Даже вошедшую Елену Анатольевну ребята заметили не сразу.
— Ну как, вкусно? — спросила она, подсаживаясь к столу со своей чашкой.
— Вкусно, очень! — закричали ребята.
— Да уж, опоздала я на бутерброды. А вам они понравились?
— Просто объеденье!
— Почему же торт никто не попробовал?
— Так Линка не даёт! Всё завуча ждёт.
— Кстати, Елена Анатольевна, где же завуч? — возмущённо спросила Лина.
— Завуч занята, она не смогла прийти, — ответила Елена Анатольевна. — Но я не просила нас ждать, напротив, сказала, чтобы начинали есть.
— Да Линка жадина! Или боится, что у неё торт невкусный!
— Очень даже вкусный! — закричала Лина, отрезая первый кусок.
— Думается мне, что Лёва Иноходцев заработал призовой балл за доброту, — объявила Елена Анатольевна.
— Так нечестно! — возразила Лина. — Доброта — это не кулинарное качество!
— Очень даже кулинарное, — сказала учительница. — Разве можно себе представить злого, жадного повара? Какие тогда блюда выйдут из его рук?
— Недослащённые! С костями! С тараканами! — закричали ребята.
— Вот-вот, — сказала Елена Анатольевна, — так что доброта — очень важное качество для повара. Да и в любой другой профессии оно ценится на вес золота. Не хотелось бы иметь дело ни со злым врачом, ни даже с продавцом.
В это время Лина уже нарезала торт и разложила его всему классу на блюдца. В считаные секунды посуда опустела. Торт действительно удался на славу! Лёгкий, воздушный, он просто таял во рту.
— Что скажете, чьё блюдо оказалось вкуснее? — спросила Елена Анатольевна.
— Лёвкино! — загудели мальчики.
— Линино! — не уступали девочки.
Надо сказать, что мальчиков и девочек в классе было примерно поровну. Так что шум поднялся неимоверный.
— Всё, всё! — сказала Елена Анатольевна. — Вижу, что вам понравились оба блюда. Так что счёт нашей кулинарной дуэли 2:2, ничья.
— Так нечестно! — надула губы Лина.
— Честно-честно! — возразил Валька. — Я теперь тоже научусь такие бутерброды делать! Вот мама удивится! Лёвка, научишь?
— Конечно! — откликнулся польщённый друг.
— И нас! И нас! — закричали другие мальчики и даже некоторые девочки.
— Да всё очень просто! — сказал Лёвка. — Берёте чеснок, давите его в чеснокодавилке, смешиваете с майонезом. Туда же добавляете нарезанную петрушку, перемешиваете и мажете на хлеб. Потом сверху кладёте помидоры — и всё, готово!
— Классно! Обязательно дома сделаем! — загудели ребята.
— Может, и Лина поделится с нами рецептом своего торта? — спросила Елена Анатольевна.
— Рецептом? — замялась Лина. — Да я не помню уже, там так много всего… И вообще, это, может быть, наш семейный секрет!
— Да она не готовила ничего! — вдруг сказала Катя. — Это всё бабушка за неё сделала, а она только в школу отнесла!
— А вот и неправда! — вскинулась Лина. — Я цукаты раскладывала! И шоколадки!
— И только-то? — засмеялись ребята. — Тогда Лёвка точно победил!
— Да, пожалуй, вы правы, — сказала Елена Анатольевна. — Придётся добавить Лёве балл за самостоятельность.
На этом кулинарная дуэль и закончилась. Впрочем, Лина пообещала в следующий раз выбрать в качестве оружия не кулинарию, а косметику…
Глава 2. Разноцветные пиксели мира
В начале года Елена Анатольевна сказала, что, кроме уроков, надо обязательно посещать хотя бы один из кружков. Валя с Лёвой честно начали обходить их все по списку.
Первым оказался волейбол. На занятии было весело. Однако на второй день почему-то сильно болели отбитые о мяч пальцы. К четвёртой тренировке уже почти каждый палец был обёрнут пластырем, некоторые удостоились даже двух. Запястья тоже пришлось прихватить эластичными бинтами. После того как Лёва зазевался и получил мячиком по голове, он сказал:
— Вообще-то, мой чердак мне чем-то дорог. И выбивать из него пыль, по-моему, рановато. Ты, как хочешь, Валь, а я поищу другой кружок.
— Наконец-то! — откликнулся приятель. — Я уже начал бояться, что еще немного — и мы превратимся в мумии. Посмотри: все пальцы замотаны! Осталось только забинтовать остальное…
Недельку друзья поболтались без дополнительных занятий, но проблема выбора вновь встала перед ними в полный рост в виде Елены Анатольевны.
— Ну и куда пойдём? — спросил Лёвка друга, когда они остались одни.
— Вообще не представляю… Дополнительные предметы всякие? Мне уроков и так хватает. Кройка и шитьё? Там одни девчонки. Наверняка ещё и Краснухина там верховодит.
— А вот рисование…
— Да ну, я уже нарисовался в началке. Все эти золотые осени и букеты с цветами… Лучше на карате. Это хоть в жизни может пригодиться.
— А ты что, на шпагат сесть можешь? — удивился Лёва.
— Нет, конечно. Я ж тебе не балерина.
— На карате шпагат нужен, — уверенно сказал Лёва. — Я видел, они там ногами выше головы машут. И кирпичи голыми руками разбивают.
— Кирпичи я бы хотел уметь разбивать, — задумчиво произнёс Валя. — Только мои руки могут оказаться против… Вдруг я себе пальцы сломаю?
— Да уж, если от волейбольного мячика они уже все в пластырях, то что с ними от кирпичей будет… Короче, пошли пока на рисование, чтобы от нас отстали, а там ещё подумаем, — предложил Лёва. — Рисовать — это же просто.
Рисовать оказалось не совсем просто.
Или, вернее, совсем не просто.
Начать с того, что сидеть пришлось не за партами, а за специальными вертикальными досками на ножках, которые называются мольбертами.
— С них же бумага падать будет, — недоумевал Валька.
— А мы её закрепим, — сказала учительница Екатерина Матвеевна, показывая, как это делать с помощью бумажного скотча.
Перед новичками Екатерина Матвеевна поставила стул, накрытый какой-то тряпочкой, затем положила на него грушу и яблоко. Груша жёлтая, яблоко зелёное. Попробуйте нарисовать для начала это, говорит. А что тут пробовать? Яблоко круглое, груша вытянутая… Нарисовали, стали раскрашивать. Только акварельная краска с вертикального листа почему-то стекает.
— Лёв, у меня всё течёт, — пожаловался Валя.
— У меня тоже…
Из Лёвкиной груши вниз текло сразу несколько жёлтых ручейков, от чего казалось, что у груши выросли длинные ножки.
— Берите воды на кисть поменьше, — послышался сзади знакомый голос.
Мальчики оглянулись и увидели за одним из мольбертов Дашку Березину из своего класса.
— О, ты тоже здесь? И давно? — спросил Валька.
— С сентября. А вы где были?
— На волейболе.
— Понятно. Теперь небось и карандаш держать трудно… — Дашка кивнула на заклеенные пластырем пальцы.
— Нормально, уже почти всё прошло.
Лёвка посмотрел на рисунок Березиной — ветку с осенними листьями в вазе и синий чайник. Очень даже ничего, он так не сможет.
— Лёв, да у тебя не груша — у тебя жираф! — вдруг сказал Валя.
— Сам ты жираф! — обиделся Лёва.
— Да смотри же! Вот тут надо голову пририсовать, — приятель уже влез в его рисунок своей кисточкой, — и пятен коричневых наделать. А ноги и так уже есть!
Теперь с работы и правда смотрел пятнистый жираф, только глаза у него были разные и уши получились как у кролика.
— Ты мне вообще всё испортил! — Лёвка отлепил бумагу от мольберта и взял новый лист.
— Зря ты так! — Валька забрал его рисунок и пририсовал к яблоку кривые ножки, ручки и голову.
Теперь на жирафе появился толстый наездник, готовый вот-вот скатиться вниз.
Пока приятель дорисовывал ему усы и шляпу, Лёвка успел набросать второй вариант яблока и груши, в этот раз раскрасив их аккуратнее, с меньшим количеством воды. Довольный результатом, он ждал, пока учительница даст ему следующее задание.
— А фон? — вдруг спросила подошедшая Екатерина Матвеевна.
— Какой фон? Эту тряпочку, что ли?
— Не тряпочку, а драпировку.
— Ладно…
Лёвка закрасил остальной лист коричневым, в цвет тряпочки, то есть драпировки.
Дашка сзади хихикнула.
Лёвка обернулся.
Девочка свешивалась из-за своего мольберта так, что её золотистая коса мела по полу.
— Добавь в тени синего, — подсказала Березина.
— Куда?
— В грушу.
— Ты что? Она же жёлтая!
— А в тени — с синим и коричневым!
— Ты дальтоник! Она вся жёлтая! Вот если бы я тебе на математике так подсказывал, у тебя дважды два восемнадцать было бы!
Лёвка для убедительности достал телефон, щёлкнул грушу встроенной фотокамерой и показал Дашке:
— Видишь? Техника не врёт, в отличие от некоторых! Груша — жёлтая!
— А ты увеличь!
— Ну, увеличил. Ещё больше жёлтая.
Тогда она выхватила у него из рук мобильник и увеличила изображение так, что стали видны отдельные пиксели. Оказалось, что все они разного цвета, причём жёлтые чуть ли не в меньшинстве, особенно в тени! Это был нокаут!
Подошла Екатерина Матвеевна, посмотрела на Лёвкин рисунок и отметила, что для первого раза весьма неплохо. Потом прикрепила на мольберт другой лист.
— Давай-ка ещё раз попробуем, — сказала она, — только теперь не будем спешить. Смотри, яблоко ведь не везде одинаково зелёное. С одной стороны оно светлее, чем с другой, потому что на него справа падает свет. Видишь?
— Вижу.
— А ещё с той стороны, где свет падает, оно немножко теплее.
— Нагрелось?
— Нет, цвет теплее, как будто в нём больше жёлтого.
И тут Лёвка с удивлением узнал, что цвета бывают разными — тёплыми и холодными, но не на ощупь, а… как бы на глаз. То есть только кажутся такими. А ещё оказалось, что у предмета бывает светлая сторона, а бывает теневая (у людей тоже так: одни качества хорошие, приятные для окружающих, а другие… ну, их лучше бы никому и не видеть). Между светом и тенью находится странная и неопределившаяся какая-то полутень. А ещё бывает тень падающая. Хотя Лёвка подумал, что никакая она не падающая, а лежащая: упала и лежит теперь. Потом ещё блики, рефлексы… Рефлекс — вообще интересное явление. Это когда один цвет как бы влияет на другой, отражается в нём.