Козырев от смешка едва удержался, а вот девчонка насупилась. В ее лице было нечто неуловимо лошадиное, что, как некоторые утверждают, говорит о наличии аристократических корней. На мой вкус, данная особа была чересчур аристократична: к вытянутой физиономии с длинноватым носом прилагалась еще и тощая до невозможности фигура. Возможно, это издержки подросткового возраста? Ей всего шестнадцать, еще успеет округлиться. Жаль, но нос от этого короче не станет. Немного исправляли ситуацию глаза: большие, опушенные длинными черными ресницами. По поводу последнего у меня сразу возникло подозрение, что они подкрашенные, поскольку блондинка с темными ресницами — зверь редкий, практически исчезающий.
— Алексей Фомич, этот маскарад никого не обманет. Юноша на мастера не похож. По нему видна привычка к совсем другой одежде. Неужели вы будете утверждать, что он не дворянин?
— Разумеется, не буду. Юноша из очень приличной семьи.
Я поначалу опешил, не понимая, откуда у него эта информация, но потом вспомнил, что при оформлении покупки дома предъявлял паспорт, в котором указано, что я потомственный дворянин. И тогда же я порадовался, что не стал ни оставлять, ни тем более использовать фальшивки лжевоенного — мой паспорт проверяли так тщательно, в том числе артефактом, как будто я не дом покупал, а пытался пройти на режимный объект. И это не есть хорошо — моим родственникам не стоит знать о том, что в схватке с моим убийцей выжил не он.
— Я вас просила не искать мне женихов, — возмущенно повернулась Наталья к Козыреву. — Мне все равно, из какой семьи этот юноша. Он мне не нужен.
В этот раз Козыреву удержать смешок не удалось, совсем короткий, но все же. Я же потерял дар речи и прикидывал, не стоит ли покинуть этот не слишком гостеприимный дом, пока девушка не передумала. Что бы ни говорил Валерон, очереди из жаждущих внимания прекрасных княжон перед домом я не заметил.
— Петр Аркадьевич — единственный человек в Дугарске со сродством к механике.
— Какое-то оно у него очень маленькое, — пренебрежительно сказала Наталья. И прозвучало это так, как будто она имела в виду совсем не сродство.
— Вы его еще не видели, а уже ругаете, — хмыкнул я. — Я не настаиваю. У меня и без того дела есть, Наталья Васильевна.
Она недовольно поджала губы и посмотрела на Козырева, ожидая поддержки, но тот сохранял полнейшую невозмутимость.
— Пусть посмотрит, — наконец изрекла она, недовольно поморщившись, отчего лицо потеряло остатки привлекательности.
Похоже, в ее отношении наши с Валероном вкусы полностью совпадают. Если бы она еще улыбалась, сошла бы за миловидную, но с лицом особы, против воли обожравшейся лимонов, шансов у нее нет.
Пианола стояла в гостиной. Дав свое разрешение на осмотр, княжна тотчас же ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь, хотя было заметно, что ей ужасно хочется ею хлопнуть.
— Алексей Фомич, не поясните суть произошедшего? — повернулся я к Козыреву.
— Отчего бы не прояснить? Василий Петрович как-то в сердцах сказал, что старшая дочь как продолжатель рода уже потеряна, нужно поскорее выдать замуж младшую, пока тлетворное влияние сестры на нее не подействовало. Я в шутку сказал, что буду сразу приводить всех потенциальных женихов к ним в дом. Вот Наталья Васильевна и нервничает, как будто ее действительно могут выдать замуж против воли. Хотя единственная причина, что я привел тебя сюда — в сломанной пианоле.
— Неужели я похож на того, кто собирается посвататься?
— Девушки… Что у них в голове, не знают даже они сами.
Вместо ушедшей княжны в гостиную явился слуга, открывший нам дверь, и принялся с подозрением на меня пялиться. Продолжать разговор в такой атмосфере было положительно невозможно, поэтому я направился к пианоле и поднял крышку, чтобы получить доступ к ее механизму. Состоял он из двух частей, в одну из которых — артефактную — я бы не полез точно, а вот та, которая механическая… С ней, может, и получится разобраться.
— Что конкретно в пианоле не работает? — спросил я. — Она включается?
— Включается, но вал не крутится.
Я отсоединил привод от артефактной части и принялся изучать механическую. На удивление поломка оказалась несложной: между шестеренок застряла уже успевшая мумифицироваться мышка.
— Она же должна была вонять… — удивился я.
— Так и воняла, но грешили на Марию Васильевну, — степенно ответил слуга. Я не успел удивиться, как он добавил: — Она часто что-то вонючее с зоны приносит. По поломке что можете сказать, Петр Аркадьевич?
Спрашивал он, обращаясь по имени-отчеству, но с явной ехидцей.
— По поломке… А сами вы не видите? Не будет работать — обслуживающий механик умер.
Я помотылял мышиной мумией в воздухе. Козырев от незамысловатой шутки пришел в восторг и захохотал. Слуга обиженно отошел в сторону. Я же отложил засушенную мышь и принялся чистить и смазывать механизм, недостатков в котором не видел. Собственно, он и забуксовал из-за несчастной мышки, попавшей в жернова судьбы.
Собрал все заново, прежде чем устанавливать обратно, пробежался по клавишам пианолы, даже сыграл что-то из Петиной памяти, хотя мог бы и из своей: как оказалось, навык Абсолютная память восстанавливал все, что я когда-нибудь видел или слышал. Конечно, для этого требовались определенные усилия. Пожалуй, я назвал бы их необходимостью направленно думать. Иногда всплывало с легкостью, а иногда приходилось довольно долго крутить нужные мысли в голове, чтобы получить результат.
Возможностью удостовериться, что моя цель близка, я тоже не пренебрег. Поиск осколков запустил, притворившись тестирующим артефактную часть блока пианолы. Порадовало, что все части реликвии находились недалеко от меня. Был бы Валерон рядом — я рискнул бы провести Слияние. Все равно реликвия соберется незаметно в помощнике. Может, и имеет смысл его как-то легализовать? Хотя, судя по насупленному лакею, в дом меня с собакой попросту не пустили бы. Но ведь полезешь ночью, решат, что поражен в самое сердце неземной красотой Натальи Васильевны. Дилемма, однако…
Пианола звучала непривычно, но не казалась расстроенной, поэтому я вставил цилиндр с отверстиями на предназначенное место, присоединил артефактную часть, отвечающую за движение, захлопнул крышку и передвинул рычажок, включая воспроизведение.
Музыка полилась бойко и безостановочно. И была она какой-то… механической? Я чуть не рассмеялся. Разумеется, механической, ведь играл не живой человек. На лице слуги появилось удивление. Он был уверен, что я даже не смогу собрать разобранное, не говоря уж о том, что пианола потом заработает. Но мнение слуги меня беспокоило в последнюю очередь.
— Кто будет работу принимать? — спросил я у Козырева.
— Сам князь. Кто платит — тот и принимает. Ждать его тебе смысла не имеет. Плату я передам.
Отказываться я и не подумал: мне сейчас любая копейка пригодится, с такими-то ценами. Сам Козырев остался в доме Куликовых, так что я с ним попрощался и пошел домой, ничуть не переживая, что никакая из княжон не вышла проверить, как работает пианола.
С деньгами Козырев зашел вечером. От княжеских щедрот мне предложили на выбор: либо десяток кристаллов с механизмусов, либо двадцать пять рублей. Первое предложение казалось повыгоднее, с учетом стоимости кристаллов, но когда Козырев их показал, я обнаружил, что тот, кто сдавал эти кристаллы князю, обманул: да, один из десяти кристаллов содержал навык, но не имеющий никакого отношения к механике. И все же я выбрал кристаллы, потому что иммунитет к воздействию на разум на улице не валяется.
Валерон мой выбор одобрил, более того, настоял, чтобы я использовал сразу, а затем поднял этот навык минимум на два уровня. Фактически это были все мои кристаллы. Но рост этого навыка закрывал мою уязвимость к тварям зоны с ментальной направленностью. Не ко всем, разумеется, а только к слабеньким, тем, что около границ.
Сегодня как раз можно было использовать очередной кристалл с навыком. Меткости и Поиску тайников опять придется подождать. Я вздохнул, использовал кристалл с иммунитетом к воздействию на разум, а затем — двести кристаллов на усиление навыка. Прошелся по остальным навыкам и с удивлением обнаружил, что три из них увеличились на уровень сами. Это оказались Видящий, Ощущение чужого внимания и Модифицированная удача.
— Валерон, у меня три навыка поднялись сами. Как так?
— Используешь часто, — авторитетно тявкнул он.
— Модифицированную удачу?
— Она при срабатывании растет. У Демина оказались кристаллы с механизмусов — удача? Удача. Среди них оказался Божественный взор. Удача? Удача. А то, что деталек тебе полный мешочек отсыпали, — разве не удача? Или улучшения арбалету после твоего ремонта дали — это же тоже удача. Вот она и растет. Наверняка еще что было. И вообще, я бы тебе посоветовал схемы использовать и сделать хотя бы по предмету из каждой. Тоже удачу должно поднять.
Довод казался сомнительным, но пришлось принять, потому что другого объяснения не находилось.
— А ощущение чужого внимания? Оно с чего выросло? Я срабатывания не чувствовал.
— На мелких уровнях оно срабатывает, только когда кто-то на тебя с нехорошими намерениями смотрит, — пояснил Валерон.
— Я ощущал и внимание служанки, — напомнил я.
— А то она на тебя с радостью пялилась. Наверняка прикидывала, как с тебя поиметь побольше. Грубо говоря, этот навык прокачивается, когда на тебя смотрят направленно. На уровнях повыше будешь понимать, чем вызван интерес. А пока срабатывание только на нехорошие намерения.
Я нашел в трехтомнике по заклинаниям разделы по Удаче и Ощущению чужого внимания. В принципе текст там соответствовал тому, что говорил Валерон. Это были одни из немногих навыков, которые, по утверждению составителей справочника, прокачивались сами. Как объяснил Валерон, просто на начальных уровнях их требовалось для повышения использовать куда меньше, чем ту же Искру. Вот и создалось такое впечатление.
— Вообще, пассивные навыки часто прокачиваются незаметно.