— Угу.
— Надо бы отвлечь всех, а то тут такое будет.
— Как отвлечь? — удивился Валя.
— Расскажи о своём питомце.
— У меня ж нет никого.
— Ну соври что-нибудь…
— Ты что?!
— Только не ври, что ты врать не умеешь. Давай!
— А у меня дома лемур! — громко сказал Валя и вышел к доске.
Внимание всего класса сосредоточилось на нём. Теперь, главное, не дать им опомниться.
— Настоящий лемур? — удивился Коробейников. — А почему ты не рассказывал?
— Так никто и не спрашивал.
— А он большой? — спросила Варенникова.
— Вот такой примерно, — Валя показал руками размер кошки. — Его Патриком зовут.
— Да врёт он всё! — заявила Лина Красухина. — Просто врёт, а вы и уши развесили!
— А вот и не вру! — почти всерьёз обиделся Валя.
— Тогда что он ест? — ехидно спросила Лина.
— Ну, — на секунду замялся Валя, — бананы ест, яблоки…
Лёва следил за передвижениями паука и думал, как его незаметно поймать. Птицеед облюбовал раскидистый фикус и полез на него. У Лёвы был в рюкзаке пластиковый контейнер от бутербродов. Можно было попробовать засунуть его туда. Но как, если нельзя брать руками? Лёва осторожно достал контейнер.
Паук двигался неторопливо, но останавливаться не собирался. Он изучил фикус и полез дальше, на кофейное дерево.
— А ещё мой лемур любит мороженое! — отчаянно врал Валя. — Больше всего ванильное, но иногда и шоколадное тоже. И чипсы. Но вот если предложить ему на выбор чипсы или сосиску, то он выберет сосиску, особенно если она с кетчупом.
— Лемуры не могут есть сосиски, — сказал Сева.
— Это дикие лемуры не могут, а мой может.
— Никакие лемуры не могут есть сосиски, — упорствовал Сева. — И чипсы тоже. И вообще, отдайте мне моего паука. Он ядовитый. И его раздавить могут.
— Мой лемур цивилизованный, — продолжал Валя. — Когда он ходит гулять…
— В смысле — гулять? — удивился Коробейников.
— Ты же ходишь гулять, и ему хочется. Так вот, мама сшила ему штаны, кофту и маленькие-маленькие ботиночки. Он сначала не хотел надевать, но потом понял, что без них у нас холодно. А вообще лемуры живут на Мадагаскаре, там всегда тепло.
— Ловля лемуров запрещена по закону, — сказал Сева. — Надо позвонить в полицию и сказать, что ты мучаешь редкое животное, и тебе придётся отдать его в зоопарк.
— Ну какой зоопарк? — искренне возмутился Валя. — Кто там с ним будет гулять, одевать его, кормить, читать книжки?
— Какие ещё книжки? — У Волочаева даже глаза округлились.
— Интересные. С картинками. Особенно про животных. Патрик любит слушать про животных. Сидит такой, глаза прикроет и улыбается.
— Как улыбается?
— А так же, как и мы улыбаемся. Лемур же почти как обезьяна, а обезьяны — они почти как люди…
— Вот ты загнул! Где люди, а где обезьяны! — возмутился Волочаев.
— Тебя послушать, так и люди — это почти лемуры! — сказал Коробейников.
— Нет, конечно. Я же говорю, он на обезьянку похож. И у лемуров есть хвост, а у людей его нет. И глаза у лемуров большие и очень выразительные, — судя по активной мимике, Валя попытался изобразить на своём лице «глаза лемура».
— Нельзя лемуров кормить чипсами! — крикнул Сева.
— Ладно-ладно, никто его не кормит чипсами, — согласился Валя.
— Вот! Он же всё врёт! — взвизгнула Лина Красухина.
— Просто я говорю маме, что чипсы для Патрика, а ем их сам. Если для себя попрошу, она и не купит, — выкрутился Валя.
— Всё равно надо его в зоопарк отдать, — лицо у Севы пошло красными пятнами. — Там специалисты, они знают, чем лемуров кормить. И прививки наверняка сделать надо.
— Зачем в зоопарк, лучше к нам принеси его, — сказала Катя Варенникова.
— Никого он не принесёт, потому что у него никого нет! — настаивала Лина.
— Принеси, принеси его к нам! — кричали ребята.
Паук слез с кофейного дерева и отправился исследовать широкие листья монстеры. Лёвка приготовился накрыть его контейнером. Он уже поднёс руку, как услышал истошный вопль Лины Красухиной:
— А-а-а-а-а-а-а-а-а! Там чудовище! — Она показывала пальцем на подоконник.
И все обернулись к Лёве. Лёвкина рука дрогнула, паук нырнул под лист и исчез.
— Это мой паук! — крикнул Сева и бросился к монстере.
Весь класс вскочил, некоторые девочки запрыгнули на парты.
Сева добежал до монстеры, осторожно приподнял широкий лист, но под ним уже никого не было.
— Не двигайтесь! — Сева оглянулся на ребят: — Я должен его поймать! Где его контейнер?
— Вон там не он валяется? — Генка показал на пластиковую коробку, лежащую в углу.
— Он, — Сева поднял контейнер, в котором были просверлены дырочки, чтобы паук не задохнулся. — Я должен его найти. Только дверь не открывайте.
И дверь тут же распахнулась настежь.
В проёме стояла завуч с таким выражением лица, словно только что проглотила медузу.
— Это что за безобразие тут? — спросила она, медленно сканируя класс металлическим взглядом.
— Мы паучка ловим, Генриетта Карловна, — как можно спокойнее сказала Елена Анатольевна. — Всё в порядке.
— Дверь закройте! — крикнул Сева.
— А это что за явление? — Завуч перевела взгляд на Севу.
— Паук не явление, — сердито ответил тот, — это животное отряда членистоногих. И не путайте их с насекомыми. А явления — это снег, дождь, землетрясения. Паук никак не может быть явлением.
— Сева, Сева, хватит о пауках, — Елена Анатольевна попыталась увести Севу в сторону, но он вырывался и требовал закрыть дверь.
За спиной завуча возникла фигура Риммы Донатовны, подошедшей на шум. И выражение лица математички было такое… такое, какого никогда не видел ни один из её учеников. Глаза расширились и скосились к носу, а точнее, в сторону высокой причёски Генриетты Карловны, на которой, словно гигантское бархатное украшение, гордо и свободно сидел чёрно-оранжевый паук-птицеед.
Сева вырвался из рук Елены Анатольевны и бросился к двери, роняя стулья, стоящие на дороге. Но самое неожиданное случилось после того, как он захлопнул дверь перед самым носом Риммы Донатовны.
Лёвка Иноходцев вскочил на парту и накрыл голову Генриетты Карловны большим полиэтиленовым пакетом, который успел выдернуть из мусорного ведра. Истошный вопль завуча задохнулся где-то в глубине.
— Подождите, подождите, мы его поймаем! — крикнул Валя, стягивая пакет на шее Генриетты Карловны.
Завуч, не прекращая мычать в пакете, мужественно боролась за свою жизнь, пытаясь оторвать Валины руки от своего горла.
— Прекратите немедленно! — взывала перепуганная Елена Анатольевна. — Он же её укусит!
Класс активно и дружно визжал: кто от ужаса, кто от восторга (не каждый день голову завуча в мусорный мешок засовывают), а кто просто за компанию.
— Поймал! Я поймал его! — Лёва уверенно зажал в углу пакета неугомонное членистоногое и освободил голову завуча.
— Осторожнее! Дай сюда! — Сева подставил контейнер.
— Ну знаете! — воскликнула красная от возмущения Генриетта Карловна. — Ну знаете ли! К директору! Ты, ты и ты! — Она ткнула пальцем в Иноходцева, Ветрова и Ильина. — Немедленно к директору!
— Что у вас там стряслось? — поднял голову Пётр Игнатьевич, когда Генриетта Карловна втолкнула всех троих в его кабинет.
Причёска Генриетты Карловны напоминала гнездо, разорённое дикими кошками. Кое-где были заметны мелкие бумажки и ещё какой-то мусор.
Последней осторожно вошла Елена Анатольевна.
— Они… они… — Завуч не знала, с чего начать.
— Мы паучка ловили, — сказал Лёва. — Мы хотели как лучше.
— Они натравили на меня гигантское насекомое! — нервно воскликнула Генриетта Карловна.
— Членистоногое, — поправил её Сева. — Класс паукообразных.
— А потом они хотели меня задушить пакетом!
— Просто мы вас спасали, — добавил Валя. — Если бы мы не поймали его на вашей голове, он мог бы убежать и искусать всю школу. А может, и не только школу.
— А вы рыбкам водоросли не поменяли, — укоризненно заметил Сева, посмотрев на аквариум.
— Так, это снова ты? — узнал его директор. Потом перевёл взгляд на остальных и устало произнёс: — Елена Анатольевна, заберите, пожалуйста, ваших спасателей мира и рыбок. И проследите, чтобы в процессе спасения мира они школу не разрушили.
— А как же я? — спросила Генриетта Карловна, когда за мальчиками и Еленой Анатольевной закрылась дверь.
— А вы — выпейте валерьянки. И поаккуратнее с кабинетом биологии. У них там, знаете ли, всё живое. Он вас точно не укусил?
— Никто меня не кусал! Меня всего-навсего чуть не задушили.
— Ну не задушили же… — философски заметил директор. — Как сказал Ницше: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее».
— Дурак был ваш Ницше. Всё, что нас не убивает, делает нас невротиками…
— Ладно, выпейте валерьянки и идите домой. Хватит с вас на сегодня. И с меня тоже, — вздохнул Пётр Игнатьевич.
Глава 6. Стенгазета
Уроки закончились, весь пятый «А» радостно вывалился в коридор, и только Иноходцев с Ветровым понуро стояли напротив стола Елены Анатольевны.
— Что же мне с вами делать-то? — спросила классная руководительница, задумчиво посмотрев на своих подопечных.
— Не надо ничего с нами делать… — жалобно сказал Валя.
— Нет, надо. Нельзя же каждый день директора от дел отрывать.
— Мы не нарочно, — прошептал Лёва.
— Не наро-о-очно… — передразнила учительница. — Прямо как маленькие.
— Мы больше не будем, — заверил Валька.
— Сам-то в это веришь? — грустно спросила Елена Анатольевна. — Ладно, давайте направим вашу кипучую энергию в мирное русло.
— Куда? — испуганно спросил Валя.
— Куда надо. У меня есть для вас общественное поручение. Вы же оба на рисование ходите?
Ребята кивнули.
— Отлично! Тогда сделаете стенгазету для нашего класса.
— А это как? — спросил Лёва.
— А это так. Вот лист ватмана, на него нужно наклеить рисунки, заметки, новости. Или о нашем классе, или что-то полезное для ребят. Понятно?