Вы ошибаетесь, господин, я - обычный человек".
Очень убедительно. До невозможности убедительно. И такие честные глаза умудренного жизнью старика. Ерикку бы поверил ему, если бы не чувствовал, как в его позвоночнике прорастает, распускается огненный цветок. Отсос энергии, истечение анимы. Голен готовится высосать его до донышка, потому что с Бананой у него ничего не получилось. Банана оказалась слишком молода для него. Но только для него...
"Вот мы и посмотрим, вот мы и посмотрим", - шепчет Ерикку и нажимает на спусковой крючок. Тяжелая отдача в руки, он отшатывается, а в голове бармена возникает уродливая дыра, по его телу змеятся трещины, руки скребут по столу, пытаясь дотянуться до Ерикку. Затем ослепительная вспышка, и свист разлетающихся глиняных осколков.
Ты считал себя человеком, урод? Теперь ты просто куча обломков.
- Что было на помойке? - спросил Бензабуро. - Он-и? Бакэмоно? Гаки? Кицунэ?
- Нет, нет... - Ерикку вспомнил ощущение распростертой над ним тьмы и ужасающее присутствие смерти.
- Каппа?
- Я... я не знаю. Что-то совсем другое, - Ерикку пододвинул пакет к себе поближе, пошарил внутри и достал стаканчик.
Бензабуро казалось, что руки у Ерикку должны трястись, что ему не удастся справиться с тугой пластиковой крышкой, но полицейский спокойно снял ее и отхлебнул кофе. Вот это выдержка! Бензабуро поежился. Случись такое с его напарницей, он бы не то что кофе открыть, он бы неделю в раковину блевал. От страха.
- Можно и мне? - попросил Бензабуро, протягивая руку к пакету.
- Там больше ничего нет, - сказал Ерикку и пододвинул пакет к себе.
- Но...
- Проваливай. И скажи капитану, что рапорт будет готов к утру. Завтрашнему утру. Я постараюсь.
Бензабуро встал.
- Постарайся, Ерикку, постарайся. И главное - не раскисай.
- Хорошо.
Кофе был паршивым и нисколько не бодрил. Безвкусная коричневая жижа стекала теплым ручьем по гортани и собиралась в пустом желудке заболоченным озерцом. Ерикку смотрел в окно, где Бензабуро разговаривал с патрульными, а тем временем пальцы ощупывали ту штуку, которая находилась в пакете.
"Можно и мне?"
"Там ничего нет... кроме странной штуковины, похожей на вырезанный из голубого пластика куб с отверстиями".
Что за черт! Почему эта штуковина была в пакете? Откуда Банана ее взяла? Или это не Банана? Тогда кто? Голем? А ему это зачем?
Башка раскалывается, пожаловался самому себе Ерикку. Уж себе-то он в праве пожаловаться... Кажется, что не голему всадил заряд, а себе, и теперь его очередь трескаться и рассыпаться на мелкие кусочки.
Ерикку отставил стаканчик, взял пакет, сунул под мышку ружье и вышел на улицу.
15
- Вы, мальчики, стойте здесь, - приказала Агатами, - а мы походим вон в том магазинчике.
Они стояли на развилке, где от небольшого фонтана в разные стороны разбегались лучи коридоров - одни уходили наверх, другие спускались в нижние ярусы, третьи оставались на том же уровне и змеились вдоль витрин со всяческой женской дребеденью - косметикой, бельем, чулками, платьями, брюками, блузками, бижутерией и обувью.
- Вы надолго? - хмуро спросил Рюсин.
- Навсегда, - гордо сказала Агатами, взяла Сэцуке под руку, и они скрылись за стройными рядами уродливых манекенов все в тех же трусиках, лифчиках и колготках.
- Садись, - похлопал Тэнри по лавке.
- Есть хочется, - признался Рюсин. - Прогулки с девочками на меня действуют изматывающе.
- Зато ты имеешь небольшой, но реальный шанс получить ответ на свой вопрос, - философски заметил Тэнри.
- Какой вопрос? - не понял Рюсин. - А-а-а... Нет, спасибо. Подглядывать я не собираюсь.