Это был взрыв. Взрыв самой обыкновенной гранаты. Выдергиваешь чеку и отсчитываешь восемь секунд…
Глава восьмая. Кто же ты, убийца?
Я пришел в себя в больничной палате. Единственным человеком, помимо меня, в ней был Марк. Сидел рядом с кроватью на стуле.
– Ну что, очухался? – улыбнулся он, когда я разлепил веки. – Говорят, у тебя сотрясение мозга. А ты еще просил меня взять тебя с собой на стрельбище. Да куда там, один раз выстрелишь и упадешь без сознания, дружище.
– Что произошло?
– Даже не знаю, с чего начать. – Марк помолчал, собираясь с мыслями. – Домиан, в общем, вляпались мы с тобой в дерьмо. И писатель скорее всего не выкарабкается… Когда он вышел на улицу, кто-то бросил в него гранату. Ему оторвало руку по локоть, если придет в себя, будет до конца своих дней носить протез. Однако хуже всего, что может и не прийти – один осколок попал ему прямо под сердце, еще несколько в ногу и живот. Ну и часть правого уха снесло. Операцию уже провели, но шансы на жизнь у Бертона практически равны нулю. Если только надеяться на чудо. Вот так, сидели курили, пили, обсуждали особенности разведения крокодилов, а в это время убийца, похоже, стоял у двери и подслушивал наш разговор. Не нравится мне здесь, Домми, хотелось бы навсегда покинуть эту чертову Догму и больше никогда сюда не возвращаться. Давно уже не было так паршиво на душе, как сейчас.
Я приподнялся на локте, голова отозвалась болью, несильно, но неприятно.
– Нил так и не назвал имя предполагаемого убийцы, – сказал я. – Возможно, если бы не этот вопрос, ничего бы не произошло.
– Странно. Ведь ответ на него не подразумевал ничего, кроме фантазии Бертона, никаких доказательств за этим не стояло. Однако ж… Теперь ты понимаешь, малыш, что значит быть полицейским? Это не просто достать значок, ткнуть его в лицо, когда понадобится, и чувствовать себя Робин Гудом. Может, как раз сейчас ты для себя и поймешь, нужно ли тебе все то, что я называю своей жизнью уже двенадцать лет. И я вполне пойму, если ты выйдешь из больницы, сядешь на любой автобус, который едет до более или менее крупного города, а оттуда отправишься домой. К себе домой. Это твое полное право. Я-то останусь, чертов долг.
– Никуда я не уеду, Марк. Хотя ты и прав, кажется, я только теперь и понял…
– Смотри сам. Я не обижусь, если вдруг надумаешь.
– Не надумаю. Мы приехали вместе и уедем вместе. Тема закрыта!
– Хорошо. Как себя чувствуешь сейчас? Идем выписываться, или пока поваляешься?
Я сел. В ушах еще немного гудело, звенело, но уже не критично. Я прекрасно слышал Марка, чувствовал себя абсолютно нормально, не считая легкой головной боли.
– Пойдем.
Выписали практически мгновенно. Судя по всему, никто меня здесь держать не собирался, даже если бы я сказал, что чувствую себя не очень.
– Марк, ты-то как остался цел и невредим после такого удара? Я, когда приходил в сознание, чувствовал, что ты меня водой поливаешь и вроде что-то кричишь.
– Я же не впервые присутствую при взрыве, Домиан. Когда учился в полицейской академии, наши преподаватели на учебном поле выдергивали чеку, а мы всем взводом падали на землю, уткнувшись носом в песок, закрывали уши и ждали ударную волну. Если граната взрывается близко, уши закладывает всем и всегда. Так что едва я почувствовал эту характерную вибрацию, еще до волны, инстинктивно упал на пол и закрыл уши руками. Но ты остался сидеть на диване и потерял сознание. А могло ведь и барабанные перепонки повредить, если бы гранату бросили в дом; да и осколком бы хорошенько зацепило…
– Нам повезло, что она взорвалась на улице.
– Нам да, а вот писателю не очень. Я заходил к нему, и… в общем, это уже не тот красавец брюнет, каким мы его видели в последний раз.
– Что будем делать? Опросим местных жителей? Возможно, кто-то видел того, кто бросил гранату в Нила. Или слышал что-то… В любом случае не лишним будет проверить алиби всех местных жителей. Это ведь произошло посреди белого дня – кто-нибудь хоть что-то да заметил.
– Спокойно, дружище. Пока ты лежал и приходил в сознание, всем уже занялась полиция. Через несколько часов они предоставят нам готовый отчет. А пока предлагаю зайти в местное кафе и заказать по стаканчику кофе. Голова раскалывается и сил, честно говоря, никаких… Нужен энергетик, чтобы продержаться до вечера.
В кафе было практически безлюдно, как и утром, во время ярмарки. Кроме нас там находилась только Сара, которая приготовила кофе по-ирландски для моего «напарника» и свежевыжатый сок для меня (Марк отмел все мои попытки заказать латте, мотивировав тем, что при сотрясении кофе вреден). Да еще какой-то незнакомый нам тип в очках сидел за столиком у входной двери. На нем был серый наглаженный костюм давно ушедшей эпохи, начищенные до блеска туфли и галстук. Длинный и худощавый, выглядел мужчина лет на пятьдесят с лишним. Он пил из маленькой белой чашечки, судя по всему, эспрессо и увлеченно читал прессу. На нас с Марком никакого внимания не обращал.
Если бы меня попросили одним словом описать его, я бы не задумываясь ответил: «Профессор».
Так оно и было. Когда Сара проходила мимо, мы подозвали ее, и она подтвердила, что это тот самый Профессор, некогда преподаватель физики в университете.
Очень любопытная фигура на шахматной доске. И нам с Марком захотелось рассмотреть эту фигуру со всех сторон…
– Добрый день. Я – лейтенант Миллер, а это мой напарник, сержант Лоуренс. Позвольте присесть возле вас?
Профессор поправил указательным пальцем очки, пододвинув их к переносице, и уставился на нас любопытными глазами.
– Садитесь.
– Благодарим вас.
– Ну и по какому поводу мною интересуется иногородняя полиция?
Его голос был высоким, хрипловатым, такое чувство, будто мужчина страдает хроническим кашлем.
– Мы бы хотели поговорить. Просто поговорить, если позволите. Кофе и беседа…
– Начинайте, офицеры. Я поддержу.
– Мистер Керри…
– Можете звать меня Профессором, я уже привык. Все меня в Догме так называют.
– Хорошо, Профессор. Будьте добры, расскажите, как вам удалось спасти вот эту девушку, которая как раз подала нам кофе. – В общении с Джошем Керри Марк был очень любезен. – Нам про случай с крокодилом все уши прожужжали.
– Если уж вы настояли на том, чтобы наш дружеский разговор не превращался в допрос, ответьте и вы, в свою очередь, на пару моих вопросов. Я человек любознательный, но трепаться попросту не люблю и сплетничать тоже. Хочу заверить: все, что будет здесь сказано, останется между нами. Друзей у меня в Догме особо нет. Может, и к счастью… – немного помедлив добавил он.
– Почему «к счастью»? – быстро спросил Марк.
– Догма… город специфический. Иногда мне кажется, что она похожа на больного с простудой – если ты находишься в стороне, тебе ничего не грозит, но главное, не подходить близко. Так что, офицеры, готовы поделиться со мной дружеской информацией?
– Спрашивайте, там посмотрим, – пожал плечами Марк. – Но сначала все же расскажите про Сару, пожалуйста.
Профессор довольно улыбнулся.
– Ничего сложного в том, чтобы постучать по открытым глазам и носу аллигатора большой и тяжелой корягой, не было. Как нам всем хорошо известно, орган обоняния и органы зрения у рептилий весьма чувствительны. А поскольку я в свое время обожал телепередачу «В мире природы», то после секундного ступора при виде крокодила спохватился и, так сказать, вступил в схватку с противником. Но, да… если бы я прибежал минутой позже, могу поспорить, что кофе нам приносил бы кто-нибудь другой. Дальше аллигатор получил по глазам, буквально сразу же отпустил Сару и скрылся в воде, а я тем временем вытащил девочку на берег. У нее был шок. Болевой и психический. От первого она отошла спустя полчаса – столько времени понадобилось, чтобы мой сын доехал на своем велосипеде до больницы и вернулся уже с бригадой врачей. Вот и все. – Профессор перевел взгляд с Марка на меня и обратно. – А вот мой вопрос, офицеры: правда ли, что несколько часов назад кто-то подорвал гранатой нашего Писателя? Или это все слухи?
– Правда. Более того, все произошло при нас.
– И как его состояние?
Профессор собирался спросить что-то еще, однако Марк его перебил:
– Как вы считаете, кто мог выращивать аллигатора в Догме?
– Понятия не имею. – Керри развел руками. – Вообще это достаточно сложный процесс…
– Это мы уже знаем от мистера Бертона. Он как раз о нем рассказывал, когда произошло нападение.
Язык у меня, конечно, чесался, но я пока не стал вмешиваться в их разговор, решил понаблюдать.
– Если чисто теоретически, то и сам Бертон вполне мог бы выращивать крокодила, – вздохнул Профессор. – Он очень образованный и начитанный человек, также педантичен и систематичен. К тому же неслыханно богат по здешним меркам. Да, несомненно, это у него бы прекрасно получилось. Более того, я прекрасно помню, как несколько лет назад Писатель заявлял, что не прочь завести у себя аллигатора в качестве домашнего питомца. Я еще тогда очень удивился: что за экзотические предпочтения? Слово джентльмена, лейтенант, это правда. Разговор, если не ошибаюсь, происходил прямо здесь, в этом же кафе. И возможно, его помню не только я.
– Вот и свидетель… – прошептал Марк и посмотрел в мою сторону. Я кивнул.
– Мы вам верим, Профессор. По вашему мнению, кто еще, кроме мистера Бертона, мог бы заняться подобным делом?
– Хм, это уже сложный вопрос. Народ в Догме довольно необразованный, местами даже безграмотный и, главное, бережливый. Чтобы содержать крокодила, пусть даже детеныша, нужны деньги – и много. Честно, не знаю, кто бы мог. Если только кто-то наслушался этих рассказов Писателя…
– Вы можете вспомнить, кто присутствовал в кафе, когда Нил Бертон завел разговор о крокодилах?
– Столько времени прошло, дайте подумать… Полагаю, мог быть капитан Кут, он частый гость этого заведения на протяжении многих лет. Возможно, То