– Имелась. – Капитан отвечал безо всякого энтузиазма, судя по всему, мы его утомили своими расспросами. И он явно не ожидал нас увидеть сегодня – его очередной выходной был испорчен.
– Тоже сгорела в пожаре? Он не говорил, в какой рок-группе состоял?
– Наверное, сгорела. Я не знаю, сержант, говорю же, я личные вещи Стоуна не видел после его отъезда из города. А в рок-группе какой… Да черт его знает, наверное, сатанинской какой-то. Мы не приемлем такой музыки у себя в городе, детективы. Нам церковный хор ближе, чем эти кривляния, завывания. Ну, сами понимаете. Стоун нам не понравился сразу; возможно, он приехал к нам из-за уголовного преследования.
– Что натолкнуло вас на такие мысли? – тут же спросил Марк.
– Да знаете… – Кут помял пальцами подбородок. – Ходил он, постоянно оборачиваясь. У всех сложилось чувство, что он чего-то или кого-то очень сильно боялся. Сам по себе парень достаточно шугливый и скрытный, добавьте к этому манию преследования – и вот он наш Ричард Стоун. Невротик с прогрессирующей паранойей. Как-то раз он сидел в нашем кафе, я подошел, поболтали о том, о сем, а потом я спрашиваю: «Парень, тебя кто-то преследует? Ты у нас в Догме от кого-то скрываешься? Все время с оглядкой гуляешь». А он отвечает: «Нет, офицер, просто чувствую себя здесь не очень уютно». Вот на этом наше с ним знакомство и закончилось. Я видел его чуть ли не каждый день, но больше заводить разговор не стал. Он, детективы, был черной курицей в нашем белом курятнике.
«Хорошо сказал!» – Я улыбнулся Марку одними глазами. Он ответил взаимной понимающей улыбкой.
– Как я уже понял, у вас нет ни улик, ни свидетелей, ни догадок.
– Верно, лейтенант. Затем вы и здесь. Наши люди боятся выходить на улицу, и я не только о женщинах, детективы. Этот ублюдок устроил бойню в нашем тихом и мирном городе. Мы, посоветовавшись с жителями, готовы предложить награду любому, кто принесет нам голову этого скота. На шее или нет, это уже не принципиально.
– Вы в своем уме? Вы – шеф полиции и позволяете произволу и самосуду процветать в вашем городе? – Я еще никогда не видел Марка таким серьезным.
– Мне уже давно пора на пенсию, лейтенант. Можете сообщить куда надо, на мое место станет заместитель, но смысл не изменится. Все мы – коренные жители Догмы, и все мы – большая дружная семья. Здесь нет полиции, как в других городах: здесь есть старший брат, глупый брат и еще брат с пистолетом в кобуре. Так что, поставив на мое место другого из нашей семьи, вы ничего не поменяете. А если пришлют начальника из другого города, возможно, его тут не примут.
Речь Магнуса по идее должна была звучать вызывающе, но прозвучала скорее безрадостно.
– И случится внезапное исчезновение, а затем и пожар в его комнате? – тихо спросил Марк.
– Не знаю, детективы, Догма не всех принимает.
– Почему вы говорите о Догме в третьем лице? – вмешался я.
– Потому что мы все так говорим. Все равно не поймете, в маленьких городках своя жизнь и свое отношение к многим вещам.
– Честно сказать, капитан Кут, вы больше похожи на главаря местной мафии, чем на шефа полиции.
Мне показалось, что Марк переходит границы, но я не стал вмешиваться – наверняка у него есть свои соображения на этот счет.
– Мне плевать, что вы обо мне думаете, лейтенант. Я на своем веку многого о себе наслышался, ничем новым вы меня не удивите. Главное, чтобы вы привели ко мне в участок этого ублюдка, живого или мертвого. И лишь поэтому я готов принимать ваше хамское отношение в мой адрес, сколько понадобится. Все жители города – мои дети, детектив. Понимайте это как хотите.
– У тебя есть вопросы, сержант? – наконец обратился ко мне Марк.
– Да, несколько.
– Слушаю вас, сержант.
Шеф полиции взглянул на меня пристальным, но вполне добродушным взглядом. Честно сказать, в отличие от Марка я проникся к нему человеческой симпатией. Он действительно был похож – и внешне, и своими доводами – на большого, любящего свою семью отца.
– Я понять не могу, что за крокодил появился в ваших краях. Возник словно из ниоткуда.
Магнус наклонился, достал из ящика стола какие-то фотографии и кинул их нам.
– Вот он, полюбуйтесь, двухсоткилограммовый аллигатор. А на втором снимке прокушенная нога Сары Пестро. Девушка работает официанткой в нашем кафе, можете у нее расспросить более подробно.
Марк внимательно изучал фотографии, но, похоже, в этот момент думал не о крокодиле, а о своей сестре Элизабет. Во всяком случае, мне показалось, что у него в лице что-то изменилось, когда шеф сказал об официантке в кафе. А может, и померещилось.
– Я думаю, либо какой-то богатый придурок неудачно пошутил – ну, что-то из серии приколов на День дурака, либо кто-то завел себе маленькую зверушку, а когда она подросла, избавился от нее, – сказал Магнус. – Аллигатор уже давно переправлен в окружной зоопарк; если вам, детективы, хочется решить эту задачку, советую в первую очередь расспросить тех людей, у которых есть интернет. А у нас таких не много.
– Почему вы сами этим не займетесь? – поинтересовался Марк.
– Мне некогда.
– Книга, наверное, очень увлекательная?
– Ага, вы угадали. Брэдбери читаю, «Вино из одуванчиков». – Внезапно шеф полиции по-доброму улыбнулся. – Такое чувство, словно попал назад в детство.
– Сумасшествие какое-то…
– Главное, лейтенант, что все живы, здоровы и крокодил отправлен подальше от нашего озера.
– Уверен, что в ваших мутных водах и не такие чудовища скрываются, – пробубнил себе под нос Марк. – Никогда в жизни не встречал более наплевательского отношения полиции. У нас бы за такое сразу значок сняли и оружие отобрали.
– У вас другой мир, лейтенант, – развел руками Магнус.
– Еще один вопрос, – вмешался я. – До этих двух убийств и исчезновения Ричарда Стоуна в Догме случались какие-то необычные происшествия?
Шеф чуть призадумался.
– Нет. Только бытовые мелочи. Ну вот Ричардсоны, например, местные алкоголики. Приворовывали понемногу, бедокурили. Правда, на пятый десяток лет наконец поумнели и отказались от бутылки. Или, к примеру, оленя кто-то сбил недалеко от участка.
Видимо, мы с Марком выглядели достаточно заинтересованными, потому что шеф продолжил:
– Ну, задавили оленя и оставили бедолагу на обочине помирать. То ли какой-то трус из наших, то ли кто-то просто мимо ехал и не захотел с егерями связываться, штраф платить. Но у наших вроде машины целые; так-то на капоте точно вмятина была бы.
– А что-то более серьезное? – спросил Марк.
– Ничего такого. Я же говорю, у нас спокойный городок. Никакого беспредела и насилия, все по любви, все по чувствам.
– Понятно. Благодарю, – произнес я и глазами показал Марку, что у меня больше вопросов нет, можем уходить.
– Хорошо. Спасибо вам, капитан. На всякий случай вот мой номер телефона. – Марк протянул шефу визитку.
– У меня нет мобильного, лейтенант, а со стационарного звонить дороговато. Если что нужно – милости прошу к нам. Или звоните из «Догма Инн». Вы же там остановились, я правильно понял?
– Да.
– Ну вот и отлично.
Мы молча вышли из кабинета шефа и поспешили на выход, чтобы поскорее поделиться друг с другом впечатлениями о местной полиции.
Марк не выдержал первым.
– Ты это слышал, Домиан? Сумасшедший дом какой-то, – проговорил он, едва мы отошли от участка. – Награду они за голову убийцы объявили… Я и сам – не образец безупречного морального поведения, ты знаешь. Однако это уж слишком. Придется сообщить начальству, а затем в департамент округа. Таким людям не место на посту шефа полиции. Рыба гниет с головы, и, полагаю, от этой головы пора избавляться. Книги он читает в кафе, «Вино из одуванчиков»…
Я понимал, почему Марк настолько возмущен – в нашем городе другой уровень. Абсолютно всего. Такое чувство, словно весь цивилизованный мир отгородился от Догмы горами и дремучими лесами. Или Догма от него…
– А ты не думал, что рыбья голова может начать гнить из-за хвоста? – спросил я.
– Конечно, я слышал, что в маленьких городках полиция работает немного по иным правилам, но не до такой же степени. Книга его отвлекает, понимаешь ли, от расследования. – Кажется, Марк пропустил мое замечание мимо ушей. А может, только притворился, что пропустил. – Одна большая семья…
– Мне кажется, Магнус не совсем откровенен с нами. Похоже, он чего-то недоговаривает.
– Недоговаривает, разумеется, – сказал мой друг уже совершенно другим тоном.
Что мне больше всего нравится в Марке, так это его отходчивость. Он может выйти из себя в любой момент (если дело касается несправедливости, человек он достаточно вспыльчивый), но так же быстро приходит в себя и успокаивается.
Я кивнул и продолжил:
– Когда я спросил, не происходило еще ли что-нибудь необычное, Кут сначала прикусил нижнюю губу и лишь спустя несколько секунд ответил про бытовые вопросы и братьев-алкоголиков. Как минимум он был не особо рад этому вопросу. Мне показалось, что он, как и Абба, говорит только те вещи, которые ему хотелось бы, чтобы мы знали.
– Не нравится мне здесь, Домиан, очень не нравится. Какое-то прогнившее место.
– Вот и у меня такое же ощущение.
Минут за двадцать – двадцать пять мы пешком добрались до центра города. Дома на нашем пути встречались не так часто, зато и слева, и справа как продолжение леса громоздились заросли деревьев. Да уж, место для отеля было выбрано идеально. Уже представляю, что бы на такое замечание ответила старуха Абба: «Что-то не нравится, детективы? Ближайший город в двадцати километрах». Впрочем, если мотель тут нужен только для проезжих дальнобойщиков…
Короче, спасибо и на том.
Наконец в какое-то мгновение эта глушь закончилась и впереди показалась широкая торговая улица, не иначе как рынок. Даже не просто рынок, а целая ярмарка! Люди торговали сырами, вяленым и сырым мясом, колбасами, медом самых разных сортов, вином, рыбой и всем, что душа пожелает, лишь бы денег хватило.