Сэцуке протягивает к нему руку, и грезящий Ангел шевелится, словно предчувствуя прикосновение. Ему ненавистно человеческое тепло, он чужд крови и плоти. Он - тончайший, сложнейший механизм, вместилище шестеренок, рычагов, тяг.
Ангел ощетинивается острейшими чешуйками, и множество игл впивается в пальцы девочки.
Больно.
Сэцуке смотрит на исколотую руку и видит, как густая кровь обволакивает ее, словно лакированная перчатка.
Ангел спит, но все готово к его пробуждению.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ТЕЗИС АДАМА
1
Ранним утром выходного дня кафе "Цеппелин" оказалось почти пустым. Аэропорт Киото закрылся по техническим причинам, рейсы отменены, и заведение, где пилоты обычно коротали предполетное время, потягивая из высоких стаканов экзотические безалкогольные коктейли, опустело. В мир-городе можно найти тысячи более веселых мест, нежели этот тихий, почти домашний уголок.
Сквозь широкие окна виднелись возвышающиеся над зданием аэровокзала причальные мачты с нелепыми тушами обездвиженных дирижаблей. Погрузочные краны с зажатыми в стальных кулаках пассажирскими гондолами замерли в утренней синеве гротескными, почти человеческими фигурами.
Линия жизни и смерти золотисто отсвечивала, и по ней прокатывались радужные сполохи, как по колоссальному мыльному пузырю.
Танаки вкушал странную смесь под не менее загадочным названием "Бурлаки на Фудзи". Коктейль был шипуч и отдавал хлебом со щедрой добавкой имбиря. Вкус его оказался столь необычен, что Танаки, выпив почти половину, так и не смог для себя решить - понравился ему напиток или нет.
Юри крохотной ложечкой собирала из вазочки подтаявшее мороженое и отправляла в рот. Разноцветные холодные шарики медленно оплывали в теплом воздухе кафе.
- Как ты думаешь, что это может означать? - спросил Танаки.
Юри воткнула ложечку в малиновый шарик и разломала его на несколько частей.
- Что именно, кэп?
- Название, - пояснил Танаки и постучал ногтем по стакану. - Что может означать это название - "Бурлаки на Фудзи"?
- Это же коктейль. Простой коктейль, - сказала Юри и принялась за зеленый шарик.
Танаки глотнул еще. Крохотные пузырьки пощипывали язык.
- Все равно, что-то оно должно означать.
- А что означает название коктейля "Безумная ночь в парке на берегу пруда"? Ничего.
- Ну, тут хотя бы понятно, о чем идет речь. Выпил подобную смесь и можешь надеяться на что-то большее, - усмехнулся Танаки. - А на что можно надеяться, выпив "Бурлаков на Фудзи"? Что такое "бурлаки"? Что такое "Фудзи"?
Юри размешала окончательно растаявшее мороженое и достала из сумочки наладонник. Набрала стилом запрос.
- Вот, кэп, все очень просто. Бурлаки - люди, занимавшиеся перемещением грузовых кораблей по различным водоемам. Они впрягались в специальную упряжь и тащили суда до места назначения.
- Надо же, - пробормотал Танаки. - Что за дикие времена были.
- Фудзи, - продолжила Юри, - легендарная возвышенность, служившая местом поклонения.
- Возвышенность? Не водоем?
- Возвышенность, - кивнула Юри и положила перед Танаки наладонник.
- Тогда совсем непонятно, - вздохнул Танака, возвращая машинку девушке. - Зачем этим самым бурлакам нужна была Фудзи? Не корабль же они туда втаскивали?
- Может, у них там находилось святилище. Святилище духа - покровителя бурлаков. И они там совершали обряды, - предположила Юри.
- На горе?
- На горе.
- Юри, - проникновенно сказал Танаки, - представь на минуту, что у нас, у пилотов, есть дух, которому мы поклоняемся. Представила?
- Представила, - Юри даже глаза закрыла.
- Теперь представь, что святилище этого духа располагается глубоко под землей, в сырой, грязной норе. Можешь такое представить?
Юри вздохнула.
- Нет, кэп, не могу.
- Вот именно! - поднял наставительно палец Танаки. - И я не могу себе представить, что люди, которые всю жизнь связаны с водой, полезут в гору, дабы поклониться какому-то там духу. Они бы придумали духа, который живет в воде. Или на корабле. Или на берегу.
- Куда же запропастился наш Идзуми? - задумчиво спросила Юри.
- Никуда не денется, - сказал Танаки и посмотрел на опустевший стакан. - Еще заказать "бурлаков", что ли?
На щелчок пальцев появилась официантка, одетая под стюардессу.
- Да, капитан Танаки, что будете?
- Э-э-э... еще одну порцию "бурлаков", - решился Танаки.
- Это наш самый популярный коктейль, - улыбнулась официантка. - Он многим нравится.
- А почему такое название? - спросил Танаки.
- Очень древний рецепт, - объяснила официантка. - Мама-сан говорила, что много раньше он назывался "Булки из Фуми". В том районе пекли очень хороший хлеб, который и использовался для приготовления напитка. Но потом кто-то переписывал ценник и перепутал название. Стали "Бурлаки на Фудзи". Понимаете? "Булки из Фуми" превратились в "Бурлаков на Фудзи"? Правда, смешно?
- Очень смешно, - согласился Танаки. - Обхохочешься. Юри, тебе что-нибудь заказать?
- Нет, спасибо. А вон и Идзуми идет!
Идзуми вышагивал по пустой улице. Шел он как-то непонятно - то ускоряя шаг и оглядываясь назад, то замедляя ход, всматриваясь в небо, словно стараясь разглядеть там нечто интересное. Вид у него был расхлюстанный. Форменный пиджак расстегнут и перекошен, узел галстука распушен чуть ли не до середины груди, ворот рубашки раскрыт, а сама она вытащена из брюк.
- Красавчик, - нежно сказала Юри.
Танаки яростно засопел.
- Спокойно, кэп. Человек слегка расслабился.
Тем временем Идзуми дошел до двери "Цеппелина", посмотрел направо, посмотрел налево, посмотрел вверх и, наконец, зашел внутрь.
- Мы здесь! - помахала Юри ему рукой.
Идзуми лихорадочно попытался привести себя в порядок, пока шел к столику, но времени у него хватило лишь на то, чтобы заправить рубашку в брюки.
- Привет, - хрипло сказал первый пилот экипажа "Альбатроса" и плюхнулся на скамью рядом с Юри.
Лицо пилота украшало несколько подозрительных пятен, которые в скором времени должны расцвести синими, зелеными и желтыми оттенками. Сразу стало понятно, что Идзуми попал в очередную переделку.
- Пить, - сказал Идзуми и бесцеремонно выхватил у Танаки стакан с "бурлаками".
- Алкоголик, - презрительно сказал Танаки.
Идзуми что-то пробурчал в стакан.
- Алкоголик, - еще более презрительно повторил Танаки.
Идзуми оторвался от стакана:
- Я не пил, кэп.
С каждым могучим глотком имбирный напиток убывал, обрушиваясь в иссохшие недра пилота.
- Драчун, - ласково сказала Юри.
Не отрываясь от стакана, Идзуми покачал головой. Желтые волосы с вкраплением зеленых локонов слиплись на лбу и висках от выступившего пота.
- Я не пил, кэп, - сказал Идзуми, возвращая Танаки пустой стакан. - И не дрался.
- А синяки откуда? - поинтересовалась Юри, протягивая ему зеркальце.
- Ух ты! - Идзуми потрогал особо крупные кровоподтеки. - Здорово они меня!
- Кто? - спросил Танаки. Хотя, наверное, спрашивать излишне. Разгильдяй Идзуми угодил в очередную историю, каждая из которых разворачивалась по стандартному сценарию. Идзуми берет увольнительную и едет в город. Идзуми берет увольнительную, едет в город и встречает кого-то из своих многочисленных друзей и подруг. Идзуми берет увольнительную, едет в город, встречает кого-то из своих многочисленных друзей и подруг и заваливается с ними в первое же подвернувшееся питейное заведение.
По странному стечению обстоятельств данное питейное заведение оказывается самым злачным притоном в ближайших двух-трех районах города. И по не менее странному стечению обстоятельств тамошние завсегдатаи с первого же взгляда на Идзуми начинают выражать к нему неприязнь лично и к воздушному флоту в целом.
"А вы же понимаете, кэп, - потом обычно оправдывался Идзуми, - если на себя и на отношение тех поганцев ко мне, мне самому, в общем-то, наплевать, то честь флота я оскорблять никому не позволю!"
- Точно не знаю, кэп, - ответил Идзуми. - Но все они были в военной форме.
Танаки и Юри переглянулись.
- Мы сидели с земляками в "Кошечках и кисках", - объяснил Идзуми. - Сидели хорошо, никого не трогали... Честно, кэп! Абсолютно никого не трогали и даже не задирали! Нас пытались задрать, отрицать не буду, но мы оставались смиренны, как цеппелин в безветренную погоду.
Танаки достал из кармана серебряную коробочку с коричневыми ароматическими палочками, вынул одну, положил в пепельницу и зажег кончик. Запахло корицей.
- Спасибо, кэп, - сказал Идзуми и втянул поднимающийся дым ноздрями. - Это то, что мне сейчас не хватало. Так вот, сидели мы в баре всю ночь, тихо разговаривали... Вокруг эти кошечки с кисками, - Идзуми покосился на Юри, но та демонстративно смотрела в окно. - Сама знаете, кэп, когда встречаются земляки, то дежурным стаканом сакэ не обойтись. Тем более рейсы отменены...
- Гм, - с сомнением сказал Танаки в том смысле, что откуда это он может знать, он, человек в питии воздержанный, словно камень.
- Короче говоря, к утру стали нас выпроваживать, а тут влетает Кори, ну, этот, с "Гуся", и орет, что наших бьют! Представляете?! По-моему, это верх нахальства - драться с летчиками, когда у тех отменены рейсы! Нервы и так на взводе! Мы за ним, кошечки с кисками тоже за нами... Все-то им любопытно, а то заскучали за столь спокойно проведенную ночь.
"Лишу премии, - пообещал себе Танаки, слушая Идзуми. - Пусть без премиальных полетает. Гусь".
"Только попробуй еще раз подкатиться, - злорадно подумала Юри. - Я тебе покажу и кошечек, и кисок, и кобыл с хвостами".
Идзуми, не подозревая, что относительно его дальнейшей судьбы уже приняты столь чересчур строгие и, возможно, поспешные решения, продолжал:
- Бежим мы туда и видим, что дела принимают несколько иной оборот. Улицы перекрываются бронетехникой, везде пятнисто-зеленые в полной амуниции, собаки, прожектора. Ну, думаем, совсем распоясались местные, пришлось армию поднимать. Переживаем страшно!