— Что дали? — сразу поинтересовался Валерон.
— «Часовщика» и «Изготовление механического изделия» мне, и «точность» и «автоподзавод» — часам.
— И то хлеб, — фыркнул Валерон. — Кстати, о хлебе, не пора ли подкрепиться? А то на полный желудок драться вредно.
Валерон облизнулся, а я подумал, что ежели кто подсчитывает, сколько я покупаю продуктов, то уже давно уверился, что у меня солитер. И это я сейчас отнюдь не про бриллиант, каковым себя считает Валерон. И не про пасьянс, времени раскладывать которого у меня не было.
Тем не менее борщ из подпола я поднял и даже горшочек со сметаной не забыл, к каковой Валерон пристрастился в последнее время. А еще у него появилась нехорошая привычка выуживать мясо из общего горшка, а потом делать вид, что оно само пропало. Но в этот раз я поймал его на горячем.
— Куда⁈ — возмутился я. — Я вообще-то расту. У меня должен быть правильный рацион, включающий мясо, а не только бульон из-под него.
— Можно подумать, ты у нас весь такой обездоленный, — начал отгавкиваться Валерон. — Когда я в Зоне голодный таскался, боясь прикрыть хотя бы один глаз, ты спокойно дрых и вовсю жрал продукты, которые были рассчитаны и на меня. Так что считаю справедливым, если, когда я здесь, мне достается чуть больше. Мне теперь нужно меньше энергии, чтобы уйти в бесплотный вид, и держусь в нем дольше. Я в Зоне выпадал из него всего два раза и очень быстро возвращался. Глядишь, окрепну и вообще выпадать только по желанию буду.
— Да я разве против? Развивайся, но не в ущерб мне. А то я готовить не успеваю.
— Бери пример с Демина. Он себя для этого бабу завел. Тебе тоже нужна.
— Какая нормальная баба сюда поедет? А так-то да, я бы не отказался перевалить бытовые вопросы на кого-нибудь.
Потому что не хочешь жить в грязи — убирай вовремя; не хочешь питаться всухомятку — готовь. И запасы делай. Я — делал. Я даже бочонок под соленые огурцы постепенно заполнял — огуречная грядка после подкормки, прополки и регулярного полива обрела второе дыхание и радовала меня огурцами куда активнее, чем куры — яйцами. А ведь ухода последние требовали намного серьезнее.
Пока мы ужинали, на улице начался дождь. Сначала реденькими каплями, а потом ливануло с такой силой, как будто боги сверху решили спустить на нас свою божественную ванну. Гадать, попрется ли ко мне Астафьев, смысла не было, как и тащиться куда-нибудь. Поэтому я попрактиковался в магии, а потом отправился спать. На чердак, разумеется, соорудив из подручных материалов в комнате на кровати куклу, призванную выдать себя за меня. На свету на неё купился бы только слепой, но в темноте Астафьеву сойдет.
Глава 29
Дождь лил так, что на улице не было видно ничего уже на расстоянии вытянутой руки. И слышно тоже ничего не было — всё заглушал звук падающей воды, который временами перекрывался раскатами грома. Из смотрового окна несло холодом и влагой.
— Может, спустимся? — предложил Валерон. — Внизу как-то уютнее.
— Ага, и погреб поближе, — согласился я. — Нет уж, караулим здесь. Сам сказал, что на княжеских дружинников никакой надежды.
— Конечно, нет. Если они сидят не в этом доме, значит, рассчитывают поймать Астафьева на горячем. То есть на твоём трупе, — пессимистично буркнул Валерон. — Думаешь, почему он так легко отказался в твою пользу от того, что мог изъять в пользу казны? Потому что планирует изъять всё сразу. И без разборок с возможными наследниками алхимика. Потому как заберёт наследство после тебя. И без претензий от твоих родственников, уверенных, что ты умер ещё в поезде. Они знать не знают, что ты обжился в Дугарске и обзавёлся кой-каким имуществом.
— Согласись, что дружинники в нашем доме мешали бы нам куда сильнее.
— Но и безопасность обеспечивали бы. Особенно в такой ливень. Если нас здесь будут убивать, никто ничего не увидит и не услышит.
Снаружи опять блеснула молния и загрохотал гром. В такую погоду действительно лучше сидеть внизу под защитой крепких стен — всё равно я даже не услышу, если кто-то будет ходить внутри моего дома.
— Поэтому я и говорю, что здесь безопасней. И вообще, я ночное зрение качаю — сам понимаешь, когда ещё такая возможность будет.
— Тут качай, не качай — разницы нет, — проворчал Валерон. — Всё равно ничего не видно.
В смотровое окно действительно двор просматривался только при редких вспышках молнии, зато рядом с собой я видел всё, пусть и нечётко.
— Тебя же я отличаю от остальной обстановки, — возразил я.
Насколько я понимаю, без ночного зрения я бы сейчас вообще ничего не различал — небо тучами заложено так, что ни лучика лунного света не прорвётся. И белое пятно Валерона не очень-то и освещает помещение вокруг себя.
— Ну-ну, — мрачно бросил Валерон. — Лучше бы тебе какая-никакая сигнальная сеть попалась, хоть узнали бы, когда к нам полезут.
— Может, щит покачаем? — предложил я. — Я ставлю — ты проламываешь. Всё не просто так сидеть.
— Есть навык «Чувствительность к творимой рядом магии», — обломал меня Валерон. — Если он есть у кого из астафьевских, то проще сразу красным огоньком пометить наше место. Качай уж ночное зрение. Только не сюда смотри, а во двор.
Во двор смысла особого смотреть не было, потому что мой навык пока не позволял разглядеть хоть что-то в той кромешной тьме, которая там царила. И всё же я подсел к окну и уставился в сторону соседского забора, пытаясь высмотреть хотя бы его. Высмотреть удавалось только во время не столь уж частых вспышек молнии, но я не сдавался, помня простое правило: всё, что прокачиваешь, рано или поздно улучшается.
Вспышки молний в этом случае больше мешали, но именно во время срабатывания одной из них я заметил тень, спрыгнувшую с соседского забора. Вспышка была короткой, и разглядеть, кто там и есть ли кто ещё, не получилось бы при всём желании. От окна я отклонился и прошептал Валерону:
— Кажется, у нас гости.
— Кажется или гости? — едва слышно тявкнул он в ответ.
— Кто-то перелез через забор, а пройдёт ли он мимо нас или заглянет, узнаем чуть позже.
— Давай вниз, — предложил Валерон. — А то чердачная лестница скрипит.
Он метнулся к проёму и оглянулся на меня: мол, чего тупишь? Я прикинул, что визитёр должен быть уже около двери, и поторопился спуститься, встав аккурат за дверью в клеть. И вовремя, потому что почти сразу услышал, как пополз засов входной двери. Левитационная способность? Но разве при этом не нужно видеть, что ты двигаешь?
Засов двигался очень медленно, почти не производя шума, а тот, что производился, успешно заглушался непогодой на улице. Если бы я не был настороже, не обратил бы внимания на потуги визитёра. Ему удалось открыть дверь, после чего он проскользнул внутрь и задвинул с таким трудом отодвинутый засов. Один, значит, уже хорошо.
Света было недостаточно, чтобы разглядеть, кто ко мне пожаловал, хотя я старательно таращился в щёлку между дверью и косяком. И ночного зрения тоже было недостаточно: силуэт так и оставался для меня смутным силуэтом. И было непонятно, сам ли Астафьев пришёл или кто из его артели. Одно ясно: пришёл не для того, чтобы оставить мне подарок.
На ботинки я заранее нанёс руну «Тишина» и сейчас шёл за незваным гостем, опасаясь выдать себя разве что шумным дыханием. Тот дорогу себе не подсвечивал и двигался прямиком к кровати. Сразу видно, не впервые в доме.
Там он резко взмахнул рукой, после чего создал шар света, чтобы убедиться, что убил меня. Надо признать, он не тормозил, повернулся сразу, как обнаружил, что трупа нет, и я чуть было не попался на выставленное тонкое лезвие, которым протыкалась обманка. В магическом свете я сразу узнал Астафьева.
— Гадёныш, — прошипел он. — Для тебя сдохнуть в койке было бы благом. Теперь помучаешься.
— Чем засов двигал? — поинтересовался я.
— Не твоё дело, — огрызнулся он и тут же нелогично продолжил: — Артефакт у меня есть хороший. Как раз на такие случаи. Правильные нищеброды, как ты, о таких понятия не имеют.
— Жаль, — вздохнул я. — Я думал, навык. Но артефакт тоже пригодится.
Астафьев хищно осклабился.
— Да, мне всё пригодится. И то, что я у тебя заберу.
Он двигался плавно, перетекая из позы в позу и выказывая свою опытность бойца, причём не только походника в Зону, но и того, кому не раз приходилось отнимать жизнь у подобных себе. Стилетом он поигрывал, намеренно привлекая моё внимание к его блеску.
Княжеские дружинники в дом не ломились, что косвенно подтверждало предположение Валерона о мотивах Козырева. Рассчитывать на стороннюю помощь не приходилось. Пожалуй, желание посмотреть, что будет делать взломщик, получилось опрометчивым. Нужно было бить сразу, пока он не подозревал, что я иду за ним.
— Чего ты с ним болтаешь? — тявкнул Валерон. — Бей сразу на поражение. Потом осмотрим.
— Это ещё что за шавка? Где только такое убожество откопал? — пренебрежительно бросил Астафьев.
Зря он так. Валерон оскорбился и плюнул. Плевок получился на загляденье, поскольку прожёг не только щиты моего противника, но и его ногу насквозь. Астафьев завопил и попытался пнуть Валерона, пока ещё целой ногой. Тот отпрыгнул, а я рубанул Астафьева топориком. К сожалению, мой враг тоже увернулся — даже с повреждённой ногой опыта ему было не занимать. Если в Зоне тебя отвлекает какой-то жалкий плевок — ты не жилец. Тем более что Валерон плевал качественно и сразу прижёг дыру. Крови оттуда не вылилось ни капли.
И всё же преимущество у меня было: Астафьев пришёл ко мне всего лишь со стилетом и ещё одним ножом, хоть и длинным, но всяко короче моего топора. Враг осматривался, прикидывая, чем можно воспользоваться. Всё было слишком далеко.
— Смотрю, ты нашёл нашу захоронку, — неожиданно мирно сказал Астафьев. — Мож, разойдёмся? Я заберу, что мне оттуда нужно, и уйду.
— Чтобы в следующий раз подготовиться получше и гарантированно меня убить?
— Нет уж, — тявкнул Валерон, — не выпустим, пока всю кровь не сцедим. Она нам нужней.