— Догоню-догоню! — подгонял его Волк, угрожающе поднимая над головой руки со скрюченными пальцами.
— Упс… — сказал Поросёнок, воткнувшись с разбега в живот Деда Мороза.
Волк ойкнул, ныряя за ближайшую ёлку.
— И кто это у нас тут бегает? — грозно спросил Дед Мороз, крепко держа Валю за руку и выводя его опять на сцену.
— Я Поросёнок… — сказал Валька.
— Это понятно, — согласился Дед Мороз. — А что же ты здесь делал?
— Я… я это… стих учил…
— Стих учил? Хорошо, тогда рассказывай.
И Валя рассказал Деду Морозу стихотворение об одиноком парусе, который «просит бури, как будто в бурях есть покой». И даже не сбился ни разу.
— Значит, просит бури… — задумчиво сказал Дед Мороз. — Понятно. Будет ему буря… А класс у тебя какой, Поросёнок?
Вот тут был тонкий момент. Класс выдавать было нельзя ни в коем случае. А то и самому мало не покажется, и Елене Анатольевне достанется.
— Класс млекопитающих, — неожиданно для себя сказал Валя. — Дедушка, отпустите меня, пожалуйста, меня уже Волк ждёт…
— А тут ещё и Волк есть? — Дед Мороз оглянулся, но Вале этого хватило, чтобы вывернуться из руки Деда и юркнуть ему за спину.
В зале снова засмеялись. Первоклассники продолжали думать, что всё идёт по сценарию.
Возле двери в коридор нетерпеливо топтался Волк. Скинув маски, друзья вихрем понеслись к своему классу.
— Вы где были? Почему физ-ру пропустили? — встретила их известная ябеда Красухина, как только увидела.
— Выполняли важное задание, — ответил Лёва.
— И чьё же это задание? — прищурила глаза девочка.
— Сам директор нас пригласил помочь ёлку для первоклашек провести, мы даже на сцене выступали, вот только что освободились, еле успели… — сказал Валя.
— И в каких же ролях выступали? — не унималась Красухина.
— Да так, маленький эпизодик… — опустил глаза Валя.
— А-а, массовка… — фыркнула Красухина. — Вот, если б меня пригласили, я бы самую главную роль играла!
— Да мы и не сомневаемся, только роль Снегурочки была уже занята, — заверил её Лёва, радуясь, что в версию об официальном приглашении она поверила, а значит, ябедничать не пойдёт.
На литературе Валя на отлично рассказал стихотворение Лермонтова «Белеет парус одинокий».
— Вот видишь, — похвалила его Василиса Павловна, — можешь выучить, когда захочешь!
Главное, она разрешила пересдать и предыдущий стих и даже пообещала четвёрку в четверти, если Валя выполнит это условие.
Домой друзья возвращались окрылённые.
— Всё-таки она добрая, — сказал Валя. — Я уж и не мечтал о четвёрке!
— Ты, главное, выучи, а то придётся завтра снова по углам прятаться.
— Прямо, как приду, сразу же учить начну. Хватит мне приключений! Я вот только всё думаю, чем же там сказка закончилась? И как там Кот… Ну, вернулся он из Антарктиды или нет?
— Конечно вернулся. Это же сказка.
— Сказка-то сказкой, а вот Дед Мороз был совершенно настоящий! — сказал Валя.
Глава 8. Зелёный чат
Елена Анатольевна в этот день была какая-то вся не своя. Не улыбалась, не рассказывала байки про жизнь пауков или кузнечиков. Пятый «А» что-то чувствовал и сидел притихший. В конце урока в класс вошёл замдиректора по безопасности Гордей Михайлович, оглядел кабинет и спросил:
— Ну так что, Елена Анатольевна, не решили ещё?
— Пока нет, — грустно ответила учительница.
— Мне пора отчёт писать.
— Да… Я постараюсь что-нибудь придумать.
Тон у неё был прямо-таки безысходный.
Валя толкнул Лёвку локтем:
— Тут что-то происходит.
— Угу. И мне это не нравится.
На переменке Лёва и Валя подошли к учительнице.
— Елена Анатольевна, у вас какие-то неприятности? Может, мы сумеем помочь? — спросил Лёвка.
— Как вам сказать… — вздохнула Елена Анатольевна. — Проблема-то есть, а вот чем помочь — не знаю. В общем, пришёл приказ, что в школах на окнах не должно быть цветов.
Ребята оглянулись: подоконники в кабинете биологии напоминали настоящие джунгли. Здоровенный фикус бенджамина тянул к стеклу глянцевые волнистые листочки, фиалки скромно сидели в маленьких горшках между более крупными собратьями, восковой плющ цеплялся за высокую бамбуковую стойку, а декабрист вовсю цвёл. Ещё были кофейное дерево, монстера, каланхоэ, олива, инжир, мурайя, алоэ, толстянка, мандарин, кактусы и много других больших и малых зелёных обитателей.
— А куда их девать? — удивился Валя.
— Говорят, куда хотите.
— Хорошее место посоветовали, нечего сказать…
— Но ведь это — кабинет биологии, тут должно быть что-то живое…
— К черепашке претензий пока нет, — грустно улыбнулась Елена Анатольевна.
Черепашка Глаша деловито жевала листья салата в своём террариуме.
— А почему всё так внезапно-то — в середине учебного года, зимой? — спросил Лёва.
— Проверка, говорят, будет. Мы каждый год от них отбиваемся как-то, а сейчас совсем прижимают.
— А в прошлые годы что было?
— Года три назад придумали, что растения на окнах должны быть не выше пятнадцати сантиметров. Иначе они вроде как детям солнечный свет загораживают. Мы круглый год с искусственным освещением занимаемся, никто ничего не загораживает, но кому это докажешь… И потом — есть же крупные растения, мне их что, под корень обрезать? Я тогда сдвинула все цветы на один подоконник в три ряда, а что не уместилось — на шкафы.
— И как?
— Прокатило. Но потом пришёл новый заместитель по безопасности и сказал, что растения мешают эвакуации в случае пожара. Ага, на третьем этаже. Тогда пришлось их все на отдельную парту ставить, чтобы на подоконниках ничего не было. Тоже обошлось.
— Ну вот, — оптимистично кивнул Валя.
— А в прошлом году вдруг начали искать ядовитые растения, которые дети могли бы нечаянно съесть. Как будто ученики в пятом классе тащат в рот всё подряд, — продолжала Елена Анатольевна. — Я спрашиваю, список таких растений есть? А они мне: «Гугл знает». Да если верить гуглу, то некоторые растения вообще способны по ночам человеческую кровь пить… А может быть, я мухоморы на подоконнике выращиваю?
Валька представил на подоконниках кабинета биологии мухоморы, рядом аквариум с пиявками, под потолком связки сушёных трав.
«Эх, — подумал он, — такая биология была бы намного интереснее! Это вам не клетки лука в тетради рисовать».
— И что? — спросил Лёвка.
— По счастью, у меня ядовитых растений не оказалось. Правда, на монстеру комиссия смотрела с некоторым подозрением. Я вообще сомневаюсь, что кто-нибудь из проверяющих фуксию от физалиса отличает.
Валя опять с умным видом кивнул, хотя сам ни фуксию, ни физалис представить себе не мог.
— А теперь в чём проблема? — спросил Лёвка.
— В антисанитарии. Оказывается, растения в классе — это грязь и рассадник инфекции. Хотя я подоконники регулярно протираю.
— Да ладно… А на улице? Там тоже грязь и рассадник? — удивился Валя.
— Не знаю. Но с таким подходом у нас скоро вообще ничего живого не останется — один асфальт. С трудом сдерживаюсь, чтобы не начать верить в рептилоидов.
Лёвка глянул на часы. Вот-вот должен прозвенеть звонок на математику. Да и за дверями кабинета биологии слышался гомон очередного класса.
— Нам бежать пора, — сказал Лёвка, — но мы что-нибудь придумаем.
И друзья рванули на математику.
— А я-то надеялся, что у взрослых нет всяких глупых проблем… — на бегу говорил Валя.
— Для Елены Анатольевны проблема совсем не глупая, — отозвался Лёва.
— По сути — чего они к ней привязались? Прямо как мама ко мне, чтобы я свою постель убирал. Да кому она мешает, моя постель?
— Постель, по правде, убирать всё-таки надо. Но тут совсем другое. Слушай, сегодня же классный час, давай поговорим с ребятами, вместе что-нибудь придумаем.
— Например, что? Всем классом переносить цветы в тот кабинет, в котором проверка уже прошла? — спросил Валя.
Лёвка представил, как пятиклассники, словно маленькие муравьи с большими зелёными листиками, бегут с горшками по одной лестнице, а в это время по другой поднимается страшная проверка. А что, если они вдруг встретятся?
— Нет, это не прокатит.
На классном часе речь шла о безопасности на замёрзших и не очень замерзших водоёмах. Лёвка видел, что Елена Анатольевна всё так же погружена в свои мысли, хотя и рассказывает совсем о другом. Собственно, про эту безопасность они каждый год выслушивают лекции от учителей.
Лёвка не любил привлекать к себе внимание. Терпеть не мог отвечать у доски, но это была вынужденная необходимость. Вот и сейчас он никак не мог решиться. Уже пол-урока прошло, а он всё хмурился и только сердито сопел. Возле него на подоконнике цвёл декабрист. Цвёл себе и не подозревал, какая опасность над ним нависла. А у фикуса, невзирая на середину зимы, появились маленькие зелёные листочки. Где-то в глубине этих джунглей нет-нет да тихо стрекотал заблудший сверчок. Лёвка зажмурился и поднял руку.
— Да, Иноходцев, — послышался голос учительницы.
— Елена Анатольевна, я насчёт проблемы с растениями… — Лёва выдохнул эту первую фразу, которая комом сидела в горле всё это время, мешая дышать, и шумно вздохнул. — Может, мы всем классом что-то придумаем?
— Что за проблема? — ввинтился Коробейников.
— Ты опять хочешь урок сорвать? — хихикнула Красухина.
— Чего вы нападаете сразу? — встал Валя. — Елена Анатольевна, расскажите им.
И Елена Анатольевна кратко передала требование замдиректора по безопасности.
— А цветы должны исчезнуть совсем или до конца проверки? — уточнила Даша.
— До конца проверки, — сказала учительница. — Они для меня как родные, некоторым из них уже почти двадцать лет.
— Ничего себе! — присвистнул Коробейников.
— В принципе, мы можем помочь перенести растения к вам домой, — предложил Валя.
— Не получится, — вздохнула Елена Анатольевна. — Ко мне ехать далеко.
— Можно машину заказать, — предложил Гена Волочаев.