Ванька так и не мог забыть Клюеву, как тот напал на него с поцелуями.
— Рад знакомству, — смущенно сказал, как понял Петров, Анвар Хашимов. — Ну, мы что ли, пойдем. А ты, балбес, давай, брата обними, — с этими словами он отпустил локоть Миши и хлопнул того по плечу.
Миша сделал крошечный шаг вперед и заморгал, разглядывая Илюшу. Ильф, в свою очередь, застыл на месте и боялся шевельнуться, чтобы опять его не спугнуть. Петров взглядом наметил траекторию для перехвата возможного побега и с досадой подумал о том, что вокруг слишком много колюще-режущих предметов. Еще не хватало, чтобы Миша решил окончательно «упокоить» Ильфа ножом или топором Ширяевца!
— Иля, ты… ты живой, да?.. — сформулировал наконец Миша.
Ильф, который стоял как жена Лота, чуть усмехнулся и наклонил голову:
— Да.
Вот тут Петров расслабился и позволил себе улыбнуться. Невольно вспомнилась встреча с Ильфом неделю назад — одна из самых счастливых встреч в его жизни! — и он снова ощутил тепло. Захотелось и Мишу обнять, и Илю, и Анвара с Тохиром, если он правильно услышал, как их зовут, и Ширяевца с Приблудным, просто за то, что они рядом — но Евгений Петрович, конечно, не стал этого делать. Эти секунды принадлежали только Ильфу и его брату.
— Живой? А доказательства у тебя есть?.. — подозрительно уточнил Миша после длинной паузы, и Петров понял, что рано обрадовался.
Бедного Илюшу, кажется, совершенно шокировало предложение предоставить доказательства того, что он жив — он даже не нашел, что ответить. Боялся, видно, что из-за недостатка доказательств его опять оттолкнут с воплями про упырей.
А Миша отчего-то снова уставился в одну точку и явственно побледнел. Петров проследил направление его взгляда и чуть слышно вздохнул.
Он не считал себя вправе лезть, но, кажется, других вариантов не оставалось.
— Ильюша, вы…
Женя обошел стол и остановился в метре от Ильфа. Тот вздрогнул, перестал гипнотизировать брата взглядом и растерянно посмотрел на Петрова. Евгений Петрович боялся представить, что он, бедный, должен чувствовать — за секунду до нервного срыва.
Он осторожно коснулся плеча друга, и Ильф потянулся к нему с теплой благодарной улыбкой. Так же, как и стоял, с тупым кухонным ножом в одной руке и недочищенной морковкой в другой.
Вот тут-то и остальных пробрало! И Ширяевца, и узбеков, и Ваньку! Да еще как! У них же сначала не было такого хорошего обзора из-за стола.
— Ильюша, вы бы нож положили, — мягко сказал Петров. — Ну, и морковь тоже. Давайте ее сюда.
Ильф моргнул, посмотрел на нож в руке так, как будто видел его впервые, и положил его на стол.
— Черт возьми, Женя! — с чувством сказал он. — И давно я так стою?!
— Минуты три, — ухмыльнулся Петров.
— И вы молчите!..
— Я-то как раз не молчу, — вполголоса заметил Женя.
Ильф тем временем окончательно пришел в себя и напустился на Мишу с претензиями:
— Какие тебе, идиоту, нужны доказательства того, что я жив? Мне что, к нотариусу сходить?!
На этом потрясающем предложении Миша стушевался и принялся бормотать, что к нотариусу не надо. Анвар Хашимов не выдержал и обозвал его бестолочью, Ширяевец взял Приблудного под локоть, а Ильф фыркнул и сложил руки на груди.
— Я вовсе не бестолочь! — обиделся Миша. — Чего вы все улыбаетесь?..
Он все-таки подошел к Иле, пощупал его за руку и расплылся в улыбке. Ильф закатил глаза и, похоже, ценой немыслимых усилий удержался от ехидных комментариев. Кажется, он уже был в порядке.
— Теперь я вижу, что они братья, — торжественно заявил Ванька Приблудный Ширяевцу, после чего повернулся к Ильфу с Мишей. — А вы давайте обнимайтесь.
Ильф послушался: коротко обнял брата и постучал его по спине. Тот в первую секунду снова куда-то шарахнулся, но потом успокоился, неуверенно сжал Илю в объятиях и отпустил, разглядывая так, как будто увидел впервые. Петров смотрел на них с улыбкой.
Приблудный тем временем продолжал делиться с окружающими полезной информацией:
— Как жаль, что вы не видели, — обратился он к Анвару с Тохиром, которые хоть и попрощались, но уходить не спешили, — как Ильф тогда обнимался с Женей. Там было гораздо интересней, хоть и без ножа. Петров рыдал, как девчонка, и говорил, что…
— Ваня, я вас сейчас стукну! — сердито сказал Евгений Петрович.
В самом деле, это был перебор! Да, он рыдал, и, возможно, действительно как девчонка, но зачем рассказывать об этом каждому встречному-поперечному?! Это было совершенно не по-товарищески.
Но Ванька совершенно не понимал, какие к нему могут быть претензии:
— Так я же ничего не выдумываю…
Петров возвел глаза к небу — вот это точно было выше его понимания. Анвар с Тохиром тем временем делали вид, что ничего не слышали и вообще уходят. Ширяевец попытался схватить Приблудного за локоть, но тот увернулся с видом оскорбленной невинности.
Оскорбленной, конечно, Петровым и его непонятными претензиями.
Ильф тоже оторвался от брата и посмотрел на Ваньку с ехидной усмешкой:
— Еще одно слово, как кто-то рыдал, и наши новые друзья узнают про дамасский клинок, — пригрозил он. — Уверяю вас, Ваня, я тоже не буду ничего выдумывать.
Приблудный вытаращил глаза и сказал, что совершенно не имел в виду ничего такого, и нечего так агрессивно реагировать. И если Петрова он еще может понять, то Ильф вообще непонятно с чего оживился. Никто про него и слова не сказал.
— Не обращайте внимания, это нормально, — зачем-то вмешался Миша. — Они всегда так себя ведут.
— Бродяжка, ну ты как обычно, — смущенно сказал Анвар, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Как будто никто без тебя не разберется.
На этом вопрос был закрыт. Женя и Приблудный пожали друг другу руки — Ильф наблюдал за этим с нехорошим прищуром — а Ширяевец поспешно сказал:
— Ну, товарищи, пойдемте-ка выпьем за встречу!
Анвар и Тохир снова засобирались домой, и Александр Васильевич как хозяин принялся уговаривать их остаться. Узбеки согласились только на чай — несмотря на то, что они, как понял Петров, довольно близко сошлись с Мишей, вся остальная компания их немного смущала. Впрочем, после чая они слегка расслабились: сначала Анвар с удовольствием рассказывал, как подобрал и приютил Мишу — тот то и дело вставлял свои комментарии — потом Приблудный поддался на уговоры Петрова и почитал стихи, потом в ходе беседы зашла речь про плов, и Анвар с Ширяевцем решили заняться готовкой. Все остальные тоже были не против.
Мишу, которого Анвар почему-то называл Бродяжкой, сразу же отстранили от этого дела под предлогом кривых ручек, и Ильфа, который не отходил от брата, тоже, поэтому они просто стояли возле огня и негромко переговаривались.
Петров же сначала дорезал овощи, но потом его тоже вежливо отогнали, и он завел беседу с Приблудным, который в готовке не участвовал, но крутился поблизости. Ванька шепотом пожаловался на Ильфа с его шантажом, и, не получив от Петрова поддержки — Евгению Петровичу в принципе было не совсем ясно, с какой это радости он должен поддерживать Приблудного, а не Ильфа — посетовал, что уже третий час ждет каких-то знакомых Учителя, о которых тот предупреждал телеграммой. И тут же умчался проверять какой-то громкий звук с улицы.
Петров посмотрел по сторонам, решая, к какой компании присоединиться — к Ильфу с Мишей или к Ширяевцу с Анваром — и обнаружил молчаливого хромого Тохира.
— Вы знаете, мы же вас видели, — с улыбкой сказал Петров. — Я имею в виду, вчера, с Илей. Но нам, если честно, было неловко спрашивать, действительно ли вы за нами следите.
— Я так и подумал, — смущенно признался Тохир. — Если что, я не стал бы скрывать, сказал бы как есть.
— Если бы ты притащил их к нам, Бродяжку бы точно хватил удар, — проворчал, обернувшись, Анвар.
— Вовсе нет!.. — возмущенно заявил Миша, отвлекаясь для этого от беседы с братом.
Ильф у него за спиной насмешливо улыбнулся и покачал головой, и Петров едва удержался, чтобы не улыбнуться в ответ.
— Тем не менее, я потрясен, — сказал он Тохиру. — Если позволите, я сохраню этот эпизод для газеты.
Тохир потеребил тюбетейку и, отозвав Петрова в сторону, принялся шепотом убеждать его отказаться от идеи напечатать «Ташкентского упыря». Евгений Петрович выслушал его со всем вниманием и тихо сказал:
— Простите, но я не буду этого делать. Если бы дело касалось моего брата, пожалуйста. Но Миша все-таки брат Ильфа. Ему виднее.
Было видно, что Тохир не согласен, но не смеет настаивать — он, кажется, все еще немного стеснялся Петрова — и Женя поспешил сменить тему. Они принялись обсуждать ташкентские рынки.
— Зачем вам столько моркови? — ворчал тем временем Анвар. — Режьте меньше в следующий раз. А кто вам сказал насчет лука?..
— Да вот приятель поделился рецептом, как раз хотел попробовать, — откликнулся Ширяевец.
— Гоните в шею таких приятелей, сейчас я научу вас, как надо!
— Анвар, он такой, — громко прошептал Миша. — Мы с Тохиром сами его боимся.
Петров посмотрел на Тохира — тот улыбнулся и кивнул — а Анвар, который, тоже, конечно, все слышал, подошел и добродушно пихнул Мишу в бок. Но опровергать ничего не стал.
Вскоре появился довольный Приблудный с каким-то загадочным свертком, сунул нос в казан и принялся давать Анвару с Ширяевцем кулинарные советы.
Потом Ильф сходил за фотоаппаратом и чуть не уронил его под стол, Ширяевец оставил плов на Анвара и побежал за водкой, но притащил в итоге овощи и домашнее вино, потом Петров с Тохиром и Ванькой резали салат в шесть рук — Ильфа к ножам решили не подпускать, и он слегка обиделся — а потом они ели плов и пили вино.
В общем, это было прекрасное завершение истории с «Ташкентским упырем», уютное и душевное.
А потом пришел Клюев, и у Ваньки Приблудного сразу же появились какие-то срочные дела.
11.07.1942.
Ташкент, частный сектор.
Е. П. Катаев (Петров).