— Это правда. Наверняка спросят.
— А я ведь на четвёрку уже почти вытянул.
— Обидно, если сорвётся, — согласился Валя. — Но знаешь, есть хороший способ учить такой бред… Правда, я им ещё не пользовался…
— И какой? Придумать историю?
— С историей тут сложновато будет… Можно проще — записываешь на диктофон и крутишь в наушниках, пока само не запомнится. Это можно и на ночь включить, мозг всё равно запомнит.
— А если я слова произнесу неправильно? Там же абракадабра сплошная.
— Сверим по гугл-переводчику.
— Ладно. Давай оба попробуем так выучить. Тебя ведь тоже могут спросить.
— Давай.
Так они и сделали. Записали перечень слов на диктофон, и вечером Лёвка лёг спать, а в ухе наушник бубнит: «Лепесток — pétale, тычинка — étamine, пыльник — anthѐre, тычиночная нить — filet, пестик — pistil…»
Утром Лёвка проснулся, а в ухе всё те же «эта-мин» и «пистиль». Он выдернул наушники из гнезда, и телефон через динамик громко продолжил: «рыльце пестика — stigmate, столбик пестика — stil de pistil, завязь — ovaire…»
— Да чтоб тебя… — пробормотал Лёвка, уменьшая громкость.
А громкость не уменьшается. Он попытался выключить телефон, но кнопка не сработала. Вообще ни одна кнопка не работала, только запчасти французских цветов сыпались как из рога изобилия.
Лёвка засунул телефон поглубже в карман, схватил портфель и побежал к Вале. Заходит в квартиру, а там опять: «цветоножка — pédoncule, цветоложе — réceptacle, чашелистник — sépale…»
— У меня телефон не выключается, — сказал Лёвка.
— У меня ещё хуже, — ответил друг.
И правда, звук шёл из большого компьютера, гремя на всю комнату.
— Никак вырубить не могу… — Валя отсоединил колонки.
Бесполезно. Тогда он залез под стол и выдернул вилку из розетки.
Но французские слова не сдавались, продолжали атаковать.
— Может, там аккумулятор есть? — предположил Лёвка.
— Сейчас разберёмся.
Он вытащил процессор на середину комнаты, открутил винты и снял боковую стенку. Внутри оказалось невероятное. Там был оборудован настоящий кукольный домик. Какие-то картиночки наклеены на корпус, а на пол вывалились крохотные одёжки и посуда.
— Ничего себе! — удивился Лёвка.
— Это Яська, она и не такое может. Где хочешь пространство захватит и играет себе.
— Да как же она сюда залезает?
— Мы же смогли добраться.
Между тем французские слова не унимались: «лепесток — pétale, тычинка — étamine, пыльник — anthѐre…»
— Как же его заткнуть-то?
Валя начал отсоединять комплектующие. Выдернул электросхемы, между которыми прятались кукольные шкафчики, столики и стулья. Они тоже полетели на пол без сожаления. Наконец у Вальки в руке оказалась материнская плата, которая всё ещё упрямо бормотала: «Столбик пестика — stil de pistil, завязь — ovaire…»
— Вот она, зараза! Даже без компьютера работает.
— Может, в воду её?
И тут появилась заспанная Яся:
— Вы чего тут делаете? Вы зачем мой домик сломали? Как я теперь его опять соберу?
— У нас плата упёртая, говорящая. Сейчас утопим её и вернём тебе домик.
— Не утопите! Это же кукольное радио. Не дам его топить!
И вдруг Яся виснет на Вале, тот падает на ковёр, а Лёвка пытается перехватить у него говорящую железяку. Но та внезапно расправляет прозрачные крылышки и воспаряет к люстре.
«Лепесток — pétale, тычинка — étamine, пыльник — anthѐre…» — слышится на всю квартиру. Лёвка прыгает к люстре и… просыпается.
Через наушник в голову настойчиво лезут французские слова.
— Приснится же такое… — пробормотал он, вынимая наушники, и снова провалился в сон.
Но уже другой. А буквально через секунду раздался сигнал будильника.
По дороге в школу Лёвка ненавидел всю французскую ботанику оптом. Противные «этамин» и «пистиль» играли в салочки между ушами, вызывая головную боль. Но самым неприятным было то, что все слова разбегались в черепе, как тараканы в пустой комнате, и никак не желали упорядочиваться.
— К доске пойдёт… — Сабрина Сергеевна внимательно всмотрелась в журнал: — К доске пойдёт Иноходцев.
Лёвка печально вышел к доске.
— Надеюсь, ты выучил новые слова? — заботливо спросила практикантка.
Лёвка кивнул, опасаясь, что стоит ему открыть рот, как из головы выскочат все оставшиеся слова.
— Тогда назови их.
— Педонкюль, — сказал Лёвка. — Этамин. Стигмат.
Он попытался ухватить за хвост ресептакля, но тот хихикал и уворачивался.
— Очень хорошо, — сказала Сабрина Сергеевна. — А как переводятся эти слова?
Лёвка прикинул, кем бы мог быть «педонкюль». Педонкюль в его голове был похож на подозрительного франта во фраке и шляпе-котелке. Только такого в ботанике точно нет. А ведь ещё есть «эта-мин»… Похоже на «витамин», но точно не он…
— Итак, Иноходцев? — допытывалась упрямая практикантка. — Можешь перевести нам что-нибудь?
— Не-а… Может, я лучше басню расскажу?
— Расскажи басню, — милостиво разрешила Сабрина Сергеевна. — А к следующему занятию выучи, пожалуйста, эти названия.
По дороге домой Лёвка раздражённо пинал каждый попавшийся камешек.
— Как этот бред вообще можно выучить?
— Придётся сочинять историю, — вздохнул Валя.
— Про педонкюля?
— Ага.
— Жил да был один зелёный педонкюль… — начал Лёвка. — Так?
— Да! Он носил с собой цветочный ридикюль.
— Он придумал изысканный стиль…
— Нёс на шляпе он стиль де пистиль… Кстати, а что это?
— Да какая разница? — Лёвка подсмотрел в тетрадь. — Из кармана торчало филе…
— По дороге в далёкий Кале.
— У него был ручной ресептакль…
— Чтобы вместе ходить на спектакль!
К следующему занятию друзья были подготовлены идеально. Они вписали все новые слова в историю про зелёного педонкюля и его маленького друга ресептакля. И даже умудрились запомнить перевод. Лёвка и Валька были страшно горды собой.
Вот только практикантки на уроках больше не появлялись. А добрая Тамара Васильевна не стала мучить детей заковыристой ботаникой и вернулась к привычным темам.
Глава 11. Библионочь
Библионочь для пятого «А» началась в два часа дня, сразу после уроков.
Елена Анатольевна ещё раз всех пересчитала и построила парами.
— Так и не понял, что это будет… — бухтел себе под нос Валя. — Напридумывают всякого, а нам участвовать.
— Да ладно, наверняка весело будет, — отозвался Лёвка, наблюдая, как Стас Коробейников пытается незаметно воткнуть в косичку Кати Варенниковой какую-то веточку с зелёными почками.
В лужах, оставшихся от растаявшего снега, весело искрилось апрельское солнце, в кустах очумело чирикали воробьи. Хотелось гулять, а не тратить время на всякие библионочи.
— А я вечером хотел поиграть, — вздохнул Валя.
— Думаю, это ненадолго, успеешь, — попробовал его успокоить Лёвка.
— А ещё домашку делать…
— Там немного, за час уложишься.
Отличница Алла Перегудина гуглила в телефоне, что такое библионочь и к чему следует готовиться. Она не могла себе позволить не быть самой лучшей, а потому на всякий случай повторяла пословицы и поговорки о чтении, цитаты из «Маленького принца» и заклинания из «Гарри Поттера». Но она ошиблась.
Странности начались уже при входе в библиотеку. Класс встретила девочка лет семи в пышном полупрозрачном платье и с бумажными цветами в волосах.
— Здравствуйте, я библиоэльф Натали, — сказала она. — К сожалению, наших библиотекарей заколдовал злой колдун Нечитун. И теперь они сами стали ведьмами. Хорошо, что мне удалось спрятаться за стеллажами.
Девочки захихикали.
— Тогда что, можно по домам? — загоготал Стас Коробейников, но его ткнул в бок Гена Волочаев, и он замолк.
Библиоэльф Натали укоризненно посмотрела на мальчиков.
— Вы могли бы нам помочь расколдовать библиотекарей, — продолжила она. — Но вы не справитесь с ними без охранных амулетов. Пойдёмте, я покажу, как их можно сделать.
Натали повела класс в читальный зал, где на столах были разложены какие-то бумажные полоски и цветные карандаши.
— Сейчас вы по предложенным образцам нарисуете для себя магические закладки. Они помогут не потерять место в книге, которую вы читаете. В Книге Заклинаний, конечно.
— Ну вот, и тут рисование, — вздохнул Валя Ветров.
— Тебе же вроде нравится рисовать, — отреагировала Даша Березина.
— Нравится. Но не по образцам.
— Можно изобразить что-то своё, — разрешила Елена Анатольевна, оказавшаяся рядом.
После того как каждый изготовил себе магическую закладку, библиоэльф Натали отвела ребят в другой зал. Там было непривычно темно — из освещения только прикрытые красными тряпками настольные лампы.
За конторками действительно сидели три ведьмы — в чёрных плащах и остроконечных шляпах с полями. Их лица были печальны. При появлении детей они встали и перекрыли проход.
— Кого это ты привела, Натали? — проскрипела самая старшая ведьма.
— Это детишки, которые любят книжки, — радостно пропела та.
— Не бывает таких детей! Не дадим им наши книги! Помнут, порвут, мороженым заляпают…
— А где тут мороженое? — спросил Жора Гукин.
— Тихо, Гукин, — одёрнула его Елена Анатольевна.
— И вообще, нам книг самим мало! — заявила младшая ведьма.
— Пусть ещё докажут, что они их любят, — проскрипела третья, в толстых очках с чёрной оправой.
— И как им это доказать? — поинтересовалась Натали.
— Пусть оживят заколдованных персонажей, — предложила старшая.
И ведьмы указали на прозрачный освещённый экран, на котором застыли две маленькие тёмные фигурки. Судя по силуэтам, это были Буратино и Мальвина.
— Что за детский сад… — прошептал Валя. — Надо было не нас, а мою Яську сюда привести.
— Тихо ты! Сейчас всё тут расколдуем — и домой, — ответил Лёвка. — Чем быстрее справимся, тем быстрее уйдём.
— Да ты гений мотивации, — послышался голос Красухиной. — Может, сам и начнёшь?