— Но… но…
— Одни «но»! Что еще за «но»?!
— Но… это же ваш эксперимент?
— Да. Разумеется. Этот эксперимент, в ходе которого к тебе должна вернуться память, — мой. Однако Вакабаяси пустил в ход свои штучки, чтобы завладеть результатами чужих трудов и отстранить меня от дел.
— Как же так?..
— Комично, что он вовсю пытается это провернуть! Но я не купился на его фокусы, пришел сюда живой и говорю с тобой, не правда ли?
После этой тирады доктор Масаки как-то чересчур ехидно усмехнулся. Он снова откинулся в кресле, гордо скрестил руки и, выдувая огромную струю дыма, громко засвистел, будто желая, чтобы доктор Вакабаяси услышал его.
Эта сцена поселила в душе моей новый страх, и я съежился, не зная, что делать. Какая ужасная схватка двух докторов! Какое серьезное и настойчивое состязание в хитрости! Я и представить не мог, что окажусь в самом центре этого страшного противостояния… И тут я наконец осознал, что те боль и горечь, те страх и безумие, которые я испытывал до сей поры, — суть плоды безумных игрищ двух дьявольских умов, расставляющих капканы друг на друга. Душу мою охватило страшное чувство, мне захотелось с криком сбежать подальше, и я уже был готов это сделать, но… Я словно прирос к стулу, не в силах подняться. Вытирая платком пот, который струился по лбу, я уселся поудобнее и вздохнул. Я отчаянно смотрел на доктора Масаки, ощущая со всей остротой, что от движений его потемневших губ зависит моя жизнь. Быть может, душа моя оказалась всецело вовлечена в этот странный психиатрический эксперимент, в котором два доктора воевали не на жизнь, а на смерть… Или же непостижимая достоверность этой истории зацепила мое сердце и пробудила любопытство… Но, тупо глядя перед собою, я слушал, как доктор Масаки, откашлявшись, бодро продолжает.
— Ха-ха-ха… Ну как, дошло? Сообразил, почему все это — иллюзия? Впрочем, осталось кое-что непонятное, правда? Осталось, осталось! Ты же толковый парень. Прежде всего, ты же не знаешь, кем являешься и как сюда попал. Ха-ха-ха! Не переживай! Сейчас я все расскажу, и твои сомнения развеются как дым. Возможно, в чем-то я повторюсь, но это продолжение моего завещания. Я расскажу тебе и о секретах, что таятся в нашем с Вакабаяси прошлом, и о психической наследственности Итиро Курэ, и, наконец, собственно, о том, кто ты такой. К концу рассказа ты непременно это поймешь. А если догадаешься раньше, что ж поделать, на том история благополучно и завершится. Но не будем опережать события, пока что радостно внимай моему повествованию. Однако повторю еще раз: не смей опять угодить в эти силки! Если ты поверишь, что я призрак, что я умер месяц назад или нечто в этом роде, тебе крышка! Ха-ха-ха! Понял? Теперь я начну свой рассказ, и если ты попадешься в ловушку, то больше из нее не выберешься. Слышишь? Ну хорошо, хорошо, устраивайся поудобней и слушай.
Доктор Масаки разжег потухшую сигару, сделал пару крепких затяжек и, засунув руки в карманы, уселся в клубах дыма.
— Итак… полагаю, публика узнает об этом из газет. Точнее, уже узнала — из вчерашнего вечернего или сегодняшнего утреннего выпуска. Накануне в «Клинике свободного лечения сумасшедших» случилось прискорбное событие. Взорвалась, так сказать, психическая бомба. В свое время я поместил ее среди больных и подпалил бикфордов шнур… И вот вчера, то есть 19 октября 1926 года, ровно в полдень, шнур догорел и произошла катастрофа. Все ради того, чтобы завершить эксперимент по психической наследственности, связанный с тобой… Как так вышло? Раскрою секрет. Триггером послужила простая мотыга, но тут речь идет о чистой психиатрии, поэтому обошлось без огня и дыма. Непосвященный человек и вовсе ничего бы не заподозрил, ведь, с какой стороны ни погляди, это всего лишь сельскохозяйственный инвентарь… Признаюсь честно, результаты моего эксперимента оказались катастрофическими! Повергнутый в ужас, я решил взять на себя ответственность и пошел к ректору, чтобы подать в отставку. В общем, настало время положить конец всяким опытам. «Результаты все равно попадут к Вакабаяси, и тот непременно сделает доклад», — рассуждал я. Тогда я еще не догадывался, что Вакабаяси окажется настолько зловещим персонажем… Я полагал, что он обязательно придумает что-нибудь еще… А мне все это надоело, и я решил покинуть этот мир… Я вернулся домой, навел порядок, выпил в Хигаси-Накасу, в бодром настроении пришел сюда, чтобы привести в порядок документы… и удивился. Когда я уходил, палата № 6 была пуста, но теперь в ней горел яркий свет. «Странно», — подумал я и поинтересовался у посыльного, в чем дело. Тот сказал, что доктор Вакабаяси привел откуда-то девушку и попросил дежурного врача провести госпитализацию. Еще он добавил, что не видал прежде такой красавицы.
Даже я в тот момент чуть не лишился дара речи от любопытства. С этим Кётаро Вакабаяси держи ухо востро! А лучше оба уха! Злодей из него не хуже, а может быть, даже лучше, чем судебный медик. Тогда я понял: хотя с виду Вакабаяси добряк, в действительности он ученый-психиатр и ловкий манипулятор, не уступающий мне самому. В завещании я уже писал, что не вполне понимаю, зачем Кётаро Вакабаяси понадобилось делать из девушки живой труп, и только теперь это начинает до меня доходить! Когда более-менее придешь в себя, он устроит вам встречу, чтобы заставить тебя силой страсти, любви и убеждения признать, будто бы ты Итиро Курэ. Кроме того, как и объяснял ранее, он внушит тебе мысль, что я твой смертельный враг, и заставит признать данный «факт» абсолютно официально… Разумеется, он поведает свою фальшивую историю всему свету… А еще — и это ясно как божий день — твое заявление послужит материалом для труда всей его жизни, диссертации под названием «Психиатрическая преступность и методы ее расследования».
И тут я задумался… Хорошо, раз он так, то и у меня найдется, чем крыть. Если уж исследование психических преступлений доктора Вакабаяси опирается на главные принципы моей теории, почему бы не вмешаться! Сожгу все рукописи своих работ по психиатрии и оставлю одно полузубоскальное завещание, в котором будет лишь вкратце очерчено их содержание. Тогда Вакабаяси поневоле включит его в свои исследования и работы. Однако решится ли он опубликовать завещание?.. И если да, то как, интересно посмотреть… Или же мое завещание окажется самым гадким, самым подлым подарочком на свете…
Эта мысль привела меня в восторг! Я помчался в кабинет, швырнул документы в огонь и уселся писать завещание, но не успел закончить его до рассвета. Вдобавок ты очнулся, и Вакабаяси, который давно ждал этого момента, мигом примчался и свел тебя с той красавицей… Однако тут-то он и погорел! Действительно, девушка признала в тебе дорогого, любимого братца, а это половина успеха. Казалось бы, все должно было пойти как по маслу, но ты-то не признал в ней невесты! Поэтому Вакабаяси сменил тактику и привел тебя сюда.
Честно говоря, я сам находился в раздрае. Этот ужасный Вакабаяси сумел проникнуть и в мои мысли. Он предвидел, что рано или поздно я закончу уникальный и весьма опасный эксперимент по свободному лечению и, опубликовав результаты, исчезну. Более того, Вакабаяси знал: я использую в качестве материала случай с удушением невесты в Мэйнохаме и готовлю научный доклад, доказывающий, что преступления как такового не было. Поэтому он и спешил со всем разделаться. И перед тем как я исчез, попытался меня подловить.
Сегодня утром, войдя в главное здание, Вакабаяси наверняка просек, что я сижу здесь с прошлой ночи. И чтобы разыграть меня и заманить в ловушку, привел тебя в эту комнату. Но я все заметил, так что его штучки не сработали. Я подумал: дай-ка его ошарашу! Оставив завещание и еще не сожженные документы, я прихватил бутылку виски и скрылся. Конечно, из окна я не прыгал и в дверь не выбегал. Я не сделал ни единого шага за пределы комнаты. Думаешь, это какой-то психологический фокус? Вовсе нет. Весь секрет в этой огромной печке.
Она тут на случай, если вдруг эксперимент пойдет не по плану или же выяснится, что мои исследования кто-то украл. Тогда бы я сжег в ней все свои сочинения. Ну и я сам в зависимости от обстоятельств могу с ее помощью превратиться в дымок и улететь со свистом в трубу, словно призрак… Смотри, тут автоматическая система двойного зажигания — газового и электрического. Когда я вынимаю эту железную пластину, внутри делается очень просторно, а из того электрического устройства, что на дне, поступает топливо. Почти две сотни бунзеновских горелок! Помести сюда любое живое существо, открой газовый кран, щелкни выключателем — и оно первым делом задохнется. А уж потом от жара электропечи вспыхнет газ, и менее чем за час кости обратятся в пепел. Наверх можно положить камней и черепицы, они раскалятся добела и станут испускать жар. Смотри, у меня было четыре коробки рукописей, да еще и на западной бумаге, которую, как говорится, сжечь труднее, чем мясо… И что же? Один пепел! Если уж мне самому суждено превратиться в прах, то и великая теория развеется в воздухе вместе с автором. Ха-ха-ха…
Когда я услышал, как Вакабаяси поднимается вместе с тобой по лестнице, я, прихватив с собой бутылку виски, прикрыл пепел газеткой и уселся по-турецки в печке. Я слушал вас, куря сигары и сознавая, что в любой момент могу стать пеплом.
Кстати, этот вот… всемирно известный судебный медик… Мало того что он не опечалился моим отсутствием, так еще, пользуясь моментом, принялся говорить тебе всякое… Он, будто принц Сётоку[112], может делать пять дел одновременно. Убалтывая тебя россказнями обо мне и профессоре Сайто, он успел быстренько проглядеть завещание и понял, что, несмотря на неудобные места, опасаться нечего, ведь заключение еще не написано. Вакабаяси решил, что будет даже лучше, если ты сам прочтешь завещание. В таком случае ты наверняка поверишь, что являешься Итиро Курэ. Поэтому он вручил тебе текст, а сам спрятался. Таким образом он хотел испытать меня на прочность.
Ну а я развеселился еще больше. Хорошо, и мы не лыком шиты! А все твои планы пойдут прахом! Я вылез из печки и уселся ждать, когда ты дочитаешь завещание. Ха-ха… Как тебе? У нас с тобой теперь очная ставка, организованная великим судебным медиком Кётаро Вакабаяси. Правда, пока еще непонятно, кто ты и откуда, как оказался замешан в этом деле и почему сидишь на этом стуле… Все это еще ни теоретически, ни практически не определено…